Следующий — подполковник Александр Ерников.
Боевой офицер, командовал батальоном спецназа, был уволен со службы после того, как бойцы его подразделения в июне 2003 года провели зачистку в одном из сел Курчалоевского района Чечни, в результате которой погибли четверо мирных жителей. Однако оправданием, что ли, для комбата Ерникова послужили девять убитых во время этой спецоперации боевиков, среди которых оказались трое арабов-наемников.
Полковник Михаил Артемов. Две страницы машинописного текста на военного разведчика просились называться «Делом Артемова». Нет, с «Делом Веннерстрема» (предательство генерала ГРУ Полякова, который выдал ЦРУ агента советской военной разведки Сига Веннерстрема) оно равняться не могло даже качественно. Артемов работал на ГРУ, и только на ГРУ, «в связях, порочащих его», замечен не был. Кроме единственного случая, который и стал роковым в карьере сорокалетнего полковника военной разведки.
Неофициальная характеристика на старшего оперативного офицера Артемова была короткой: «Честный малый». На официальную же не хватило материалов. Генерал Борович возглавлял управление Минобороны, и доступ к x-files военной разведки для него был закрыт наглухо, как чугунным люком.
По идее, Александр Борович сделал выбор, остановившись на кандидатуре Михаила Артемова, но его отпугивала эта неофициальная характеристика: «Честный малый». Много лет проработавший в оперативном управлении Главка. Честный, но с огромным родимым пятном. Что, конечно, не очень красит человека. «Родимое пятно», — хмыкнул над точным определением генерал.
От рождения. Все привыкли к нему и не замечают. Но вот родинка вдруг становится заметной, словно кусок грязи, брошенный в лицо.
В связи с этим Боровичу вспомнилось из катехизиса Кира Булычева: «Честность тоже может стать опасным колющим оружием».
И еще из советов писателя-фантаста: «Когда хочешь ударить ногой кошку, посмотри, не занес ли над тобой ногу слон. Помни, что, когда тебя ставят перед выбором: „Направо пойдешь — голову потеряешь, налево пойдешь — все остальное потеряешь“, следует поискать третий путь. Позвоните маме. Ведь уже три дня вы никак не соберетесь это сделать».
Борович снял трубку и позвонил — военному прокурору генералу Румянцеву. И не воспользовался советом человека с ястребиным профилем, но добрыми улыбчивыми глазами: не посмотрел, не занес ли над ним ногу слон.
— Борович. Здравствуй, — приветствовал генерал прокурора. — Еще раз уточни, на какое число назначены последние слушания по делу Артемова.
— На 25 марта, — прозвучал ответ Румянцева. — 29-го, в понедельник, будет оглашен приговор.
— Это точно? — Борович на полях досье сделал пометку: 25 — 28 марта.
— Точнее не бывает.
«Впритык», — подумал начальник минобороновского управления. Фактически он успевал к визиту главы немецкого военного ведомства в Россию.
— Прессу допустят на оглашение приговора? — спросил он.
— О чем ты говоришь!
— Да или нет?
— Да нет же! Все заседания по делу Артемова носят закрытый характер.
— Хорошо бы запустить в зал суда парочку журналистов. Хотя бы как частных лиц.
— Я такие вопросы не решаю. — Генерал Румянцев первым положил трубку. Он и не поздоровался с коллегой, и не попрощался. На что Борович даже не обратил внимания.
Александр Анатольевич не без оснований вспомнил о другом визите, состоявшемся не так давно. В Москве побывал министр обороны Сирии Мустафа Тлас. Сирийский генерал сделал заявление на приобретение новейшего наступательного оружия: оперативно-тактических ракет «Искандер», ударных вертолетов, истребителей Су-30, ракетных катеров класса «Молния» и прочего в том же духе. У Сирии солидного финансового фундамента нет, размышлял Борович, это всем известно. Однако молодой президент Башар Асад идет путем своего отца Хафеза, который был непременным участником всех антиизраильских коалиций. Но если заявка на оружие сделана, то кто-то обязательно проплатит.
На Ближнем Востоке опять назревала новая война.
Разразись она завтра — это облегчило бы положение крупных российских военачальников и самого генерала Боровича, готовивших очередное диверсионное мероприятие на территории страны, с которой по сей день Россию связывал договор о дружбе и сотрудничестве, подписанный еще в 1980 году.
Имея неплохой материал на эту тему, начальник управления даже посидел за картой. Он словно планировал вторжение в Израиль.
Оперативный замысел такой операции предусматривает восстание палестинцев и атаки их формирований.
Одновременно на территорию Израиля должны проникнуть и присоединиться к действиям палестинцев диверсионные формирования Ливана и Сирии. Наступательная группировка ливанской армии во взаимодействии с сирийским танковым корпусом и подразделениями «Хезболлы» с рубежа Нагура — Бинт — Джебель прорывает израильскую границу и продвигается в направлении Афулы. Сирийская армия, сосредоточившись юго-восточнее Голанских высот, наносит удар встык между их южных скатов и иорданской границы в направлении Хайфы. Сирийские же танковые дивизии поворачивают на юг, наступая по прибрежной долине на Тель-Авив…<Марк Штейнберг. «Независимое военное обозрение».>.
«Авантюра?» — спросил себя генерал. Да, если бы не один существенный факт — наличие целой палестинской армии внутри страны. Он и обуславливает очевидную реальность войны с перевернутым фронтом, срыв мобилизационных планов…
Основная группировка сирийских войск расположена в южной части страны, а с началом военных действий оголится и западная часть — побережье, основные силы ВМС будут переброшены на юго-запад. Из пятнадцати вертолетов в районе Латакии останется пара и ни одного танкодесантного корабля. Лишь батареи противокорабельных ракетных комплексов останутся на своих местах.
Генерал даже посмотрел в окно, выходящее на Пречистенку. Он словно надеялся разглядеть колонны танков, двигающихся маршевой скоростью в сторону Израиля, и — пустынный берег в районе сирийского порта Латакия…
Он подумал о том, что визиту главы бундесвера в Россию будет предшествовать визит самого Боровича в Германию. Через пять дней — в среду, 24 марта — Александр Анатольевич ступит на немецкую землю как частное лицо. А встречать его будет группа из отдела боевого планирования управления "М".
3
29 марта 2004 года, понедельник
…Полковник Михаил Артемов не оправдывался, не напирал, он просто излагал факты, большая часть которых не могла быть подтверждена документально, разве что подкреплена свидетельскими показаниями. За два часа он ответил на множество вопросов. Все они, разумеется, касались генерал-полковника милиции Кудряшова и его убийцы — морского пехотинца Николая Ильина.
— За день до убийства замминистра Кудряшова вы встречались с Николаем Ильиным?