А там колдовали другие чернокнижники, казавшиеся ассистентами в ее темном деле.
Нехорошая квартира.
Четверо чеченских боевиков готовили радиоуправляемые замыкатели, состоящие из блока передатчика, двух элементов питания, электродетонатора. Изготовили десять штук, осталось еще столько же. Потом возьмутся за сейсмические замыкатели с самоликвидатором, где главными, не считая тротила, элементами были датчик, срабатывающий при повышении уровня шума, и часы, которые управляют самоликвидацией.
В перерывах «духи» выходили на Тверскую, приводили путан и устраивали «вертолет»: один вставал сзади проститутки, другой спереди, потом менялись местами.
В квартире полно оружия, взрывчатки, выходи на центральную улицу города и начинай валить всех подряд, сотни полторы положить можно, пока не обложат. Но они готовили скрытый, привычный для них удар в спину.
Сергей встретился с Катей в ее машине. Скворцова держала руку на мобильном телефоне, поддерживая связь с едущей позади оперативной машиной. Разговор с Марковцевым предстоял серьезный, и Катя не начинала его на ходу. Она запарковала свою «десятку» на Волочаевской, напротив автосервиса, украшенного рекламой «Славнефти»; не глуша двигатель, опустила стекло и закурила.
Ее настроение передалось Марковцеву. Он уже не сомневался: случилось что-то серьезное. И мысленно обрушился на Катю: какого черта она устроила эту немую сцену!
— Так и будешь молчать? — нарушил затянувшуюся паузу Сергей.
Скворцова знала о старой дружбе между Сергеем и Николаем Румянцевым. Она получила устные указания начальника управления: передать Марковцеву, что операция свернута, и отвезти его на одну из конспиративных квартир на севере столицы. В данном случае Катя не нарушала инструкции, она, рискуя не только своей головой, расширяла их, проявляя личную инициативу.
— Операция провалилась. Я вынуждена отозвать тебя. Этот вопрос согласован с генералом.
— Куда? — Марковцев кивнул на окно. — Автомехаником в сервис? Где и кто прокололся?
Катя выдержала короткую паузу.
— В Афинах.
— Я не верю. И ты знаешь почему.
— Зря ты так, там все серьезно. Николая Румянцева убили. Официальная версия: ритуальное убийство. Только мы установили, что в то время в Афинах находились три человека Матиаса: Рукавишников, Соболев и сам Адамский. У них были авиабилеты в оба конца.
Сергей долго молчал, глядя перед собой и гоняя желваки. Словно грыз зубами жуткие слова: ритуальное убийство. И боялся услышать подробности. Боялся образов, которые уже рисовало воображение. Боялся представить не мертвого отца Николая, а пока еще живого, лежащего на дне кровавого водораздела, между жизнью и смертью. Совсем неожиданно осознал, что скажет Кате через минуту: «Мы убили его, это ты понимаешь?» Все то, что вертелось на языке, но так и не прозвучало. В ФСБ подключили к работе человека, абсолютно не подготовленного к ней, беззащитного перед лицом опасности. «Пред лицем», как сказал бы Николай.
Ритуальное убийство...
— Его убивают, а он молчит, — прорвало Марковцева. — А если говорит, то ради чего его убивать? Подгоняют под «ритуал»... Отыгрываются на нем: «На твоем месте, сука, должен быть он». Зачем ты мне это рассказала? — спросил он Скворцову.
— Потому что никто, кроме меня, тебе этого не скажет.
— Уверена? Я умею выбивать показания, — Сергей скрипнул зубами.
И снова образы застят глаза подполковника. Матиас, этот притворяющийся слепым крот. Адамский, эта помесь овчарки и бультерьера. Целая стая. Представил себе начальника управления в ином свете, его сторожевых, гончих и бойцовых собак, сбитых в единый бойцовый клуб. Себя, откалывающегося от общей стаи. Но в какую сторону? Его уберут люди Матиаса, а генерал Котельников, не имея на руках никаких серьезных документов на банкира, умоет, как Понтий Пилат, руки: «Отпускаю вора и убийцу в честь праздника».
Отпускаю...
Убийцу...
Сергей бросил взгляд на Катю. Она смотрела в сторону, держа в тонких пальцах сигарету и пуская дым в открытое окно. Призадумался: что предпримет Матиас, узнав, что его бывший боевик работал под контролем. Вряд ли станет прикидывать мощь ФСБ — глупо, опасно и бесполезно. Решится ли он бросить вызов самому Марковцеву — вот в чем вопрос. Банкир обязан опередить его — вот ответ. Он покажет старый, желтоватый оскал. Он всю жизнь рычал, скалился и кусал кого угодно. Душил выборочно. Тот же Марковцев, состоя на службе у Матиаса, мог завалить эго двор трупами, — но тот чередовал тела с возбужденными уголовными делами на непокорных и тех, кто мешал ему, и складывал в уме сроки.
Сергей постарался взять себя в руки.
— Другого варианта нет?
Катя покачала головой:
— Нет.
— Значит, вся работа насмарку? Отступила перед этим Фильмоскопом? Я остаюсь, — твердо решил Марковцев.
— Тебя уберут, и мы ничем не сможем помочь.
— Меня сто раз хотели убрать.
Сергей закурил, часто и нервно затягиваясь. Перебирал в уме десятки вариантов. Ему необходимо было остаться «в услужении» Матиаса, иначе он сам потеряет уважение к себе.
— Вот что, Катя, срочно передай генералу: нужна заметка — броская заметка в центральной газете — об убийстве Николая Румянцева. Я должен узнать об убийстве из российской прессы. Любой другой источник информации указывает на меня, как на агента спецслужб. Я уверен, на сто процентов уверен, что Николай ничего не сказал им. Игра еще не кончена, все только начинается. — «Нервы, нервы», — несколько раз обронил Сергей. — Я пошел домой. Если утром я найду в почтовом ящике газету с заметкой, значит, ты дала добро. Если нет... — он сузил глаза и в очередной раз скрипнул зубами.
— Я поняла, — скупо улыбнулась Скворцова. Сергей взялся за ручку дверцы и бросил последнее:
— Вот ведь черт! Если избавишься от грехов, то как убережешься от злословия?.. Так что не поминай меня лихом, Катя.
Однако вернулся, склонившись над дверцей.
— В разговорах с Матиасом промелькнуло следующее. Он озабочен потерей грозненского предприятия «Прибор-Экспорт» — ЗАО или НПО, не помню точно. Фактически он купил его, только кому-то в Кремле это не понравилось. Мне тоже. Зачем покупать предприятие, когда можно купить директора? На этой сделке, мне кажется, назревает серьезный конфликт. Могут пострадать криминальные группы, возможно, в Чечне, и ряд чиновников, которые рядом с ними стоят. Это обычная схема, не я ее придумал.
Катя поняла напутственные слова Марковцева по-своему. Он приводит последний довод, лишь бы его не отозвали. Личные амбиции взяли верх и он цепляется за соломину. Для Скворцовой выкладки Сергея — не аргумент.
— Хорошо, я подумаю. — На этот раз Катя сама задержала его. — Я вынуждена снять людей с задания, писать отчеты и докладывать наверх. У меня нет другого выхода. С этой минуты ты работаешь один, без подстраховки.