А может, так и должен поступать любящий человек? Он отодвигает на второй план свои чувства и действует в интересах любимого или любимой.
Я очень на это надеюсь, потому что люблю Джека. Вот почему я это сделала. Сегодня я раньше ушла из колледжа и, придя домой, собрала свои вещи. Я хотела написать ему записку, но в итоге пишу здесь. Я пытаюсь собраться с мыслями. Я не знаю, что ему сказать. В отличие от Эллиота и Цезаря Джек не заслуживает того, чтобы я просто исчезла. Но, что бы я ни написала, это будет выглядеть так, как будто я во всем виню его. Но разве кто-то, кроме меня, виноват в том, что я не жила нормальной жизнью, в том, что стала проституткой?
Я думала, что, сбежав от Цезаря, решу свои проблемы и смогу жить, как все. Теперь я понимаю, что давно утратила шансы жить нормальной жизнью.
Время идет. Быть может, будет лучше, если я просто уеду, а потом напишу Джеку письмо? Скорее всего, он вздохнет с облегчением, когда поймет, что притворяться больше не нужно, что он может начать поиски приличной девушки.
Потому что я уже никогда не смогу стать приличной девушкой.
Я
16 июня 2000 года
Мне не удалось уйти от Джека так, как я планировала. На этот раз я взяла больше вещей, чем обычно брала с собой, уходя. Но, спустившись вниз, я столкнулась с Джеком, ожидавшим меня у подножия лестницы.
Он догадался, что я собираюсь уйти. ДОГАДАЛСЯ! Ты можешь себе такое представить? Выходит, он знает меня лучше, чем я сама себя знаю, ведь я только сегодня утром решила, что нам необходимо расстаться!
— Пожалуйста, не уходи, — тихо попросил он, пристально глядя на сумку дяди Генри, при этом сощурившись так, как будто от боли с трудом видит. Я понимала, что только благодаря невероятному волевому усилию он сдерживает слезы. — Я стараюсь. Я изо всех сил стараюсь выбросить это из своей головы. И я понимаю, что все это было до того, как мы… Но во время первого раза это еще происходило. Отец пытался заставить меня в первый раз сделать это с проституткой… Я… — он дрожал всем телом, с трудом сдерживая слезы. — Я не смог. Тогда я не смог, а потом появилась ты. Я тебя совсем не знал, но с тобой все казалось таким естественным, и я сделал это… А потом… Я все время вижу тебя с другими мужчинами, и мне не удается избавиться от этих видений. Я знаю, что это несправедливо по отношению к тебе, что это моя проблема… но, пожалуйста, не уходи. Дай мне время. Мне просто необходимо время. Я буду стараться еще больше. Я обещаю.
— Я не могу позволить тебе это делать, — ответила я. — Джек, если любишь кого-то так сильно, как я люблю тебя, гораздо труднее пережить боль любимого человека, чем собственные страдания, какими бы сильными они ни были. То, что я с тобой сделала… Прости. Прости… Я не знаю…
Он в три прыжка преодолел разделявшее нас расстояние. Не колеблясь ни секунды, он меня обнял и поцеловал. Я уронила свои сумки и поцеловала его в ответ. Наверное, мне не следовало это делать. Наверное, я все же должна была от него уйти, но мне было так хорошо с ним!
Мне стало еще лучше, когда мы начали заниматься любовью прямо на полу в прихожей. Это позволило мне тут же забыть обо всех сомнениях и вообще обо всем на свете. Нам уже не нужны были слова, которых мне все равно не хватило бы, чтобы объяснить, какие чувства я испытываю к Джеку.
После этого все изменилось. Мы с ним немного сблизились, и наши отношения начали налаживаться. Я поняла, что мне уже не надо уходить. Я даже стала надеяться, что, учитывая перерыв в приеме таблеток, мы зачали ребенка.
