– Давно здесь живешь?
Та кивнула.
– Ничего страшного, – тихо добавила она, собираясь открыть дверцу.
Наташа хотела домой, в свою безопасную, приятную гостиную. В покой своего уютного дома, с душевной музыкой и бокалом красного вина. В свой собственный мир. Опыт подсказывал ей, что следует развернуться и уехать прочь. Такие жилые комплексы были территорией подобных парней. Некоторые редко выходили за его границы дальше чем на милю или две. И испытывали жгучий, чуть не дикий интерес к тому, что происходит в их вотчине. Наташа знала, что ее машина и костюм выдавали в ней представительницу среднего класса, чужую здесь, в этом мире, намного более жестоком и тяжелом, хотя ее мир находился совсем близко, буквально на соседних улицах. Но потом она посмотрела на бледную худенькую девочку рядом. Кто способен вышвырнуть ее из машины, не проводив до двери?
Она украдкой сняла обручальное кольцо и сунула в задний карман вместе с кредитками. Если вырвут сумочку, то ворам достанется только немного наличных.
– Все в порядке. – Джейн, оказывается, наблюдала за ней. – Я их знаю.
– Я тебя провожу, – сказала Наташа с невозмутимой профессиональной интонацией, которую использовала со всеми несовершеннолетними клиентами. Потом, увидев, что девочка погрустнела, добавила: – Не волнуйся. Я не скажу о том, что случилось. Уже поздно, и я хочу убедиться, что ты добралась в безопасности.
– Только до двери.
Они вышли из машины. Наташа несколько больше обычного выпрямила спину, ее каблуки решительно застучали по дорожке, заляпанной комками жевательной резинки.
Когда они подходили к подъезду, мимо на одном заднем колесе проехал парень. Наташа чуть не вздрогнула. Девочка не подняла головы.
– Это новая цыпочка твоего деда, да, Сара?
Он нацепил на голову капюшон и скрылся, заливаясь веселым смехом. Его лицо белело в тусклом свете уличных фонарей.
– Сара?
Лифты не работали, и они поднялись на третий этаж пешком. Лестница была до боли знакомой: граффити на стенах, запах мочи, повсюду разбросаны коробки из дешевых ресторанов, от которых пахло старым жиром или рыбой. Из открытых окон неслась громкая музыка, и внизу сработала автомобильная сирена. Через секунду Наташа поняла, что это не ее машина.
– Ну вот, пришли, – сказала Сара. – Спасибо, что подбросили.
Впоследствии Наташа не могла объяснить, почему она не ушла. Возможно, потому, что девочка назвалась не тем именем. Возможно, потому, что она явно хотела от нее отделаться. И Наташа продолжала идти следом за спешащей девочкой. А затем они оказались у двери, и она остановилась. Девочка застыла в замешательстве, и Наташа поняла: дверь открыта не потому, что кто-то ее встречает. Дверь взломали монтировкой. Вокруг замка – щепки, в квартире горит свет.
На мгновение они замерли на месте. Потом Наташа шагнула вперед и распахнула дверь:
– Есть кто?
Неужели она думала, что взломщики откликнутся? Взглянула на Сару: та зажала рот рукой.
Кем бы ни были взломщики, их след давно простыл. Дверь вела в маленькую прихожую, откуда была видна гостиная, такая аккуратная, что беспорядок сразу бросался в глаза. На телевизионном столике не было телевизора. Дверцы кухонных шкафчиков распахнуты. В небольшом бюро выдвинуты ящики. На полу разбитая рамка. К ней Сара бросилась в первую очередь, подняла и бережно смахнула осколки с фотографии. На черно-белом снимке 1960-х годов – мужчина и женщина. Сара вдруг показалась совсем маленькой девочкой.
– Я позвоню в полицию. – Наташа достала из сумки телефон и включила.
Виновато отметила пропущенный вызов: Мак пытался до нее дозвониться.
– Бесполезно, – устало произнесла Сара. – Полиции наплевать на то, что здесь происходит. На прошлой неделе обчистили квартиру миссис О’Брайен, а полицейские сказали, что их и вызывать-то не стоило.
Сара сновала по комнатам – то уходила, то появлялась вновь.
Наташа вышла в прихожую и закрыла дверь на цепочку. Снизу доносились громкие голоса парней, и она пыталась не переживать за свою припаркованную машину.
– Что пропало? – спросила она, следуя за девочкой.
Дом приятно удивил ее своей опрятностью. Несколько приличных вещей. Сразу было видно, что здесь любили порядок.
– Телик. – У Сары задрожали губы. – Мой дивиди-плеер. Деньги, которые мы копили на отпуск.
Вдруг она что-то вспомнила и бросилась в другую комнату. Наташа слышала, как хлопнула дверь. Появилась Сара.
– Они ее не нашли! – На ее лице мелькнула улыбка. – Пенсионную книжку дедушки.
– Где твои родители?
– Мама здесь не живет. Я живу с Папá, моим дедушкой, – сбивчиво объяснила девочка.
– Где он?
Сара помедлила:
– В больнице.
– И кто же о тебе заботится? – (Сара промолчала.) – Как давно ты живешь одна?
– Недели две.
Наташа чертыхнулась в уме. В ее жизни столько всего происходило, столько всяких дел, которые она должна была уладить, а она взяла еще эту проблему себе на голову. Ей следовало выйти из супермаркета с пинтой молока, которое ей по большому счету не так уж было и нужно. А еще лучше – остаться дома и выяснить отношения с бывшим мужем.
Она набрала свой домашний номер.
– Черт побери, Таш, где тебя черти носят? – взорвался Мак. – Сколько времени требуется, чтобы купить молока?
– Мак, – мягко сказала она, – нужно, чтобы ты меня встретил. Возьми с собой инструменты. И мой портфель – мне необходимы записные книжки.
На ремонт их дома у Мака ушло четыре года. С точки зрения ее родителей, оно того стоило. Он штукатурил, слесарил, все делал сам, за исключением кровельных работ и кирпичной кладки. Даже принял участие в оформлении. Он умел работать руками и владел инструментами не менее виртуозно, чем фотокамерой. Наташа не обладала творческим воображением, а он видел результат еще до того, как тот проявится: форму комнаты, общую композицию или свой будущий снимок. Будто у него в голове было хранилище красивых образов, которые только и ждали, чтобы их воплотили в жизнь.
– Поставить новый замок в дверь не составит труда, – сказал он, посвистывая.
Наташа сразу поняла, что срочный вызов слесаря был девочке не по средствам, тем более что деньги, отложенные на отпуск, украли. Мак принес старый замок и установил его за полчаса.
– Криста? Это Наташа. – И потом, когда реакции не последовало. – Наташа Макколи.
– Привет, Наташа. Это я должна была тебе позвонить.
– Знаю. У меня ситуация, которая требует срочного вмешательства. Нужно найти временное пристанище для девочки-подростка.
Она сообщила факты.
– Ничего не могу предложить, – сказала Криста. – Совершенно ничего. У нас четырнадцать беспризорных детей, нуждающихся в убежище, которые прибыли вчера утром, и все места в приемных семьях заняты. Я весь вечер вишу на телефоне.