– Извини. Нужно было раньше тебе сказать.
Он покачал головой. Наташа с благодарностью поняла, что он не будет делать из мухи слона.
– Думаешь… – нерешительно начала она, – нам следует…
– Завтра не могу, – перебил ее Мак, засыпая наконец пасту в кипящую воду. – Дай мне день или два, и я ее выслежу. Выясню, чем она занимается. Мы будем знать все.
Какой нрав, какая ретивость; как гордо он держится – он вызывает восторг и в то же время наводит ужас.
Ксенофонт. Об искусстве верховой езды
Два дня Сара была примером послушания. Она позволяла Маку провожать ее до класса, пытаясь скрыть обиду, и уже переминалась с ноги на ногу у школьных ворот, когда он приезжал за ней. Но особенностью подростков, подумал Мак, было то, что они считали себя умнее других. И Сара не составляла исключения.
На третий день он высадил ее у школы, сказав, что у него нет времени ее провожать. Спросил, дойдет ли она до класса сама. Заметил, как у нее вспыхнули глаза. Он помахал ей, рванул с места, делая вид, что очень спешит, и объехал вокруг квартала. Остановился у каких-то гаражей, посчитал до двадцати и медленно двинулся назад на главную улицу мимо школы. Ученики еще входили в ворота, с сумками через плечо на длинных ремнях. Они громко переговаривались или сбивались в кучки, рассматривая что-то в мобильных телефонах. И естественно, там была Сара. Она направлялась в противоположную сторону, почти бежала к автобусной остановке.
Мак молился, чтобы она не оборачивалась, но она уже думала только о том, куда едет. «Черт, Сара! – сказал он про себя. – Почему ты так решительно хочешь разрушить свое будущее?» Он смотрел, как она села в автобус, отметил номер и конечную остановку. Она едет не в больницу. Социальный работник возила ее в больницу к дедушке и назвала ее местоположение. Мак обещал доставить девочку туда на выходных и записал адрес. Так куда же она собралась?
Он сидел в машине позади автобуса. Он не видел Сару, но надеялся, что заметит, когда она будет выходить. Пропустил вперед два автомобиля, чтобы не бросаться в глаза, но в час пик транспортный поток еле полз.
Пусть это будет парень, молил он, перебирая радиостанции. Тогда они могли бы пригласить его к себе, поговорить с обоими. С парнем можно справиться. Установить расписание. Только бы не наркотики. Пожалуйста, только не наркотики.
Двадцать минут машина ползла через весь Лондон в сторону Сити. Водители белых микроавтобусов бурно протестовали и орали на него, возмущаясь, что он не едет быстрее. Хорошо одетые самоуверенные женщины показывали ему неприличные жесты. Когда возмущение достигало апогея, Мак приостанавливался и пропускал машины вперед, гадая, сколько штрафов ему выпишут за многократный выезд на полосу для автобусов. Приложив столько усилий, он не мог себе позволить потерять Сару из виду. Когда он добрался до границ Квадратной мили, начался дождь и он с трудом различал ее темную школьную форму на фоне мужчин в деловых костюмах, работавших в Сити, которые, с зонтиками в руках, запрыгивали и выпрыгивали из автобуса на каждой остановке. Народу становилось больше, и Мак боялся ее упустить. Несколько раз ему казалось, что Сара уже исчезла и вся затея была сумасбродной, но он продолжал ехать за автобусом.
Наконец, когда стеклянные башни финансового района остались позади, сменившись более мрачными зданиями и многоквартирными домами, он ее увидел. Сара выпрыгнула из автобуса, обошла его сзади и остановилась на островке безопасности посреди дороги. Мак затаил дыхание: если она посмотрит направо, то заметит его. Но ее внимание было приковано к транспорту, который шел в другую сторону. Вот девочка отпустила поручень и побежала через дорогу. Мак не сразу сообразил, что теперь ему надо ехать в противоположную сторону. Тем временем она исчезла в боковой улице.
– Черт! – громко выругался он. – Черт, черт, черт!
Он резко повернул, чтобы обогнать автобус, поднял руку, извиняясь перед водителем автомобиля позади, которому пришлось резко затормозить, и прошмыгнул перекресток на желтый свет. Женщина-пешеход возмущенно постучала кулаком по крылу.
– Простите, простите, простите, – бормотал он, нажимая на газ и мчась к круговой развязке.
Снова вырулил на главную дорогу и поехал в противоположном направлении, высматривая девочку через ветровое стекло. Добрался до переулка, в который она свернула: это оказалась улица с односторонним движением. В противоположную сторону.
Мак недолго колебался. Решительно свернул и поехал, прибавив газу, моля Бога, чтобы достичь перекрестка, пока ему навстречу не выедет другая машина.
– Знаю… знаю! – крикнул он человеку на мопеде, едущему навстречу.
Водитель в шлеме изрыгал ругательства.
На перекрестке Мак ничего не увидел – ни машин, ни людей. Ряд викторианских домов с витражными окнами, въезд на парковку, многоквартирный дом. Налево просматривалась главная улица, кафе и индийский ресторан, отпускающий блюда на дом. Проехал автобус. Мак свернул направо в мощенный булыжником переулок, поехал медленно, вглядываясь в каждую улицу, надеясь увидеть девочку в школьной форме. Никого. Будто она сквозь землю провалилась.
Мак свернул в переулок и нашел стоянку. Посидел, кляня себя на чем свет стоит. И Сару заодно. Подумалось: что я здесь, черт побери, делаю? Гоняюсь за школьницей, которую едва знаю, по всему Лондону, и для чего? Через пару недель она в любом случае уйдет. Если хочет погубить свою жизнь из-за глупых дружков или наркотиков, ему-то какое дело? Дедушка поправится, возьмет ее в ежовые рукавицы, и они заживут своей жизнью.
Зазвонил телефон. Мак взглянул на углубление для ног у пассажирского сиденья и обнаружил, что в результате сумасшедших маневров вещи высыпались из карманов и упали на пол. Он не сразу отыскал телефон.
– Мак? – Это оказалась Мария.
– Привет.
– Не говори, что хотел позвонить, но тебя придавило тяжелой мебелью. – В голосе слышалась обида. Он не принял это на свой счет: она говорила таким тоном, если у нее чай был не того цвета. – Ты обещал позвонить насчет обеда.
– Черт! Прости, дорогая. У меня тут кое-какое дело. Сегодня не смогу.
– Работа?
– Не совсем. – Мак откинулся на спинку сиденья и провел рукой по волосам.
– Снова бывшая? Вы бурно, страстно занимаетесь любовью все ночи напролет и у тебя не остается сил для меня? – Она засмеялась.
– Это не связано с Наташей.
– В Польше Наташа – самое распространенное имя среди проституток. Не знал?
– Я ей сообщу. Наверняка обрадуется.
Мария накричала на кого-то и вернулась к разговору:
– Мне тебя жаль. Ты не увидишь меня две недели.
– Нет?
Ему померещилась Сара в дальнем конце узкой улицы, но когда девушка повернулась, он увидел, что она катит коляску.