Ева
Конец августа 2000 года (продолжение)
Эти телефонные звонки сводят меня с ума. Они ненадолго прекращаются, но стоит мне расслабиться и начать о них забывать, как повторяется то же самое. Он знает, чем меня можно достать. Но ведь и я знаю, чем можно достать его.
Совсем недавно, когда я в очередной раз сняла трубку, в ней, против обыкновения, раздался голос. Это был не его голос. Незнакомый мужской голос сообщил мне, что если я уйду, то получу девяносто тысяч фунтов. Это та самая сумма, которая была обещана мне в девяносто шестом году. Не раздумывая ни секунды, я бросила трубку.
Это был первый и последний из звонков, когда кто-то со мной заговорил.
Через две недели отец Джека прислал нам чек именно на эту сумму. Когда Джек мне его показал, меня затошнило. Я поняла, что представляют собой эти деньги, что означает этот «подарок». Гектор пытался отравить наши отношения с Джеком эхом того, что произошло в прошлом. Джек не знал, как быть. Он не любит брать деньги у отца, так как считает, что таким образом отец стремится установить контроль над его жизнью. Но Джек также знает, что мать относится к тому, что они с братом время от времени получают от родителей деньги, как к одному из способов укрепления взаимоотношений.
«Я ЗНАЮ, ЧТО ТЫ СУМЕЕШЬ ПРАВИЛЬНО РАСПОРЯДИТЬСЯ ЭТИМИ ДЕНЬГАМИ» — гласила приложенная к чеку записка.
Я сказала Джеку, что эти деньги следует пожертвовать женскому приюту (тому самому, в который я обращалась за помощью), а также благотворительной организации, помогающей бездомным. Джек охотно последовал моему совету. Жаль, что я не видела лица Гектора, когда он об этом узнал.
Уже на следующий день телефонные звонки возобновились. Наверное, не следовало так его злить, но мне очень не хочется чувствовать себя слабой и беззащитной.
Ребенка мы не зачали, и я снова принимаю пилюли.
Что поделаешь! Иногда желание родить ребенка одолевает меня с такой силой, что причиняет физическую боль. Я хочу девочку, и я хочу назвать ее Айрис в честь мамы. Это помогло бы мне заполнить огромную пропасть в моей душе, которая разверзается там каждый раз, когда я думаю о маме и потерянном нами времени.
Вот чем отчасти объясняется мое желание иметь ребенка. Я очень хочу, чтобы у меня появился еще один человек, которого я смогла бы любить. Но я понимаю, что не следует торопить Джека. Наши отношения только-только нормализовались. Мне не хочется снова раскачивать лодку.
Я
21 октября 2001 года
Из всех моих новых знакомых ближе всего мне Грейс Клементис.
Она и ее муж Руперт — одни из самых старых и близких друзей Джека. Она приняла меня с нашей самой первой встречи и с тех пор была ко мне очень добра. Она одна из тех богатеньких девочек, вся одежда которых увешана ярлыками с именами известных дизайнеров и которым все в жизни достается без всяких усилий. Тем не менее она очень добрая и открытая. Когда я с ней только познакомилась во время обеда, который Джек устроил для нас четверых, я решила, что она станет для меня большой проблемой. Я ожидала, что она будет держаться высокомерно и покровительственно. Но не успели мы подойти к нашему столику, как она крепко меня обняла и начала расспрашивать, как я познакомилась с Джеком, и что я думаю о его доме, и почему я так надолго исчезала из его жизни… Она все время улыбалась и вела себя так, как будто мы с ней были знакомы уже много лет. У меня создалось впечатление, что она действительно хочет, чтобы мы с Джеком были вместе. Она держалась со мной, как со старой подругой, и не существовало тем, которые мы не могли бы затронуть. Тем самым она давала мне понять, что считает меня одной из их небольшого круга. Она даже старалась не вспоминать непонятные мне шуточки, чтобы я ни секунды не чувствовала себя исключенной из общения.