— Но ты же хочешь приемник, — заметила она.
Он засопел.
— Не настолько. Если я лишусь его, то плакать не стану. Он ничего не стоит. Дерьмо чокнутых ничего не стоит.
— Старбрук так говорит? — спросила Сюзанна.
— Очень остроумно, — отозвался он, несколько угрюмо.
— Я мечтал об этом месте… — произнес Кэл, вмешиваясь в спор. — Мне кажется, многие чокнутые мечтают.
— Вы можете мечтать о нас, — последовал безжалостный ответ, — но не мы о вас.
— Это неправда, — возразила Сюзанна. — Моя бабушка любила одного из ваших, и он любил ее. Если вы способны любить нас, то можете и мечтать о нас. Точно так же, как мы мечтаем о вас.
Она думает о Джерико, понял Кэл. Говорит отвлеченно, но думает о нем.
— Правда? — сомневался де Боно.
— Да! — воскликнула Сюзанна с неожиданной горячностью. — Это одна вечная история.
— Какая история? — спросил Кэл.
— Про нас и про них, — ответила она, глядя на де Боно. — История о рождении, о страхе смерти и о том, как нас спасает любовь.
Все это она произнесла очень убежденно, словно долго размышляла, прежде чем прийти к такому выводу, и теперь ничто не могло изменить ее мнение.
Слова Сюзанны заставили их на время умолкнуть. Минуты две или больше они шагали в молчании, пока де Боно не произнес:
— Согласен.
Она взглянула на него:
— Правда?
Он кивнул.
— Одна вечная история? — повторил он. — Да, логично. В конце концов, мы переживаем то же, что и вы, с волшебством или без. Все как ты сказала. Рождение, смерть, а между ними — любовь. — Он что-то тихо пробормотал и добавил: — Причем о последнем ты явно знаешь больше. — Он не сумел подавить смешок. — Раз уж ты взрослая женщина.
Сюзанна засмеялась, и словно в ответ ей радиоприемник вдруг ожил, к восторгу хозяина и изумлению Кэла.
— Молодец! — воскликнул де Боно. — Ты молодец!
Он забрал у Кэла приемник и принялся вертеть ручки, так что они вошли в удивительный город Идеал под музыку.
1
Когда они входили в город, де Боно предупредил их, что городские здания собирали в большой спешке, так что не стоит надеяться на строгую планировку. Однако его предостережение не подготовило их к тому, что они увидели. Казалось, здесь вообще отсутствует какой-либо порядок. Дома были составлены в ряды как попало, проходы между ними — слово «улицы» было неуместно — узки и забиты народом. Фасады напоминали то античность, то барокко.
Однако здесь было светло. Камни домов и булыжники мостовой мерцали собственным светом, освещая проходы, и превращали самую обычную стену в настоящий шедевр из светлого цемента и яркого кирпича.
Этому сиянию города как нельзя более соответствовал вид его обитателей. Их наряды отличались тем смешением строгости и ослепительного блеска, которое Кэл и Сюзанна уже распознавали как особенный стиль ясновидцев. Здесь, в самом урбанизированном месте Фуги, этот самый стиль достиг новых высот. Повсюду встречались самые поразительные облачения и удивительная экипировка. Жилет от делового костюма, сплошь расшитый крошечными колокольчиками. Закрытое платье под самое горло, настолько неотличимое по цвету от человеческой кожи, что его обладательница казалась голой. У окна одного дома сидела девушка, и разноцветные ленты вились вокруг ее головы, хотя в воздухе не было ветра. Дальше по той же улице им попался мужчина в мягкой шляпе, на вид сплетенной из его собственных волос; он разговаривал со своими дочерьми, а его сосед в веревочном костюме, стоя в дверном проеме, что-то пел своему псу. Этот стиль, естественно, порождал антистиль: например, они встретили двух женщин — негритянку и белую, пробежавших мимо практически голыми, если не считать панталон на подтяжках.
Горожанам явно нравился собственный вид, но заботой о внешности они не ограничивались. Все были заняты делами и не имели времени праздно слоняться по улицам.
Однако обитателей Идеала отвлекали от дел безделушки, явно созданные в конце двадцатого столетия. Без сомнений, подарки от Элитного отряда пророка. Эти игрушки лишатся свой привлекательности через несколько дней, как и все обещания Шедуэлла. Не стоит задерживаться и объяснять местным жителям, что блеск ненужных вещиц унижает их: скоро они сами поймут, что любой подарок этого человека бесполезен.
— Я отведу вас к «Лжецам», — сказал де Боно, прокладывая путь через толпу. — Там мы поедим, а потом пойдем дальше.
Уличные звуки привлекали внимание чокнутых. Из окон и с панелей долетали обрывки разговоров, песни (порой из радиоприемников) и смех. Ребенок ревел на руках матери. Какое-то отрывистое тявканье послышались сверху, — Кэл поднял глаза и увидел павлина, важно вышагивавшего по высокому балкону.
— Куда же он подевался? — воскликнула Сюзанна, когда де Боно в третий или четвертый раз исчез в толпе. — Он чертовски суетливый.
— Мы должны верить ему. Нам нужен проводник, — сказал Кэл. Он заметил мелькнувшую в толпе белобрысую голову. — Туда…
Они завернули за угол. И в этот миг из запруженного народом переулка донесся крик такой пронзительный и горестный, будто там произошло убийство. Он не заставил толпу замолчать, но все-таки люди затихли на время. Когда эхо крика замерло, Кэл и Сюзанна сумели разобрать слова:
— Дом Капры сожгли!
— Не может быть, — произнес кто-то.
Ропот слышался со всех сторон по мере того, как распространялась весть. Но он не мог заглушить слова вестника.
— Дом сожгли! — настаивал он. — И перебили совет!
Кэл пробился вперед через толпу и увидел человека, который выглядел так, словно действительно только что пережил трагедию. Он был покрыт копотью и грязью, по его лицу текли слезы, когда он повторял свою историю, точнее, ее краткое изложение. Протестующие голоса постепенно смолкли. Никто уже не сомневался, что вестник говорит правду.
Сюзанна задала самый простой вопрос:
— Кто это сделал?
Вестник поднял на нее глаза.
— Пророк… — выдохнул он. — Это сделал пророк.
После этих слов толпа взорвалась, проклятия и ругательства сотрясли воздух.
Сюзанна повернулась к Кэлу.
— Мы слишком долго шли, — сказала она со слезами на глазах. — Господи, Кэл, мы должны были быть там!
— Мы бы не успели, — произнес кто-то рядом с ней. Это снова появился де Боно. — Не вини себя, — сказал он, а потом прибавил — Или меня.