— Сияющего Глаза! — вздрогнула Джуба. — Но почему? Ведь он жесток, не знает жалости и ничего не желает слушать!
— Потому что при виде Сияющего Глаза воины сразу вспоминают о наших страданиях и становятся злее. Глядя на Номусу, они теряют уверенность. Она должна умереть одной из первых — к ней я пошлю надежного человека.
— Ты говоришь, что все они должны умереть? — спросила Джуба. — А тот, который едет сюда? Он тоже умрет?
Впереди, там, где тропа лениво изгибалась под раскидистыми акациями, показался всадник. Он галопом мчался от шахты Харкнесса навстречу колонне, и даже на таком расстоянии широкоплечую фигуру, уверенно сидящую в седле, невозможно было спутать ни с кем.
— Посмотри на него! — продолжала Джуба. — Ты дал ему имя «Маленький Ястреб»! Ты часто рассказывал мне, как в юности вы работали плечом к плечу и ели из одной миски. Ты так гордился диким соколом, которого вы вместе поймали и натаскивали… — Джуба понизила голос: — Ты зовешь этого человека братом — его ты тоже убьешь?
— Собственными руками, — подтвердил Базо. — Я сделаю это сам, чтобы все произошло быстро и наверняка. А потом убью его жену и ребенка. Тогда уже не будет пути назад.
— Сын мой, ты стал жестоким! — прошептала Джуба с болью в голосе, и в ее глазах мелькнуло сожаление.
Базо отвернулся и вышел на тропу. Увидев его, Ральф Баллантайн замахал шляпой.
— Базо! — засмеялся он, подъезжая поближе. — Когда я наконец перестану в тебе сомневаться? Ты привел больше, чем обещанные двести человек!
* * *
Ральф Баллантайн пересек южную границу Кингс-Линн, но лишь через два часа на горизонте показались туманные силуэты холмов, где стоял дом.
Вельд казался почти пустым и очень тихим. От этого невольно бросало в дрожь, и в голове хмурого Ральфа бродили мрачные мысли. Там, где несколько месяцев назад паслись стада откормленного скота, уже выросла густая нетронутая трава, словно пытаясь закрыть белые кости, усыпавшие землю.
Только благодаря предупреждению Ральфа Зуга Баллантайн избежал полного разорения. Он сумел продать небольшую часть своих стад одной из дочерних компаний БЮАК прежде, чем чума добралась до Кингс-Линн. Остальной скот он потерял, и теперь остовы животных жемчужными ожерельями просвечивали сквозь свежую поросль травы.
Впереди, среди мимоз, показался один из загонов для скота — над ним стояло розоватое облако пыли. Озадаченный Ральф привстал в седле: пыль была поднята копытами, и впервые за много месяцев из-за ограды вновь раздавалось щелканье бича.
Несмотря на расстояние, Ральф узнал две фигуры, сидевшие на частоколе, точно тощие вороны.
— Ян Черут! — закричал он, подъехав к загону. — Исази! Что вы тут делаете, старые мошенники?
Они радостно заулыбались и торопливо слезли с забора. Густые клубы пыли рассеялись, и Ральф понял, каких животных закрыли в краале.
— О Господи! — воскликнул Ральф с непритворным удивлением. — Так вот чем вы занимаетесь, пока я в отъезде! Исази, кто до этого додумался?
— Твой отец Бакела. — Коротышка-зулус мгновенно поскучнел. — Дурацкая затея!
Упитанные животные с гладкой шерстью были окрашены в черный и белый цвет; на шее топорщились жесткие, точно щетка трубочиста, гривы.
— Бог ты мой! Зебры! — Ральф покачал головой. — Как вы умудрились загнать их сюда?
— Гонялись за ними на десятке лошадей! — объяснил Ян Черут, скорчив на морщинистом лице неодобрительную гримасу.
