– Три часа? – удивился Ленц.

– Да, Игорь Александрович. Во время нашей беседы Марковцев детально остановился на плане операции. Означенное время – это 9.00. Операция должна была начаться в шесть.

– А теперь выходит... – Спрут вопросительно приподнял голову.

– Если брать в расчет только цифры, то нападение на базу террористов планируется на девять часов утра – будет уже светло. Соответственно подобрать диверсантов мы должны в районе 12.00.

– В девять утра?! – Ленц не верил собственным ушам. – Этого не может быть, Савченко! Какой дурак нападает в светлое время суток? И как они собираются это сделать командой в тринадцать человек?

– Не могу знать, товарищ генерал. Мы попытались получить подтверждение, но на наш запрос разведчики не ответили. Они не так близко к объекту, но, видимо, рации выключили заблаговременно.

– План местности мне, Савченко, и побыстрее. – Ленц вызвал по селектору адъютанта. – Из оперативного отдела вызови полковника Каховского. Кто еще у нас спец по боевому планированию?.. А, полковник Елисеев. Его тоже ко мне.

Что, черт возьми, происходит, думал Ленц. Ошибки в цифрах он исключал, поскольку подтверждение лейтенанта Скумбатова само по себе отметало какие бы то ни было погрешности. Ночь – это самое время для диверсионных актов. Шесть утра в декабрьские, самые короткие дни года – оптимальный вариант для нападения, когда организм спит и всеми силами старается продлить свой сон. Ленц спокойно бы отнесся к решению диверсантов начать акцию на три часа раньше, но позже...

«Что они задумали, ети их мать? – ругался генерал. – Попасть на поминальную страницу Книги рекордов Гиннесса? А может, они строят свои планы на том, что большая часть наемников выдвинется им навстречу, чтобы взять в кольцо? Однако на базе дураков нет, за исключением наркоманов-смертников. Минимум останется треть – а это сотня боевиков. Они не дадут приблизиться к объекту с какой бы то ни было стороны. И если все же диверсанты совершат, что задумали...»

Многоточие никак не хотело называться подвигом, поскольку это слово казалось сейчас неприменимым к расчету Скумбатова. Вот после... Однако в этом месте все и соединялось, образуя кольцо.

Ленц еще раз прочел радиограмму, перехваченную радиоэлектронной разведкой:

«Решение приняли. К означенному времени прибавьте три часа».

И пришел к выводу, что не разберется в этом вопросе без человека, которого ни разу не видел и не хотел видеть.

Через две минуты в кабинете генерала снова вырос майор Савченко, толковый малый, специалист по особым поручениям.

– Привези ко мне этого фээсбэшника, начальника профильного отдела. Единов, кажется. Желательно без погрома, тихо.

Майор и бровью не повел.

– Это все? Разрешите идти?

– Как ты мне надоел, Савченко!

* * *

Владимир Николаевич Эйдинов перебирал в уме небогатый набор вариантов, пытаясь решить задачу: как и каким образом предупредить разведчиков? Даже вспомнил конструктора Петровского и его ассистента Любу. Серову Любовь Владимировну, кажется. Черт их знает, бормотал Эйдинов, может быть, через «Пчелу» можно установить связь с диверсантами?

На некоторое время полковник отвлекся от основных мыслей, сконцентрировавшись на ПБРП «Пчела», которая стала то ли виновницей, то ли зачинщицей всех этих событий.

В голове всплыл разговор с покойным капитаном Макеевым, который упомянул, что радиочастота, на которой выходил в эфир расчет старшего лейтенант Заплетина, – это секрет, «но не для Петровского».

«Где должна проходить окончательная отладка „Пчелы“? – вспоминал начальник профильного отдела, в очередной раз выступая в роли вещуна. – Кажется, на территории главного радиоцентра ГРУ».

Полковник хотел было задержаться на этой смелой мысли, от которой его бросило в озноб, но тут дверь в кабинет отворилась, пропуская двух молодцов со скупыми улыбками на губах, одетых в пуховики и безукоризненно отутюженные, на зависть полковнику, брюки.

– Как вы сюда попали? – удивился Эйдинов отсутствию законного звонка от дежурного на входе.

Конспективность на лицах гостей претерпела некоторую эволюцию: взгляды потеплели, улыбки показали ровные красивые зубы. И только. Наверное, как и у Петровского, у этих людей были свои секреты.

57

Ленц едва ли не с брезгливой миной на лице оглядел рыхлую фигуру остановившегося у порога полковника Эйдинова, одетого в костюм, светлую сорочку в полоску и полосатый галстук. С тем же выражением генерал отметил его вытянутые на коленях брюки и завернувшийся манжет на правой штанине.

Судя по докладу, начальник профильного отдела спокойно принял предложение посетить Аквариум, никуда не пытался звонить, лишь прихватил со стола кейс да набросил на плечи пальто. А по дороге с невеселой ухмылкой обронил лишь одну фразу: «Не мешало бы прикупить сухого корма».

– Я представлял вас другим, – палец Спрута указал на стул. – Садитесь. По вашей воле, – продолжил Ленц, – я занялся не своим делом: отчитывал простых агентов, встречался с батюшкой, рассыпался извинениями в эфире. Теперь вот беседую с вами. Кто на очереди, Владимир Николаевич?

Ленц встал, будто демонстрируя перед толстяком Эйдиновым военную выправку, и прошелся вдоль стола.

– Я знаю про ваше ведомство достаточно. Занимайтесь на здоровье военными из Министерства обороны, а в мои дела не суйтесь. Я вас не трогал потому, что далеко вы не лезли. В противном случае я бы предупредил вас, способов воздействия у меня хватает.

Гость завозился на своем месте, только сейчас решив принять более удобную позу, – до этого он сидел прямо, на краешке, не касаясь спиной спинки стула.

– Здесь особый случай, Игорь Александрович. – Собственный голос показался Эйдинову жалким и по-бабьи высоким.

Ленц кивнул наполовину поседевшей головой:

– Отчасти согласен с вами – особый. Но вы, уважаемый, ведете дела, связанные с преступлениями военных. Вы думаете, что этот вопрос не волнует меня?

– Я так не думаю.

– Вы вообще, похоже, не думаете. А если бы пошевелили мозгами, обратились бы ко мне: так и так, задержали Зубахина из МО, а с ним оказался ваш человек. Почему же, следуя логике вещей, вы не захотели контактировать с моим управлением, а выбрали для себя какой-то Совбез? Вы действительно принимаете на веру, что этот, будем говорить, координационный орган станет некой единой силовой структурой?.. Бросьте, это даже не смешно.

Ленц махнул рукой и вернулся за рабочий стол.

– Поговорим конкретно. Вы заварили эту кашу, помогите и доесть ее. Вы принимали участие в разработке плана по ликвидации диверсионной школы Давлатова?

– Да, товарищ генерал.