– Уединенное? – Он жестом обвел комнату с приглушенным освещением. – Эти покои обустраивала Кларисса, создавая любовное гнездышко для себя и Ферруччо.
– Он не против твоего вторжения?
– Мне разрешено сюда входить.
– Но ты уверен, что он согласовал это с королевой Клариссой?
– Если он этого не сделал, то с удовольствием примет наказание за свои несанкционированные действия.
Глори улыбнулась, представив, как Кларисса шлепает короля Ферруччо:
– Значит, еще один д’Агостино обожает женские нападки?
– Ферруччо позволит Клариссе станцевать на нем степ и попросит продолжения. Но она ангел, поэтому не злоупотребляет его покорностью.
Выражение лица Винченцо смягчилось, пока он говорил о королеве и своем двоюродном брате. Хотя Кларисса была принцессой и дочерью предыдущего правителя, о ней знали немного, пока она не стала женой нынешнего короля-бастарда. Позже Кларисса превратилась в одну из самых романтичных королев в мировой истории. Глори слышала о ней только позитивную информацию.
И все же ей было неприятно, с какой любовью Винченцо говорит об этой женщине. Вот к ней, например, он никогда не испытывал подобных чувств.
Не обращая внимания на ее внезапную смену настроения, Винченцо улыбнулся:
– Поскольку мы заговорили о доступе в помещение…
Он нажал кнопку на панели у огромного овального иллюминатора. Дверь бесшумно открылась, и на пороге появились шесть официантов в бордово-черных мундирах, с золотой королевской эмблемой на груди. Они принялись расставлять блюда на столе.
– Приятно видеть, что ты нагуляла аппетит, – заметил Винченцо. – Это значит, что ты сосредоточишься на еде и не будешь использовать меня в качестве мишени.
Она взяла вилку, взвешивая ее в руке:
– Серебряная? Не боишься?
Винченцо откинулся на спинку стула, распрямляя грудь и предоставляя Глори возможность целиться, куда ей заблагорассудится:
– Обожаю риск.
И тут она осознала нечто ужасное – ей нравятся их словесные перепалки.
Странно, но прежде Глори не испытывала ничего подобного. Она когда-то любила Винченцо всем сердцем, жаждала его, однако ей не хотелось проводить с ним время в разговорах.
Удивительно, но с ним весело, несмотря на то что он ее похитил и заставил выйти за него замуж с помощью отвратительного шантажа. Похоже, у нее действительно развивается стокгольмский синдром.
Снова не догадываясь о ее потрясении, Винченцо продолжил:
– Но я все-таки заберу вот это… – Он отобрал у Глори вилку и положил ее на поднос официанта. – Неизвестно, что придет тебе в голову, пока ты будешь разделывать краба.
Зачерпнув серебряной ложкой дымящееся маслянистое кушанье, он поднес ее к губам и подул, охлаждая. А затем поднес ложку к губам Глори. Она невольно разомкнула губы, попробовала еду и застонала от удовольствия.
Винченцо припал к губам женщины в страстном и жадном поцелуе, будто желал выпить ее до дна и проглотить ее стон.
– Красавица моя…
У Глори заурчало в животе.
Он отстранился, пылко глядя на нее и игриво улыбаясь:
– Перестань быть такой прекрасной, чтобы я мог спокойно тебя покормить.
Она смотрела в его великолепные глаза и понимала, что все прошедшие годы безумно скучала по Винченцо. Нарастающее желание усилилось благодаря только что сделанному открытию.
– Мы приземлимся через несколько минут, принцесса.
Слова Винченцо заставили Глори поднять голову, лежащую на его плече, и посмотреть на настенные часы.
Они провели на борту девять часов, но для женщины время пролетело незаметно.
Осторожно сжав ее бедро, Винченцо наклонился и поцеловал Глори так, что у нее перехватило дыхание, потом отстранился и с сожалением вздохнул:
– Мне ужасно трудно к тебе не прикасаться, но я хочу, чтобы ты взглянула на Касталдини с высоты птичьего полета. Захватывающее зрелище.
Он встал позади Глори, когда она поднялась на колени, и наклонился вперед, чтобы посмотреть в иллюминатор на ландшафт Касталдини. Но она ничего не видела; только чувствовала, как Винченцо одной рукой прижимает ее к своему мускулистому телу, а другой отводит в сторону волосы, ниспадающие на спину и ягодицы женщины. Глори мечтала об одном: откинуться назад и попросить Винченцо прекратить чувственные мучения, которым он подвергал ее уже несколько часов, и наконец овладеть ею.
Он склонился к ней и начал посасывать мочку ее уха:
– Видишь, красавица моя? На этой земле, такой же прекрасной, как ты, ты снова станешь моей. Смотри.
Ей потребовалось несколько секунд, чтобы избавиться от пелены возбуждения, застилающей глаза, и сосредоточиться на лицезрении страны, в которой она еще не бывала.
Остров переливался на солнце, словно коллекция многогранных драгоценных камней. Желтовато-зеленые пальмы и оливковые деревья, крыши рубинового и гранатового оттенков на белых домах, черные дороги. Золотисто-белые пляжи в окружении бирюзовых вод Средиземного моря.
От непонятной тоски у Глори сдавило грудь. Она с изумлением взглянула на Винченцо:
– Как ты можешь уезжать отсюда и жить так долго вдали от родины?
Он взглянул на Глори с облегчением, словно сомневался в ее реакции. Но кому может не понравиться такое великолепие?
– Когда приземлимся, рассмотришь все внимательнее. – Винченцо помог ей повернуться, уселся рядом с ней на диван и пристегнул себя и Глори ремнями безопасности. Потом он взял ее за руку и задумчиво вздохнул. – Но ты права. В последнее время я бывал здесь очень редко.
– И теперь, став представителем в ООН, ты будешь жить где угодно, только не в Касталдини.
Получается, Глори тоже не удастся пожить в этой стране в течение следующего года.
Поняв, что она разочарована, он покачал головой:
– Мы станем часто сюда приезжать. И на этот раз мы можем здесь задержаться. Хочешь?
Винченцо спрашивает, хочет ли она задержаться в Касталдини? Странно. Ведь он не потрудился выяснить, желает ли она сюда прилететь. Неужели это заявление – часть плана ее раскрепощения?
Если так, он преуспел.
Глори расслабилась, нежась рядом с Винченцо и не вспоминая о его мотивах. У нее не хватало мужества взять инициативу в свои руки и обольстить Винченцо, но его близость побуждала ее прикоснуться к нему и вдохнуть его запах. У него была восхитительная кожа, мягкая как атлас, бронзового оттенка. Когда-то Глори изучала и ласкала каждый дюйм его тела. Она не могла дождаться момента, когда сможет снова насладиться им.
Приняв решение уступить безумному желанию, Глори не сомневалась, что в ближайшее время ее ждет умопомрачительное удовольствие. Покорно и одновременно облегченно вздохнув, она посмотрела в его настороженные глаза и обрадовалась, увидев в них желание.