– Поскольку знал, что вы сохраните ключи для него.
– Я бы швырнул конверт в ящик стола и разозлился бы настолько, что бросил бы ему в лицо, когда он пришел, и сказал бы, что не хочу ничего об этом и слышать. Он знал это, потому так и сделал, прислал этот ключ. Потому что ему не пришлось бы все объяснять – я просто бы не позволил ему ничего объяснять мне.
– Это не означает, что во всем виноваты вы.
– Не означает. Где, черт возьми, этот банк?
– Нужно на следующем углу свернуть влево. Но они не позволят мне войти с вами, чтобы открыть сейф. Вам необходимо удостоверить свою личность.
– И правда.
Что-то обдумав, он остановился.
– Я возьму то, что там лежит. Полагаю, нужно отнести это в вашу квартиру. Я иду в банк. Вы – в магазин, купите, что нужно. Взгляните на меня.
Он повернул ее лицом к себе.
– Вполне возможно, что кто-то следит за нами или одним из нас. Поэтому нужно вести себя как ни в чем не бывало. Делать намеченные дела.
– Как было запланировано.
– Вот и придерживайтесь намеченного. Купите пока что-нибудь, а потом пешком пройдемся до вашего дома. Мирная, спокойная прогулка.
– Вы действительно думаете, что за нами следят?
– Вполне вероятно. Поэтому…
Он наклонился и легонько коснулся губами ее губ.
– Потому что я купил вам красное белье, – напомнил он. – Идите в магазин.
– Я… я собиралась в маленький маркет, вон там.
– Погуляйте по маркету, пока я не приду за вами.
– О’кей.
Все это как странный сон, твердила она себе, топчась вдоль рядов товара. Позирование для картины, красное белье, записки от мертвых братьев, поцелуй на тротуаре… И какая-то предполагаемая слежка…
Так что остается купить вино и посмотреть продолжение странного сна.
Это не отняло много времени. Аш часто думал, что Оливер мог бы сделать блестящую карьеру фальсификатора. В подлинности подписи никто не усомнился. Оливер с легкостью подделывал подписи отца, да и бесчисленное множество других. Ключ подошел, банковский служащий вышел, и Аш остался один, глядя на коробку, содержимое которой стоило жизни Оливеру и женщине, которую тот, возможно, любил. Содержимое привело киллера в его дом и дом друга.
Аш был в этом уверен.
Он открыл коробку.
И взгляд его остановился. Стопки перехваченных бумажными лентами сотен, новеньких, хрустящих, как молодой салат. Толстый конверт из оберточной бумаги. И коробка поменьше, тщательно втиснутая между ними. Шкатулка из дорогой коричневой кожи, с позолоченными петлями.
Аш открыл ее. И увидел блеск и сияние, роскошь, лежавшую на толстой подложке.
За это? Умирать вот за это?
Аш вынул конверт, вытащил документы, прочитал все, что мог. И снова задумался. За это вот – умирать?
Сдерживая гнев, он закрыл и снова запер шкатулку. Вынул из магазинного пакета завернутые в тонкую бумагу покупки, уложил туда шкатулку, сунул в пакет деньги и конверт, прикрыл бумагой и платьем и вышел, оставив пустой сейф на столе.
Так. Теперь ему нужен компьютер.
Лайла бродила по маркету столько, сколько сочла разумным. Купила вино, два огромных прекрасных персика, небольшой клинышек сыру «Порт Салю» и долго стояла над оливками, словно собиралась сделать важнейшее приобретение дня. А может, и года.
Наконец она наполнила маленькую корзинку всякой всячиной и, оказавшись у прилавка, поморщилась, когда узнала, сколько стоила ей эта всякая всячина. Но постаралась улыбнуться кассиру и сохраняла улыбку, даже когда обернулась и взглянула на удивительно красивую азиатку в изумрудно-зеленых босоножках на высокой танкетке.
– У вас изумительные туфли, – небрежно бросила она, поднимая пакет, как сделала бы при любых обстоятельствах.
– Спасибо.
Женщина скользнула взглядом экзотических глаз по красивым, многоцветным, но видевшим много миль босоножкам на плоской подошве.
– У вас тоже симпатичные.
– Для повседневной ходьбы. Но не для торжественных случаев.
Довольная собой, Лайла вышла и пошагала к банку.
Скучные туфли, решила Джей, для скучной жизни. Но что братец так долго делает в банке? Неплохо бы последить за ними подольше, и поскольку платят ей хорошо и Нью-Йорк ей нравится, она последит.
Аш вышел из банка, как раз когда Лайла спорила с собой, подождать еще или войти.
– Я больше не могла торчать в магазине…
– Все прекрасно. Пойдем.
– Что было в сейфе?
– Поговорим, когда будем на месте.
– Хоть намекни! – Она убыстрила шаг, чтобы не отставать, попутно отметив мысленно, что их обращения друг к другу уже не первый раз демонстрируют укорачивание дистанции, спровоцированное чувством опасности – но и чем-то еще… – Кровавые бриллианты, кости динозавров? Золотые дублоны, карта с местоположением Атлантиды? Она же где-то на дне океана…
– Нет.
– Да! – запальчиво возразила она. – Океаны покрывают большую часть планеты, так что…
– Я про сейф. Ничего из того, что вы перечислили, в сейфе не было. Мне нужно кое-что проверить на вашем компьютере.
– Коды запуска ракет, ключ к тайне бессмертия, лекарство против мужского облысения?
В ответ он невесело улыбнулся.
– Стоп! Он работал в антикварной фирме. Любимый резец Микеланджело? Эскалибор? Тиара Марии-Антуанетты?
– Уже горячее.
– Привет, Этан, как вы сегодня?
Аш не сразу сообразил, что это она швейцару.
– Ничего, мисс Эмерсон. Занялись шопингом?
– Новое платье! – кивнув, просияла она.
– Носите на здоровье. Нам будет вас недоставать.
Этан открыл перед ними дверь и обменялся с Ашем кивками.
– Он работает здесь одиннадцать лет, – сообщила Лайла, когда они шли к лифту. – И знает все обо всех. Но никогда не сплетничает. Но откуда кто-то узнал, что это был любимый резец Микеланджело?
– Чего не знаю, того не знаю. Я и без того с трудом следую по лабиринту ваших мыслей.
– Вы расстроены.
Она провела ладонью по его руке.
– Я это вижу. Что-то плохое? Что вы нашли?
– Он умер за это. По-моему, вполне достаточно.
Больше не пытаясь утешить его, она приказала себе успокоиться и не нервничать.
Вынула ключи, когда открылась дверь лифта, и молчала, пока они шли к квартире.
Погладила Томаса, который ринулся ей навстречу с таким видом, будто пробыл с ней в разлуке много недель.