Их слияние ознаменовалось ярчайшей вспышкой, осветившей все вокруг. И в этом свете Кэл увидел ясновидцев: они разбегались во все стороны, прикрывая глаза от слепящего огня.
Затем свет погас, и по контрасту с ним предрассветный сумрак стал совершенно непроницаемым. Окружающий мир приобретал свой обычный вид, и Кэл понял, что последний фейерверк и произведенный им эффект устроены специально.
Ясновидцы исчезли. Там, где полторы минуты назад толпился народ, теперь была пустота. Под прикрытием вспышки света они совершили побег.
1
Хобарт тоже видел яркий свет Амаду, хотя и находился в двух с половиной милях от того места. Эта ночь приносила одно несчастье за другим. Ричардсон, все еще нервно вздрагивавший после пережитого в штаб-квартире, дважды врезался в припаркованные машины, и они кружили по Уиррелу, постоянно попадая в тупики.
И наконец они увидели это: знак, что их цель близка.
— Что там такое? — спросил Ричардсон. — Похоже, что-то взорвалось.
— Кто знает, — отозвался Хобарт. — От таких типов можно ждать чего угодно. Особенно от женщины.
— Не вызвать ли нам подкрепление, сэр? Мы ведь не знаем, сколько их.
— Даже если бы это было возможно, — произнес Хобарт, отключая поток помех, поглотивших голос Дауни много часов назад, — я предпочел бы, чтобы пока никто ни о чем не знал. Выключи фары.
Водитель послушался, и они поехали дальше в сумерках, предшествовавших началу нового дня. Хобарту показалось, что он различает какие-то фигуры, движущиеся в тумане за серыми кронами деревьев вдоль дороги. Однако если чутье его не подводит и эта женщина сейчас где-то там впереди, то некогда выяснять, что к чему.
Внезапно кто-то выскочил на дорогу прямо перед ними. Выругавшись, Ричардсон крутанул руль, но это существо вроде бы подпрыгнуло и перелетело через машину.
Машина вылетела на тротуар и проехала еще несколько ярдов, прежде чем Ричардсон овладел управлением.
— Твою мать! Вы видели, сэр?
Хобарт видел и снова ощущал болезненное напряжение, как тогда в штаб-квартире. Эти люди владеют оружием, искажающим восприятие реальности, а реальность Хобарт любил больше, чем собственный член.
— Нет, вы видели? — продолжал возмущаться Ричардсон. — Эта дрянь просто улетела.
— Нет, — ответил Хобарт твердо. — Никто никуда не улетал. Понятно?
— Да, сэр.
— Не верьте своим глазам, Ричардсон. Верьте мне.
— Да, сэр.
— И если что-то еще выскочит на дорогу, давите его ко всем чертям.
2
Свет, ослепивший Кэла, ослепил и Шедуэлла. Он свалился со спины своего скакуна и стал кататься по земле, пока мир снова не потемнел и не обрел очертания. Когда это случилось, перед Шедуэллом предстали сразу две картины. Во-первых, Норрис, лежавший на земле и рыдавший, как ребенок. И во-вторых — Сюзанна, выходящая из развалин дома Шермана в сопровождении двух ясновидцев.
Они шли не с пустыми руками. Они несли скатанный ковер. Господи, ковер! Шедуэлл озирался в поисках инкантатрикс, но рядом не было никого, кто мог бы прийти к нему на помощь. Только Норрис, не способный никому и ничем помочь.
«Не паникуй, — приказал себе Шедуэлл, — у тебя еще есть пиджак».
Он отряхнулся после катания по земле, поправил узел галстука и двинулся навстречу похитителям.
— Большое спасибо, — произнес он, приблизившись к ним, — за то, что сберегли мою собственность.
Сюзанна мельком взглянула на него и сказала носильщикам:
— Не обращайте на него внимания.
И она повела их к дороге.
Шедуэлл быстро нагнал троицу и крепко взял женщину за руку. Он решил до последнего оставаться вежливым, это всегда смущает врага.
— Что, у нас какие-то проблемы? — поинтересовался он.
— Никаких проблем, — ответила Сюзанна.
— Ковер принадлежит мне, мисс Пэрриш. И я требую, чтобы так оно и было впредь.
Сюзанна поискала взглядом Джерико. В последние минуты в Доме Капры они разделились, и Мессимериз отвел ее в сторонку, чтобы дать последние наставления. Он горячо втолковывал ей что-то, когда граница Сотканного мира уже достигла крыльца. Сюзанна так и не разобрала последних его слов.
— Послушай, — начал Шедуэлл, улыбаясь. — Конечно же мы сможем прийти к соглашению. Если пожелаешь, я даже выкуплю у тебя ковер. Какую цену ты назначишь?
Он распахнул пиджак, обращаясь уже не к Сюзанне, а к тем двоим, которые несли ковер. Хоть руки у них и сильные, все равно это легкая добыла. Носильщики уже уставились в подкладку пиджака.
— Может быть, вы видите там то, что вам нравится? — спросил он.
— Это ловушка, — предупредила Сюзанна.
— Но только погляди… — выговорил один из носильщиков.
И Сюзанна, черт возьми, инстинктивно сделала именно то, что он предложил. Если бы не крайняя усталость, она нашла бы в себе силы сразу отвернуться, но сейчас замешкалась. Что-то сверкало в перламутровой подкладке, и она не могла отвести глаз от этого сияния.
— Ты ведь видишь там что-то, — сказал ей Шедуэлл. — Что-то прекрасное для прекрасной дамы.
Она видела. Чары пиджака пленили ее за пару секунд, она не могла сопротивляться.
Какой-то голос внутри головы звал ее по имени, но она не обращала на него внимания. Голос позвал снова.
«Отвернись!» — приказал он, но Сюзанна видела, как нечто в подкладке пиджака обретает форму и манит ее.
— Нет, черт возьми! — прокричал тот же голос, и на этот раз размытая фигура встала между ней и Шедуэллом.
Наваждение исчезло. Сюзанна вырвалась из коварных объятий пиджака и увидела перед собой Кэла, осыпавшего Шедуэлла градом ударов. Враг был гораздо крупнее, но яростный наскок Кэла на мгновение обезоружил его.
— Убирайся отсюда ко всем чертям! — орал Кэл.
Шедуэлл уже успел преодолеть шок и двинулся на Кэла, которому пока удавалось увернуться. Понимая, что через секунду он окажется побежденным, Кэл нырнул под кулак противника и обхватил Коммивояжера за пояс. Они боролись всего несколько секунд; этих драгоценных секунд Сюзанне хватило, чтобы увести ковроносцев подальше от поля боя.
Они исчезли как раз вовремя. Пока их околдовывали чары пиджака, почти совсем рассвело. Скоро они станут легкой мишенью для Иммаколаты, да и для любого, кто захочет их остановить.
Например, для Хобарта. Сюзанна заметила его, когда они подошли к границе поместья Шермана: инспектор выходил из машины, припаркованной на улице. Даже в этом обманчивом свете и с большого расстояния она узнала его. Ее ненависть учуяла его. И еще она знала — это было какое-то пророческое знание, зародившееся в ней благодаря менструуму, — что, даже если удастся избежать встречи с Хобартом сейчас, на этом дело не кончится. Она нажила себе заклятого врага, который будет преследовать ее вечно.