—Слова! — скривился он. — Я не соглашусь на меньшее, чем контракт, подписанный и скрепленной печатью.
Его твердое намерение облечь их отношения в юридическую форму вызывало у Тамми недоумение.
—Каким ты видишь свое участие в жизни нашего ребенка? — поинтересовалась она, желая знать, насколько глубоко в нём развилась отцовская ответственность.
—Я не позволю накладывать рамки на мое участие, — поднял он голос, — я должен находиться рядом, чтобы предотвратить то, что может произойти без меня!
Тамми покачала головой, не понимая его опасений.
—И что должно произойти? Обещаю, я стану любить нашего ребенка вне зависимости от того, будешь ты рядом или нет.
—Но ты не я, Тамалин, — с насмешкой возразил Флетчер. — А тот, кто не был рожден вундеркиндом, не сможет понять, каково это — быть таким.
Тамми с удивлением слушала его слова. Но, конечно, он действительно был вундеркиндом, чудо-ребенком, супермозгом в математике с раннего детства. Но ей ни разу не приходило в голову спроецировать это на ребенка в своем чреве.
—Я уверен, ты станешь любящей матерью, — продолжил он с сухой улыбкой. — Не можешь не стать. Но если бы было достаточно только любви... — он покачал головой. — Нет. Когда никто в твоей семье не понимает, что творится у тебя в голове и как работают твои мозги... Это одиночество убивает осознание того, что тебя любят.
Одиночество... Она помнила, Селин отзывалась о брате как о высокомерном поросенке, но никогда не задумывалась, что могло стоять за его надменностью. Сознательно ли Флетчер решил поселиться в своем собственном мире, или его врожденный талант вынудил его вести такую жизнь?
Она уставилась на него, будто впервые увидела. Он одинок, но иным, странным одиночеством, тем, которого Тамми никогда не ведала.
Флетчер ходил из угла в угол, как загнанный зверь, выговаривая то, что накопилось за много лет:
—Мои родители старались, как могли. Я знаю. Они совсем не виноваты. Я везде был не к месту, меня дразнили в школе потому, что я был «странный», меня презирали в университете за то, что я был самым молодым студентом и затмевал тех, кто старше. Я не виню родителей за то, что им было проще любить Селин. В ней нет ничего ненормального. А я был белой вороной, словно приемный. Никто в семье не знал, как со мной общаться.
Тамми сочувственно смотрела на него. А она-то думала, это ей приходилось туго... Да, родители не любили ее, но о ней с удовольствием заботились няни. Учителя в школе прекрасно к ней относились. Никогда не было проблем в общении со сверстниками, с коллегами.
—Хотя сейчас многие хотят со мной пообщаться, — цинично добавил Флетчер. — Международный успех и миллионы долларов меняют все.
—Но не для меня, — спокойно вставила Тамми.
Он резко остановился.
—Да, не для тебя, — подтвердил он. — Женщина, которую нельзя купить. Почему, Тамалин? Что делает тебя безучастной к материальному?
Если мы лучше поймем друг друга — это пойдет нам только на пользу. Понимание ведет к доверию.
—Все из-за моей матери. Она одержима погоней за богатыми мужчинами, помешана на том, чтобы урвать кусок пожирнее. Я видела, как это происходит... как мужчины покупают женщин... и выбрасывают, разглядев на горизонте другую красотку, — Тамми покачала головой. — Это путь к саморазрушению. Я не смогла бы уважать себя, если бы пошла таким путем. Я в состоянии позаботиться о себе. Мне не нужен для этого мужчина.
—Ты гордишься своей независимостью, и у тебя есть на то основания, — одобрительно заметил Флетчер. — Но ты не справишься со всем сама. Ты не представляешь, с чем тебе придется сталкиваться, если наш ребенок унаследует мои способности. Ты не состоишься как мать, если меня не будет рядом, чтобы поддержать тебя. Поверь, нашему ребенку нужен я, Тамалин.
Не состоишься как мать...
Тамми сжалась, словно от удара. Если у нее и была какая-то цель в жизни, так это стать лучшей матерью для своего ребенка. Хотя, выслушав воспоминания Флетчера, она уже не была уверена, что сможет сама справиться с тем, о чем понятия не имеет.
—Я хочу помочь, — Флетчер медленно подошел к Тамми, не отрывая от нее взгляда.
Ее сердце забилось. Ей так хотелось быть с ним. Но она считала брак результатом любви, а не следствием необходимости.
—А если ты разочаруешься, Флетчер? — нашлась она. — Наш ребенок может оказаться таким же обычным, как я.
—Ты не обычная, — усмехнулся он. — Очень даже необычная, — промурлыкал он, наполняя Тамми желанием.
—Не в том дело, — слабо сопротивлялась она, дрожа от переполняющих чувств.
Он просунул руку под покрывало и положил ее на живот Тамми.
—Все равно это будет мой ребенок, — мечтательно улыбнулся он.
И тот словно почувствовал его присутствие.
Тамми ощутила легкое движение. Флетчер, очевидно, тоже почувствовал его, потому что на лице его разлилось восторженное выражение.
—Мой ребенок, — с гордостью повторил он. — Дай мне посмотреть, дай мне почувствовать, — прерывисто прошептал он и быстрым движением стащил ее платье, нижнее белье, в одно мгновение разделся и сам. Она неосознанно подвинулась, пуская его к себе.
Позже она не могла понять, то ли он занимался с ней любовью, то ли благодарил за ребенка. В его действиях не было страсти, порывистости, только всепоглощающая нежность, которая расплавляла ее сердце, каждую косточку в ее теле и наполняла теплом.
Он ласково обнимал ее, гладил волосы, спину, позволяя ей ощутить себя некой драгоценностью, хрупким сосудом, хранящим их ребенка.
Нам всегда было хорошо в постели, он готов и стремится стать хорошим отцом. Сейчас Флетчер очарован чудом создания новой жизни. Возможно, брак — не такая уж плохая идея... Время покажет.
—Ты выйдешь за меня замуж, — не спросил, констатировал Флетчер.
—Хорошо, я выйду за тебя замуж, — уткнувшись в его плечо, прошептала Тамми.
Он перевернул ее на спину и внимательно изучил лицо, пытаясь понять, серьезна ли она. Убедившись, он довольно ухмыльнулся, в глазах заблестели триумфальные искорки. Он выиграл, хотя победа далась достаточно трудно. Ему захотелось тут же закрепить ее.
—Завтра мы подадим заявление. Как быстро можно организовать свадьбу, Тамалин?
Нет, никакой свадьбы! Нет-нет, это ужасно неправильно.
—Я подам с тобой заявление, Флетчер. Но лучше расписаться в магистрате. По закону, кажется, это можно сделать через месяц.
Он нахмурился:
—Но ты и твои подруги... вы обожаете свадьбы. Люси выходила замуж беременной. Я не понимаю, в чем причина...
—Это не то же самое, — отрезала Тамми.
Люси и Тони любят друг друга, и их брак — апогей их любви, а не подписание обязательств по отношению к ребенку. Для Флетчера женитьба — заключение контракта, который обеспечит ему полноценный доступ к ребенку, а если ребенок родится обычным, он может решить, что ему нет необходимости проводить с ним особо много времени.