Джеб подал знак Тимуру: «Иди к Коку».
Тимур находился в проходе. Он обернулся в тот момент, когда, никем не замеченный, за его спиной обозначился двухметровый гигант. Спецназовец не дал ему выстрелить из пистолета. Крутнувшись, он вынес ногу и выбил оружие из рук охранника. Но при этом оказался вплотную к нему. Тимур в таких ситуациях ориентировался молниеносно. Более низкорослый, он сбил стоящего вплотную противника на выставленную вперед ногу, рванул его в сторону — подготовил для решающего броска. Который могли наблюдать гости Камиля Хакима и сам хозяин яхты. Морпех захватил противника за руку и туловище, прижал к себе и, падая назад и прогибаясь, неожиданно мощно бросил его через свою грудь и плечо. И не упустил шанса, когда левиафан стоял на четвереньках. Тимур шагнул ему за спину, захватив двумя руками его правую руку. Резко садясь и подтягивая захваченную руку к груди, выпрямил ее. И, уже опрокидываясь на спину, перевернул гиганта. Скрещенными ногами Тимур сломал шею противнику, не выпуская его руку. Этот прием морпех провел на одном дыхании, быстро и слитно, и длился он считанные мгновения. Еще секунда, и Тимур скрылся из виду.
Камиль стоял с краю толпы. Когда Тимур продемонстрировал пару приемов, слившихся воедино, Камиль подумал, что такого не видел даже в исполнении Джеки Чана. Небольшого роста диверсант как-то легко и непринужденно вступил в мир больших чисел.
Хаким сбросил с себя оцепенение и смело шагнул в сторону человека, отдававшего команды на приличном английском. Но был остановлен им:
— На место!
— Я хозяин этого судна.
— Уже нет. На место, я сказал!
Хаким был вынужден отступить.
А Блинков только сейчас смог в деталях рассмотреть декорации, которые минутами ранее он наблюдал в бинокль, позолоту на бортовых ограждениях. Его взгляд коснулся и окон на мостике. Туда он, конечно же, войдет, всему свое время. Согласно плану первым там окажется Кокарев. Может быть, по праву. Ему достался самый сложный участок, где его подгруппе противостояли вооруженные охранники.
На корме длинные автоматные очереди сменились короткими и затихли. Через несколько секунд на мостике показался Николай. Он махнул рукой: «Порядок». Дрифтер полностью перешел под контроль диверсантов.
Кок подошел к Блинкову и что-то тихо сказал ему. Камиль не вслушивался, он вглядывался. Его прищур нельзя было назвать ни хищным, ни плотоядным; в нем билась мысль, осмысление. Злость была заглушена язвительностью: «Вы доиграетесь». Считай, уже доигрались. Но сами пока еще не подошли к своей заключительной, прилично отрепетированной сцене.
Как, когда и от кого они получили сведения о расписании судна, его охране и прочих особенностях? Где произошла утечка? Может быть, дал сбой полиграф, оплеванный в «Энциклопедии джихада»? Так или нет, но какая-то гадина просочилась в окружение Хакима натуральной змеей. По ее следу заползли на борт его любимого судна такие же скользкие твари и осквернили его.
Камиль переборол в себе желание плюнуть под ноги подошедшему вплотную Кокареву. Тот красноречивым жестом показал, чего он требует от Камиля. «Он требует, чтобы я подошел к его начальнику», — мысленно переводил хозяин вечеринки, заодно демонстрировал умение быть послушным.
Минуту назад слева от Камиля стоял Искандер Махмуд. Сейчас лесозаготовщик благоразумно ретировался к рубке и затесался среди стражников, стилизованных под телохранителей фараона Нового царства, начавшегося с воцарения Яхмоса I. Занял место в «промзоне», рядом с танцовщицами, от которых, как оказалось, нестерпимо разило потом и еще чем-то более резким, верблюжьим. «Бог мой...» — только и мог выдавить таджик, вынимая из кармана носовой платок и прикрывая им нос. Его фантазии, превратившиеся в реальность, вызвали у Искандера приступ тошноты и головокружение.
Ближе к левому борту стояла особняком толпа чиновников Хургады. Даже в такой ситуации они сумели объединиться. Две дамы все еще держали в руках бокалы с шампанским. Вновь разыгравшийся ветерок бесстыдно забирался под их роскошные вечерние платья. Официант, стоящий с краю, держал поднос с пустыми фужерами. Дрожь в его руках передавалась хрусталю, издающему мелодичный перезвон. Просто удивительно, заметил Джеб, как под огнем и в сутолоке они умудрились не выпустить из рук спиртное.
— Шкипер сказал, что ты главный хрен этого дрифтера, — медленно начал Джеб, внимательно разглядывая Камиля. Он заметил, что еле слышный ропот праздной толпы, в несколько мгновений превратившейся в скорбное сборище, стих. Сейчас каждый ловил слова командира диверсионной группы, вслушивался в его интонации.
— Я первым сказал об этом. Я бы попросил...
— Заткнись! — перебил Камиля Блинков. — Говорить будешь по моей команде. Если даже расслышишь в моем голосе вопрос. Где алмазы? Теперь можешь отвечать.
— Вы доиграетесь, — Камиль решил воспроизвести свои недавние мысли. Заодно кое-что расставить по своим местам. — Ты не знаешь, кто я.
— Как и ты не знаешь, кто я.
После этого замечания Камиль увидел в диверсанте тупую машину. И даже немного пожалел об этом. Ему отчего-то сразу показалось, что этот крепыш — мозг группы. А он обычный исполнитель, пусть даже не лишенный артистизма. Ему сказали — он исполнил.
— Так где алмазы? — Джеб вынул нож.
— Ты говоришь очень громко. Не только мои гости, но и проститутки из моего бара слышат тебя.
— На это я и рассчитываю.
Джеб одну за одной отрезал пуговицы на пиджаке Камиля и легким прикосновением острого клинка перерезал ремень на его брюках.
— Убьешь меня?
— Если ты меня вынудишь, араб, перед смертью будешь петь, как Демис Русос.
— Песню про алмазы? — Камиль продолжал демонстрировать выдержку. — Ты ошибся адресом, мой друг. Арабы живут в Арабских Эмиратах, алмазов же больше всего в Либерии. Мы говорим на разных языках. Я не понимаю, о чем идет речь.
— Пошел на мостик, — уже тише и мягче произнес Джеб. И в его голосе Камиль прочел сомнение. Больше того: в каждом жесте диверсанта сквозила сосредоточенность.
— Кок, нам уже дышат в задницу?
— Через пару минут мы учуем зловонное дыхание, — тут же отозвался Николай. — Ночь сегодня беспокойная, как утро понедельника. Помнишь капитана прежнего судна?
— Которого мы учили плавать с камнем на ногах?
— Да. Он был такой же неугомонный. Только нос у него был другой — вздернутый. — Кок продемонстрировал его форму на себе. — Он был такой курносый, что встречный ветер завывал в его ноздрях и вырывался через уши. Кажется, мы спустили его до четвертого нильского порога.
— Вряд ли он доплыл до третьего.
«Давайте, давайте, — продолжал щуриться Камиль, — упражняйтесь в острословии». Он бросил взгляд на радиощиток. Он был целым, тонко и мерзко фонил. Сигнал тревоги ушел, конечно же, в том числе и на пост береговой охраны. И командир пиратов пока что держит ситуацию под контролем, довольно точно ориентируясь по времени.