— Твой отец надеется заменить волов этими тупыми ослами. Они дикие и несговорчивые, как девственница из племени венда. Брыкаются и кусаются, когда их запрягают, а потом ложатся на землю и не хотят тащить повозку. — Исази с отвращением сплюнул.
Было полным безумием пытаться превратить дикое животное в домашнее за несколько месяцев. Понадобились тысячелетия отбора и скрещивания, чтобы выработать у волов отвагу и покорность. Если Зуга решился на такую попытку, значит, отчаянная нужда поселенцев в тягловой силе дошла до предела.
Ральф покачал головой:
— Исази, когда тебе надоест играть в детские игры, приходи ко мне на железную дорогу, я дам тебе работу для настоящего мужчины.
— Хоть сейчас! — обрадовался Исази. — Меня уже тошнит от этих полосатых ослов!
Ральф повернулся к Яну Черуту:
— Старина, мне нужно с тобой поговорить.
Отъехав подальше от крааля, Ральф спросил:
— Ты поставил отпечаток пальца на бумагу компании, где говорится, что мы разметили золотую жилу Харкнесса в темноте?
— Я тебя никогда не подведу! — гордо заявил готтентот. — Генерал Сент-Джон мне все объяснил, и я приложил палец, чтобы ты и майор получили участки. — Увидев, как изменился в лице Ральф, Ян Черут встревоженно спросил: — Я ведь все правильно сделал?
Ральф потрепал тощего старика по плечу:
— Ты всегда был моим верным другом.
— С того дня, как ты родился! — подтвердил Ян Черут. — А когда умерла твоя мама, я тебя кормил и держал на коленях.
Ральф открыл седельную сумку. При виде бутылки кейптаунского бренди глаза готтентота загорелись.
— Не забудь с Исази поделиться! — сказал Ральф.
— Не стану я тратить славный бренди на черного дикаря! — с негодованием заявил Ян Черут и крепко, точно любимого первенца, прижал бутылку к груди.
Ральф засмеялся и поехал в Кингс-Линн.
Как он и ожидал, возле дома царила суматоха. В загоне бродили какие-то чужие лошади, и среди них — белые мулы мистера Родса, которых ни с чьими не спутаешь. Сама карета, поблескивая свежей краской, стояла под деревьями во дворе, а упряжь была аккуратно сложена в кладовке возле конюшни.
Значит, Родс здесь! Ральф пришел в бешенство. Ненависть жгла нутро, словно дешевое вино, и к горлу подступила желчь. Он с усилием сглотнул, обуздывая ярость, и прыжком соскочил на землю.
Двое чернокожих конюхов тут же подбежали к гостю. Один увел лошадь, другой взял одеяло, седельные сумки и ружье и помчался с ними к дому. Последовавший за конюхом Ральф не успел еще дойти до крыльца, как из дверей вышел Зуга Баллантайн, прикрывая глаза от солнца салфеткой и что-то дожевывая на ходу.
— Ральф, сынок! Я ждал тебя только к вечеру.
Ральф подбежал к отцу, и они обнялись. Потом Зуга взял его под локоть и повел на веранду, увешанную трофеями: длинными витыми рогами куду и антилоп канна, а также блестящими ятаганами рогов лошадиных антилоп. Двойную дверь, ведущую в столовую, с обеих сторон охраняли громадные бивни слона, которого майор Баллантайн убил там, где теперь находилась шахта Харкнесса. В обхвате каждый изогнутый слоновий клык был толще бедра самой полной женщины, а чтобы дотянуться до кончика, приходилось вставать на цыпочки.
Отец и сын вошли в столовую. Ослепительное сияние африканского полудня сменилось прохладным полумраком. Пол в доме был сделан из тикового дерева, как и балки крыши, покрытой сухой травой. Длинный обеденный стол и стулья с сиденьями из кожаных ремешков Ян Черут смастерил из местной древесины, зато серебряный сервиз привезли из Кингс-Линн в Англии — родового гнезда Баллантайнов. Оба поместья носили одно имя, но на этом их сходство заканчивалось.