— Вы работает в АНБ. Значит ли это, что меня сегодня в кафе обслужат бесплатно?

— Это означает вопрос. Вас, российских разведчиков в нашей стране, за последние годы прибавилось вдвое. И я хочу спросить: лично для вас поездка в Штаты — это награда, возможность кайфовать вдали от родины? Не хотите отвечать на этот вопрос?

Николь резко подалась вперед и буквально задышала в лицо собеседнику.

— Послушайте, вы, тупица, дело не в том, есть ли у меня информация для вашего резидента! Я занимаюсь дешифровкой данных в Агентстве национальной безопасности, «сижу на анализе», и этим все сказано.

— Извините, я вас не понимаю. Я удивлен вашей настойчивости. Вероятно, вы меня с кем-то перепутали?

Все, это конец разговора. Николь даже не пыталась продолжить его, дабы не выставить себя упрямой, а значит, некомпетентной дамой.

Она встала из-за столика и поправила сиреневую салфетку.

— Извините, вы мне просто понравились, и я таким оригинальным образом решила с вами познакомиться. Я тоже часто завтракаю здесь, завтрашний день — не исключение. Следующие двадцать семь дней я буду отдыхать в Испании. Конкретно — в городке Мальграт.

Рассчитавшись в кассе за завтрак и оставив щедрые чаевые, она вышла на улицу. Сняв со стекла «Хендая» квитанцию, положила ее в сумочку. Заняв место за рулем, несколько мгновений посидела с закрытыми глазами.

2

Резидент российской военной разведки Валентин Расстегаев принял подчиненного немедленно. Лет сорока, небольшого роста, предпочитающий строгим костюмам клубные пиджаки и отличающиеся от них по цвету брюки, он переспросил Иванова:

— Она назвалась Николь Накамура?

— Да, Валентин Сергеевич.

Расстегаев неторопливо раскурил трубку.

— Броская фамилия.

— Не для японки. Очень распространенная фамилия. Я знаю теннисистку и футболиста с такой фамилией. Есть еще актер Накамура — он вроде бы играл женские роли. А моя собеседница «белой» сборки. Может быть, замужем за японцем.

— Опиши внешность этой дамы.

— Ей примерно тридцать три года. Типичная американка — трудно понять, умна она или глупа. Она не дура, которая корчит из себя умницу. Если перефразировать нашего классика, то в ней все красиво: и глаза, и губы, и фигура. Даже очки ей к лицу. Понимаете, если бы она заявила о себе как о клерке в банке, я бы поверил, как не усомнился бы в ее причастности к труппе из ночного клуба. Правда, росточком она не вышла, — Михаил чуть приподнял руку, — метр шестьдесят, не больше.

— С Мадонну, — сравнил резидент.

— Ну да. Она пару раз улыбнулась — явно натянуто, но не беспомощно, может быть, чуть потерянно. Опять же — красиво и согласно ситуации.

— Не играла?

— В эти моменты мне показалось — нет.

— Значит, ее общее настроение... — Расстегаев вопросительно приподнял бровь.

— Просматривается утраченная надежда на диалог.

— Николь Накамура, — еще раз повторил резидент. — Подходит ей это имя?

— Я как раз хотел сказать об этом. Нет. Это не ее настоящее имя.

— Насколько часто ты сталкивался с подобными ситуациями, чтобы сделать такой вывод?

— Нечасто, — откровенно признался Иванов. В разведшколе ему давали схожие задания. Клали перед ним фото человека, внешность которого он тщательно изучал, давал ему имя, а затем переворачивал снимок и на обратной стороне читал его имя. Задача — из области вероятностей: определить, подлинное ли имя он дал. Он развивал в себе навыки из области «принято думать», что отвергало конкретику, но понуждало к анализу.

Он и резидент — люди разных поколений, раскручивались по-разному, но из одного источника. И вот сейчас они рассуждали одинаково, словно читали мысли друг друга. Собственно, ситуация в кафе «Витязь» просилась называться провокацией со стороны американских спецслужб.

Такой способ провокации еще долго не устареет, полагал Расстегаев. Это всегда давление на противника. Собственно, речь шла о правилах игры. И в этом конкретном случае российская сторона обязана предъявить американской стороне ноту протеста со стандартным содержанием.

— Может, Николь Накамура сама захотела, чтобы наша разведка заинтересовалась ее персоной, — вслух, дабы не оставалось белых пятен, рассуждал резидент.

— Разумеется. Только не видно мотива. Проблемы с трудоустройством? Но она работает на АНБ.

Агентство национальной безопасности размещается в огромном комплексе зданий армейской базы Форт-Мид, штат Мэриленд, и организационно входит в состав Министерства обороны. АНБ занимается радиоэлектронной разведкой: прослушивание радио и телеэфира, телефонных, компьютерных, факсовых аппаратов, радаров и любых других излучающих систем. А также обеспечением безопасности линий связи, расшифровкой и разработкой шифров, закрытой перепиской военного и правительственного аппарата. В состав АНБ входят три основных подразделения: управление радиоразведывательных операций, защиты коммуникаций и научных исследований.

— Как она вышла на меня? — вслух рассуждал Иванов.

— Это не самое слабое место. Она же объяснила тебе все шаги и ступени, по которым поднялась до тебя. Она права — дело, по большому счету, не в ее мотивах, а в ее принадлежности к АНБ. Лет двадцать назад любой на моем месте дал бы команду на повторную встречу.

Лет двадцать назад в распоряжении американских спецслужб имелись установочные данные и фотографии практически на любого гражданина СССР, выезжающего на Запад, за пределы соцстран в служебную командировку, туристом или по частному приглашению. Такие материалы ЦРУ регулярно получало через спецслужбы дружественных или союзных США государств. Помимо этого американцы без особого труда добывали списки пассажиров различных авиакомпаний, морских и океанских судов, услугами которых могли пользоваться советские разведчики.

— Так что насчет моего завтрака в «Витязе»? — нарушил молчание Иванов.

В любом случае он отменяется, вертелось на языке резидента. Николь Накамура придет раньше и оставит под салфеткой кое-какие данные, касающиеся АНБ и российского разведчика, как только он вытрет губы салфеткой, его арестуют.

Расстегаев без труда представил заметку в местной газете: «При проведении конспиративной встречи с агентом был задержан сотрудник вашингтонской резидентуры ГРУ Михаил Иванов, по совместительству исполнявший обязанности третьего секретаря российского посольства. Взятый с поличным шпион был доставлен в ФБР, откуда его в соответствии с дипломатическим протоколом вызволил консул России. Прикрытие, которым пользовался русский шпион, — официальное, предоставленное в распоряжение ГРУ Министерством иностранных дел. Иванов, пользующийся прикрытием МИДа, защищен дипломатическим паспортом».

— Не исключено, это зондажная акция с целью возможной дальнейшей вербовки, — вслух рассуждал Иванов, помня и о том, что в неофициальном соревновании спецслужб взятие с поличным разведчика, работающего под дипломатической крышей, считается высшим достижением. И не посмел открыться перед шефом в других мыслях. Резидент обменяется шифровками с Москвой, а там наверняка пожертвуют рядовым разведчиком. Зондажная эта акция, другая ли, но перспектива (пусть она пока немотивированная) заиметь своего агента на дешифровке в АНБ стоила десятков провалов рядовых тружеников плаща и кинжала. На мотивы в Москве наплюют, перекроют другими, более звучными напевами. Скандал с выдворением очередного разведчика — уже не скандал, а рутина. Их десятки тысяч высланных.