— Несомненно! — сделала она ударение. — Дани Мармсталь и еще один человек знали о том, что мой самолет не долетит до российских границ.

— Можете назвать его имя?

— Пожалуй... сейчас я могу назвать его. Это директор аэропорта Леви Эжбу, опытный генерал ВВС. Без его помощи было бы затруднительно согласовать изменение маршрута на оживленной международной трассе. — Она глазами указала на другого журналиста. — Вы, пожалуйста.

— Сегодня многие печатные издания говорили о подобном шаге, делая ссылку на российского экс-премьера Примакова, развернувшего свой самолет на полпути в Штаты.

— Понимаю, о чем вы хотели спросить, и могу поздравить печатные издания: у них хорошие аналитики. Еще вопросы, пожалуйста.

— Что вы чувствуете сейчас?

— Усталость. Удовлетворение? Что вы! Отвечая протестом на протест, я пересмотрела прежние позиции, о которых расскажу на ближайшей пресс-конференции. Мне многое предстоит обдумать, и я на неделю отстранюсь от дел.

— Когда вы объявите официальное заявление российскому МИДу?

— В ближайший час пресс-релиз будет готов. Всем спасибо!

В машине Голда отдала распоряжение старшему офицеру охраны:

— В штаб-квартиру «Амана».

2

Два года назад Шимон Эйтан так и не смог выразить капитану Абрамову благодарность за неоценимую услугу... Он даже придумывал форму беседы, искренне надеясь на дальнейшее сотрудничество. Они сидят друг против друга в ожидании еще одного человека.

Директор:

«Полковник Юлий Завадский, который имел честь беседовать с нами, оказался „кротом“. Не без вашей помощи его удалось нейтрализовать. Мне только сейчас выпала удача поблагодарить вас за это».

Абрамов:

«Человек, который должен примкнуть к нашей беседе, находится под подозрением? Вы поручаете мне вывести его на чистую воду, а потом нейтрализовать?»

Директор:

«Если бы все было так просто, Алекс...»

— Что же, поздравляю вас, капитан, — тихо обронил Эйтан, — поздравляю... Вы и на этот раз быстро справились с заданием.

Ну почему, подумал он, Абрамов не работает на военную разведку Израиля? В 2004 году он искренне надеялся на тесное сотрудничество с агентурной группой капитана. В сожалениях генерала не было и капли раскаяния, в них, как и прежде, на первом месте стояло искреннее уважение к русскому разведчику. Флотский подполковник выиграл, генерал проиграл. И это был самый короткий и точный анализ долгой, кропотливой и очень рискованной работы.

Директор отказался от разговора с Дани Мармсталем. Он сказал секретарше так, словно был президентом республики или, по крайней мере, личным помощником Голды Саар:

— Меня нет на месте. Добавьте от себя что-нибудь классическое: умер, заболел, беседует с привидением. На ваш выбор. И вот еще что — принесите кофе.

И Эйтан засек время. Отнесся к этому серьезно: он предвидел встречу с Голдой Саар и поджидал ее с минуты на минуту. Прошло полчаса, прежде чем генерал увидел Голду. Министр остановилась посреди кабинета и оглядела его хозяйским, как показалось Эйтану, взглядом.

— Сидите! — Голда остановила его порыв встать с кресла и пойти навстречу. Она взяла последний стул, стоящий в ряду напротив длинного стола, и с ним, как с оружием, подошла вплотную к рабочему месту директора. Устроившись напротив, она положила ногу на ногу и попросила хозяина кабинета об одолжении: — Пожалуйста, прикоснитесь кончиком пальца к вашей голове. Попадете?

— Наверняка попаду.

— Я жду, пожалуйста.

Эйтан словно сидел напротив нейрохирурга. Он поднес палец к виску и подержал его несколько мгновений.

— Можно отпускать?

— Достаточно, — покивала Голда. — В этой голове родилась идея моего устранения?

Генерал кивнул:

— Вы правы.

— Рассказывайте, не дожидайтесь наводящих вопросов и понуканий, все и так предельно ясно. Я от вас хочу услышать историю о заговоре от начала до конца.

— Хотите кофе? У меня очень расторопная секретарша.

— Она скоро останется без работы. Я позабочусь о ее трудоустройстве. Рассказывайте.

— План родился в моей голове, когда здесь, в этом кабинете, прозвучала ключевая фраза Дани. Он не на шутку был встревожен вашими сильными позициями и считал вас главным конкурентом. Он сказал: «Я бы все отдал за внезапную смерть Голды: инфаркт, инсульт, автокатастрофа...»

Министр невольно подалась вперед:

— Так и сказал?

— Да. А я, еще до конца не понимая, что кроется за его словами, по наитию поправил Дани: «Авиакатастрофа». Лишь к концу дня, тщательно проанализировав ситуацию и разложив, как в пасьянсе, все имеющиеся у меня данные, я увидел, что карты легли как нельзя более удачно. Я мог управлять процессом диверсии, о чем думал неоднократно. Визит Машаля в Москву был неотрывно связан с вашим визитом и носил когерентный...

— Какой?

— Когерентный — то есть согласованный во времени — характер, — пояснил генерал. — По сути — это поезд. В первом вагоне Машаль, в последнем — вы. Я отчетливо представлял ситуацию в аэропорту. Делегация «Хамаса» уже вылетела на самолете в Москву, а ваш спецрейс только готовится к вылету. Борт стоит в ожидании согласно расчетному времени. Командир экипажа получает команду на взлет по секундомеру, сжатому в руках директора аэропорта и синхронизированному с вашими часами.

— Все-таки это Леви Эжбу, я не ошиблась.

— Да, Леви был единственным человеком, способным, не вызывая подозрений, передавать командиру диверсионной группы точные координаты «Боинга».

— И что ответил Дани?

— Он очень внимательно выслушал меня. Поначалу он откликнулся на свою первую мысль — отказаться от вашего устранения и взорвать к чертям собачьим самолет с террористами. Он даже перечислил даты. Очень удачным в этом плане выдался конец августа 2003 года. Если вы помните, в секторе Газа ракетными выстрелами по автомашинам были убиты десять командиров «Хамаса». Другая удача — это уход Арафата с политической арены, а затем его смерть. Ариэль Шарон спустя два года, дабы не остаться в долгу перед своим вечным соперником Ясиром, ответил тем же...

Впрочем, это мои мысли. Дальше. В ночь на 22 марта 2004 года был убит в результате ракетного удара духовный лидер «Хамаса» шейх Ахмед Ясин. Одна из ракет попала в инвалидную коляску, в которой охранник перевозил парализованного шейха...

— Ближе к теме, — грубо поторопила директора Голда.

— Дани рассуждал так. Можно убрать лидеров «Хамаса», но эту акцию в актив никак не запишешь, она голосов избирателей не прибавит, а убавит. В стане террористов начнется хаос, в Израиле прогремят серии взрывов. Шаги к их устранению надо предпринимать, крепко держась за подлокотники премьерского кресла.