Дечин предпочитал, чтобы его называли шкипером. В Испании он уже четвертый год. Его судно – переоборудованный из малого траулера водоизмещением сто пятьдесят тонн морской туристический катер. Поначалу экипаж Дечина возился с дайверами, но позже посчитал такую работу суетливой. Он занял нишу в области, которая могла прийти в голову только русскому человеку. Эта идея пришла в голову шкипера год назад в гальюне. Он читал газету, оставленную кем-то из экипажа.
«За последние дни резко обострился испано-марокканский территориальный конфликт. Министр иностранных дел Марокко заявил, что Рабат не будет выводить в Гибралтарском проливе своих военнослужащих с необитаемого острова Перехиль, превратившегося в перевалочную базу для нелегальных иммигрантов и наркоторговцев...»
Виталий Дечин задумался. Оставив тесный гальюн и вернувшись в свою каюту, он приблизительно прикинул, какого содержания будет объявление в специализированной газете:
ТОЛЬКО ДЛЯ ЛЮБИТЕЛЕЙ ОСТРЫХ ОЩУЩЕНИЙ!
СВЕЖИЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ!
СКОРОСТНОЙ КАТЕР «БЕГЛЫЙ ОГОНЬ» ОТВЕЗЕТ ВАС НА СПОРНЫЕ ОСТРОВА! ВОЗВРАЩЕНИЕ ПОД КОНВОЕМ КОРАБЛЕЙ БЕРЕГОВОЙ ОХРАНЫ ИСПАНИИ!
Через неделю после опубликования подкорректированного объявления отбою от желающих не было. Валом валили в основном русские, украинские, белорусские туристы обоих полов. «Беглый огонь» ночью выходил из гавани и на полном ходу пересекал Гибралтар. Туристы высаживались на одном из спорных островов, открывали шнапс, пили и трахались так, будто захватили эту территорию и первой задачей посчитали решение демографического вопроса. Порой сутки, двое, пока испанские пограничники не пресекали вакханалию. Вооруженные автоматами, они шумно высаживались на берег, заламывали руки республиканцам и защелкивали «браслеты», снимали с шеста флаг самопровозглашенной республики под названием «Гоморра Федеративная», препровождали судно в Кадис. А дальше принимали от Дечина деньги и спрашивали, когда им снова арестовывать туристов и не пора ли привлечь к акциям вертолеты «Суперпума» или там эсминец «Нумансия», стоящий неподалеку на якоре.
* * *
Дечин вышел в коридор и прошел в соседний кубрик. Он не мог унять в себе острой необходимости поговорить с кем-то из команды, сейчас подчиняющейся лично полковнику Юсупову. Полковник был куратором, а точнее, следуя букве «Опус Деи», он являлся их ординатором...
Однако скоро вернулся в свою каюту, закрыл дверь. Включив настольную лампу, вынул из ящика стола лист бумаги, взял ручку. Долго, очень долго настраивался, не зная, с чего начать и кому адресовать эту записку. Подтолкнул себя: главное, написать, а кому адресовать – подскажет время.
Он по привычке оставил место вверху так, словно писал рапорт новому начальнику, не зная его должности, имени. Его рука вывела следующее:
«Епископу было 85 лет. Во всяком случае, так нам сказал полковник Юсупов. Я не помню его имени, но фамилия его – Рейтер, он немец. По словам полковника Юсупова, работал в немецком посольстве в Мадриде».
Дечин продолжил после короткой паузы.
"Полковник Юсупов в этом деле не мог обойтись без нашей помощи. Как и не мог нас обмануть – он говорил правду. Что и подтвердилось. Он сказал нам: вы узнаете ответ на вопрос о двух тоннах золота, которое немцы хранили в своем посольстве в Мадриде".
И Виталий вскоре увидел то место, где все это время хранились золотые слитки.
Он видел их, трогал руками, переносил их, один за другим, из дома почившего епископа.
Сейчас, разгоряченный воспоминаниями, Дечин не задумывался над хронологией, а стиля как такового в его записке не было.
"Мои руки перенесли двадцать один слиток – я считал их. Считал как свои пальцы и отчего-то радовался, что не смогу ошибиться. Считали все – даже полковник Юсупов. Он тоже переносил слитки в машину. В какой-то миг мне показалось, я таскаю кирпичи. Наверное, потому, что ценности в них я не чувствовал. Впрочем, то было лишь мимолетным чувством".
То было вчера вечером. А сегодня моряки надели форму гражданского флота, которую все еще хранили в шкафах. Выйдя за пределы пристани, сели в маршрутное такси, курсирующее по автобусному маршруту, и без проблем доехали до церкви Сан-Фелипе.
– Рано, – обронил Сомов, отмечая время на своих подозрительно дорогих часах. Дечин не раз ему говорил: «Сними. Откуда у тебя часы за двадцать тысяч баксов?» На что Сом упорно отвечал: «А то ты не знаешь». – «Я-то знаю». И этим пререканиям не было видно конца.
Он первым перешагнул порог кафе и огляделся, насчитав около десяти посетителей, в основном пожилых местных жителей.
Хозяин узнал в этих парнях русских. Первый раз он видел моряков в день их принятия в члены ордена. Он не стал проявлять личной инициативы, поступил так, как и сказал ему Юсупов: стал дожидаться, когда они сами спросят, где полковник.
Сегодня вечером он сам обслуживал посетителей. Выслушал заказ и выставил на стойку, вдоль которой устроились на высоких стульях клиенты, бокалы с вином. Он подал лучшее, что у него было: белое франзоло с лучших виноградников.
Один глоток, другой, Дечин ушел в свои мысли. Он не думал о грядущем обряде, не пытался представить себе людей, изъявивших желание стать членами ордена. Он вспоминал тот день, когда откликнулся на предложение Мартина "бодяжить чистый героин «белым китайцем».
Команда начала забывать оргии на спорных островах. Передача героина происходила на острове Перехиль. Марокканские наркоторговцы пересчитывали деньги, покупатель проверял качество героина. Ударив по рукам, товар погружали на «Беглый огонь». Потом на судно садились беженцы, появлялся Юсупов, прозванный русскими моряками министром, разруливающим на контролируемой им границе незаконные иммиграционные потоки.
Гоша Мартинов.
Капитана Дечина корежило, едва он произносил это имя или думал о механике катера, этом злом комике или злом гении. Однажды Мартин показал толстую пачку денег и сказал: «Делим на всех». Потом объяснил, как он на свои деньги купил в подворотне приличную партию «белого китайца», а через неделю, когда «Беглый огонь» шел по Гибралтарскому проливу с героином и беженцами на борту, отсыпал из початой упаковки героин и смешал остатки с синтетиком.
Это было давно. Сейчас капитан, потягивая вино мелкими глотками, вдруг ощутил тревогу. На обряд их пригласил Юсупов. Но гораздо спокойнее было бы на душе, получи они «открытку» от викария лично.
Дечин подозвал хозяина и вполголоса спросил:
– Викарий здесь?
Он хотел напомнить ему параграф из договора: «Юридическая связь с прелатурой прекращается по истечении срока действия заключенного договора. Или досрочно, по желанию и с согласия руководства прелатуры. Законный выход из ордена влечет за собой прекращение взаимных прав и обязанностей».
Договор походил на контракт на поставку говядины, а также был применим к поставкам героина в Испанию.