Эйдинову не то чтобы весело было с квартирантом, во всяком случае, не скучно: тот вечно пререкался. Своим строптивым характером Марк, что казалось странным, манил к себе, а при сближении отталкивал. Его натуру можно было охарактеризовать при помощи его же рассказа. "Большой церковный колокол, – просвещал контрразведчика и его спутницу отец Сергий, – зазывает: «К НАМ!! К НАМ!!» А маленькие: «Хотите – идите, хотите – нет». Марк и был копией этой звонницы.

Порой на Эйдинова накатывала волна слабости, когда он ловил себя на мысли, что находится в компании расчетливого и хладнокровного убийцы; что его негромкий храп из соседней комнаты – лишь маскировка. Не спит, а что делает?

Марк не ошибся в Эйдинове: шеф действительно вынашивал честолюбивые планы о собственном Управлении и отдельном здании на Большой Дмитровке (автоматически отпадал чисто хозяйственный вопрос). Тому способствовали порой беспорядочные реорганизации в службе безопасности, именно они были на руку полковнику. ФСБ постоянно дробили на мелкие управления, из-за чего складывалось ощущение, что организаторы реформ боятся заговора в большом и неделимом ведомстве.

Планы планами, но прежде нужно было проявить себя. Обскакать Прохоренко вряд ли получится, но полковник старался как можно реже контактировать с начальником, проявляя инициативу. Вот если бы нашелся человек среди замов директора ФСБ, которому, минуя начальника Управления, можно было бы докладывать о проделанной работе, просто о состоянии дел в отделе... Но такого человека не было. Не было и успешных результатов.

Но, похоже, ситуация могла измениться коренным образом. И удачу в этот дом с подвалом, отдельным подъездом и просторным двором принес не кто иной, как Сергей Максимович Марковцев, установивший наконец личность Консультанта. Агент зацепился за деталь, о которой Эйдинов обязан был подумать в первую очередь, но допустил досадный промах. Хотя интуиция подсказывала ему, что Консультант мог быть связан с рейдовой группой старшего лейтенанта Заплетина.

27

Москва, 27 ноября, понедельник

Вот уже второй день подряд Марк ставил машину напротив проходного двора в Полянском переулке, и второй день с ним была одна и та же спутница, к которой Сергей относился по-отечески тепло: миловидная девушка с бледным лицом и грустным взглядом – Женя Заплетина.

Марковцев пришел к ней вечером, после похорон Виктора, когда Женя была одна. Она узнала его сразу: то же пальто, фуражка-"жириновка".

Женя приподняла руку, словно отгораживаясь от непрошеного гостя, потом уверенно ткнула в него пальцем:

– Это вы увезли Виктора.

– Да, я. Поэтому хочу поговорить с тобой. Разговор долгий и тяжелый. В зависимости от того, как ты поймешь даже не меня, а самого Виктора...

– Виктора нет. Вы убили его!

– Я не убивал. Я только дал ему пистолет.

– Что вы сделали?! – Она отказывалась верить своим ушам.

– Давай поговорим откровенно, девочка.

– Никакая я тебе не девочка! А ну убирайся отсюда!

Марк перехватил ее руку, толкнул ногой дверь и втащил Женю в комнату.

– Чего бы мне это ни стоило, ты выслушаешь меня. Сядь и слушай. Сядь, я сказал!

И Марк рассказал ей все – от начала до конца. До того момента, когда Виктор рухнул на мерзлую землю. И в сложившейся ситуации плевать ему было на правила оперативной работы. Он не надеялся, он был уверен, что Женя поймет его. Она могла ненавидеть Марка, но понять была обязана. Он не походил на других офицеров, которых за последние несколько дней она насмотрелась до кровавых слез, – те больше хранили, на ее взгляд, напускное скорбное молчание. А Сергей буквально отрубал слова, исходящие правдой, которой ей так не хватало. Убийственной правдой, от которой ей стало намного легче. Потому что, кроме Виктора, нашелся еще один человек, который не врал. Даже за это стоило его поблагодарить.

Сергей неотрывно смотрел в ее глаза:

– Он бросил этот мир и тебя бросил – это факт, но ведь он сделал шаг и в твою пользу. Подумай над этим, Женя. Не спрашивай меня, откуда я знаю, но Иисус сказал Понтию Пилату: «Никто не забирает у меня жизнь, я сам отдаю ее». Есть ли в этом грех, Женя?..

– Он что-нибудь говорил обо мне? – ее покрасневшие, полные слез глаза вымаливали положительный ответ.

– Нет, – в очередной раз рубанул Сергей и тут же соврал, понимая, что от одной голой правды проку мало. – Я говорил с ним. Получается, что о тебе. Тут вот какая вещь, Женя. На войне нужно умирать героем, случайная смерть солдата больно бьет по его родным и близким. Незавидная у них судьба, правда? С Виктором получилось еще хуже. А он был сильным человеком, рожден быть героем. Я воспитал не так много хороших бойцов, всего с десяток наберется. Но Витька был единственным человеком, с кем я пошел на задание. Наверное, если честно, неделю назад я бы назвал имя другого человека.

– И ошиблись бы?

Ее детская наивность вызвала у Сергея улыбку.

– И ошибся бы, – сказал он, также отвечая улыбкой. – Сто процентов.

Она слушала этого мужчину, и душа у нее понемногу отогревалась. Она сердцем чувствовала его надежность.

– Останьтесь ночевать. Одной мне не по себе.

И Сергей остался.

Что еще он мог сделать для этой бедной молодой женщины, родители которой умерли два года назад, а мачеха Заплетина уехала домой прямо с поминок? Остальные тоже решили, что одной ей, без соболезнований, острых как бритва, будет легче.

Марк тоже резал по живому, но нашел для нее совсем другие слова. Бывший настоятель рассказал ей про кольцо царя Соломона, на котором были сделаны две надписи. Одна гласила: «Все пройдет».

– А знаешь, о чем говорила вторая надпись?

– Нет, – удивленная, она покачала головой.

– "И это тоже пройдет" – было написано на кольце мудрого человека.

Женя засыпала под его убаюкивающий голос: «Нехорошо получилась: и Виктора нет, и имя у него отняли. Я поклялся ему, что...»

Сергей укрыл ее ноги пледом, вернулся на диван и долго лежал, не пытаясь заснуть.

* * *

Марковцев был уверен, что не зря они дежурят возле дома генерал-майора Зубахина. Несомненно, полковник Эйдинов обладал интуицией. В противовес его дару Марк владел инстинктом хищного зверя. Сейчас в нем преобладала гиена, способная на огромном расстоянии почуять запах падали.

И он учуял его.

Дерьмовый запах исходил от генерала с фамилией денщика.

При первом взгляде на Зубахина чувственные ноздри Марка затрепетал и.

– Мы нашли его, Женя! – Сергей коротко рассмеялся. – Это он! А Витька говорил про полковника. Посмотри, какие лампасы! А морда! Понятно, почему время от времени он надевает маску. Скоро я поставлю ему диагноз, долго он не протянет.