Абрамов потянулся – широко зевнул – улыбнулся – через равные промежутки времени, и это рассмешило его. Он прикурил и открыл окно. В офис тотчас ворвался свежий морской дух, выгоняя из помещения стерильный кондиционированный воздух.
На утро капитан запланировал встречу с Камиллой Гарсией. Все же он до конца не верил в то, что Диана не принимала наркотики. Взять хотя бы упоминание Томми Вальдеса: «Диана и парень из дискотеки выкурили сигарету с марихуаной». Это прозвучало как само собой разумеющееся. Хотя некая сухость и констатация факта могли быть вызваны временем – со дня смерти Дианы прошли три года.
Абрамов полагал, что Диана не попала в наркотическую зависимость, но ушла из-под родительской опеки и баловалась травкой, может, пару раз пробовала более тяжелые наркотики.
Присев на широкий подоконник, Абрамов увидел на ночном, освещенном розоватым светом пляже Томми Вальдеса. В рубашке и брюках он медленно шел вдоль побережья, поддевал ногой голыши и ракушки. Капитан едва не выкрикнул: «Томми, уборка пляжа начнется в шесть утра, так что повремени немного». И все же окликнул гостя:
– Томми!
Испанец поднял голову и глазами отыскал в ярком проеме окна Абрамова.
Тот махнул Вальдесу рукой:
– Зайди ко мне, Томми, нам нужно поговорить. Предложив гостю место на кожаном диване, капитан перешел на классику:
– Какое вино ты предпочитаешь в это время суток?
Вальдес потянул носом воздух – не пьян ли Абрамов, – потом ответил:
– Я бы выпил бокал хереса.
– Крепленое вино в полночь?!
Томми промолчал. Он проследил за Абрамовым взглядом. Тот подошел к горке и взял початую бутылку хереса. Налив вина в два бокала, вернулся к позднему гостю.
Испанец поблагодарил его кивком и устроился на диване более удобно: откинувшись на спинку и бросив ногу на ногу. От этого резкого движения из манжет его брюк на пол высыпалась изрядная порция песка. Вальдес этого не заметил, Абрамов – напротив. Он рассмеялся, что заставило Томми еле слышно прошептать:
– Этот ублюдок мертвецки пьян.
Капитан не расслышал его.
– Все проблемы исходят из семьи, – сказал он, присаживаясь рядом с гостем.
Томми подхватил, поскольку все разговоры сейчас были пронизаны одной темой.
– Смотря какая семья. – Он сделал неопределенный жест рукой. – Например, благосостояние семьи...
– Томми, не лги самому себе, – перебил его капитан. – Ты знаешь, что случилось с Дианой, девочкой из обеспеченной семьи. Можно привести не одну тысячу примеров, но стоит ли? Я пару раз пробовал обзавестись своей семьей, ничего не получилось. В этом плане у меня нет опыта, но есть право сказать: главное, чтобы ребенок ощущал к себе любовь и уважение как к личности.
Вальдес пожал плечами и буркнул под нос:
– Наверное.
– Я знаю, в Испании существует служба консультирования родителей, чьи дети попали в наркозависимость.
– Есть такая служба, – подтвердил Томми, почесав свой острый нос краем бокала. – Но к чему этот разговор? Я же говорил тебе: Диана не была наркоманкой.
– Я помню и другое объяснение: она не жила половой жизнью. Что косвенно подтверждает твои слова.
– А все вместе это звучит так: наркоманка-девственница. – Он пренебрежительно хмыкнул: – Бред!
– Я этого не говорил.
– Я сказал. Какая разница? К чему ты клонишь, Алекс? Кстати, не твоим именем назвали вашу частную шарагу?
– Не моим, – покачал головой Абрамов. – Хотели назвать «Юстасом», но передумали.
– Я ни черта не понял.
– К делу. Я вот о чем подумал: Диану могли убрать как свидетеля.
– Свидетеля чего?
– Вот и я спрашиваю...
– Ей было всего шестнадцать.
– Дело не в возрасте. Как говорится, слепому всегда есть на что посмотреть.
Вальдес мрачно хмыкнул.
– Ты прав, Алекс. Мы с Камиллой после смерти Дианы не раз возвращались к теме семьи. Если вернуть прошлое, что бы мы сделали? Нужно было прививать ей здоровый образ жизни? Нет. У нее не было тяги ни к спиртному, ни к наркотикам. Работать с ней как с человеком, которому плохо в семье, где он страдает от насилия, непонимания и безразличия? Нет. К ней относились со вниманием, в отдельных вопросах старались понять.
– Остановись подробнее на отдельных вопросах.
– Я их не помню, – увильнул от ответа Томми. – Я постарался привести хоть какой-то пример, но ничего не получилось. Дальше. Разве Диане требовалась профилактика, чтобы не было рецидива? Нет – она не была наркоманкой.
– О чем еще вы говорили с Камиллой?
– За три года – о многом. Знаешь, это первый год увел ее в сторону борьбы с наркоманией. Она посчитала себя обязанной предотвратить хотя бы одну трагедию. Она абсолютно точно определила: проблема наркомании имеет две стороны – предложение и спрос. Именно в таком порядке – предложение и спрос. Потому что предложение наркотиков не только рождает их спрос...
– Оно его провоцирует, я понял, – дополнил Абрамов, перебивая собеседника. – Что дальше?
– Дальше? – переспросил Томми и пожал плечами. – Да, ты прав. Последние полтора года Камилла почти не касалась этой проблемы, мы стали по-настоящему счастливы. И вот вдруг – ты со своим чертовым агентством и отелем!
– Покажи пригласительный билет в наш клуб, найди хотя бы одно объявление об оказании нами розыскных услуг, и я приму твои обвинения.
– Я погорячился, извини. – Вальдес кинул взгляд на часы. Качнул головой, мол, «засиделись», затем допил херес и встал.
– Если надумаешь уезжать из отеля, предупреди меня, – произнес Абрамов. – И вообще – оставь свои реквизиты.
– Зачем? Разве мы подписали договор?
– Нет. Но работа по делу уже началась. Нам предстоят серьезные расходы. Возможно, надеюсь на это, мне или моему агенту вскоре придется вылететь на самолете в Вашингтон.
– Может быть, послать вас прямо на Луну?
– Все будет зависеть от необходимости такого полета и толщины твоего кошелька.
«Вымогатель! – скрипнул зубами Вальдес. – Один шаг до шантажиста».
Спустя час он приблизительно подсчитал, сколько раз во время разговора с Абрамовым менялось его настроение. Но так и не понял, хорошо это или плохо.
Вашингтон
Моника Орсини вернулась после изнурительного шоппинга, с трудом протиснувшись сначала в лифт, а потом в свою квартиру. Пройдя в середину комнаты, она разом развела руки в стороны и разжала пальцы, отпуская десяток фирменных пакетов.