– Это неспортивно, старина, так опаздывать! – обиженно воскликнул очкарик несколько высоковатым для молодого мужчины голосом. – Мы же договорились сегодня отметить победу «Арлекинов»!
Уильям рассеянно взглянул на настенные часы, затем на двери, ведущие в клубный ресторан, и хмыкнул:
– Извини, Мартс, но только не сегодня. Случилось такое важное событие, что мне теперь совсем не до регби. Представляешь, наш Пончик вдруг решил послать именно меня, а не зазнайку Макнайта, спецкором в Египет к самому лорду Карнарвону!
– А-а-а, это тот самый лорд Карнарвон, который прошлой зимой за один вечер умудрился проиграть 45 000 фунтов в клубе «Фифти»? – поморщив лоб и вдруг радостно просияв, вспомнил Марти.
– Возможно. А ещё он совершил кругосветное путешествие на парусной яхте и был в Англии третьим человеком, купившим автомобиль. Но сейчас речь не об этом. Уже несколько лет лорд финансирует крупные археологические изыскания в Долине царей. На него работает человек по фамилии Картер. И вот вчера из Египта по телеграфу пришло срочное сообщение, что там намечается какое-то важное открытие. Наш Пончик сразу засуетился и предложил зазнайке Макнайту срочно отбыть в Египет для подготовки сенсационного репортажа с места событий. Но тот напустил на себя неслыханную важность и заявил главному редактору, что никуда не поедет, пока ему не выплатят повышенный аванс за риск, так как: «Египет слишком опасное место для джентльмена». Пончик растерялся. И в этот момент ему подвернулся я. Представляешь, Марти, какая удача? У меня в кармане уже лежит билет на пароход и кругленькая сумма на командировочные расходы. Главный поручил мне сделать материал по раскопкам, а кроме того, провести частное расследования об охотниках за древностями, которых сейчас немало промышляет в Египте. Дело действительно опасное, и я уже чувствую себя чуть-чуть Лоуренсом Аравийским, отправляющимся с секретной миссией в пески загадочного востока!
– И ты не боишься? – глаза Марти Когмана за толстыми стёклами круглых очков испуганно округлились.
– Долг превыше всего! – слишком браво и поспешно ответил новоиспечённый спецкор и для убедительности своих слов поспешил извлечь из саквояжа купленный час назад в оружейном магазине «Филипп и К°» новенький десятизарядный «Маузер», который лежал в громоздкой деревянной кобуре-прикладе.
Словно ребёнок, которому только что подарили новую игрушку, Бартон не удержался и извлёк пистолет из кобуры. Особую гордость у него вызывала сделанная хозяином магазина по его просьбе гравировка на маузере: «Специальный корреспондент газеты „Таймс“ сэр Уильям Бартон».
В снаряжённом патронами состоянии пистолет знаменитой немецкой фирмы весил более килограмма. На рукоятке имелось специальное приспособление, чтобы его можно было легко накрутить на кобуру-приклад. И тогда пистолет превращался в короткую автоматическую винтовку.
Бартона так и распирало немедленно испытать «машинку» в деле, но в этом аристократическом «логове» это было немыслимо. Он уже собирался заговорщицки предложить приятелю выйти в парк и там пострелять по воронам, пока поблизости не появится полисмен. Но Марти явно не принадлежал к тем мужчинам, у которых от одного только созерцания оружия учащается пульс, а краска приятного возбуждения заливает щёки. Напротив, вид хищно сверкающего хромированными частями орудия убийства лишь усилил его опасения.
– Надеюсь, Уилли, он тебе не пригодится, – робко заметил он.
В этот момент к ним подошёл уютно-толстый от постоянной близости к местной кухне метрдотель мистер Тэмс и любезно спросил: можно ли ему «поработать мамочкой», то есть налить молодым людям чаю. Это предложение оказалось весьма кстати, и друзья расположились в широких тёмно-зелёных кожаных креслах возле низенького журнального столика. Вскоре им принесли чай, а потом и традиционный трехъярусный поднос, на нижнем «этаже» которого лежали крохотные треугольные сэндвичи с яйцом, сёмгой и очищенными огурцами, в середине – пшеничные булочки с джемом и топлёными сливками, а наверху – разнообразные малюсенькие пирожные.
Обильная вкусная еда, комфортная обстановка, благодарный слушатель в лице Марти, который уже смотрел на друга снизу вверх, окончательно заставили Уильяма поверить в то, что он действительно редкий храбрец, если рискует в одиночку отправляться в дикие, таящие опасность пески востока.
– А знаешь что, Марти, – заметил он, делая глоток превосходного чая, – у меня уже такое ощущение, что эта командировка станет для меня началом блестящей карьеры; и как только я начну выслать в газету первые репортажи, беднягу Макнайта хватит удар от приступа зависти. И поверь, мне будет, что рассказать читателям. Ведь в старушке Англии мало что знают про то, как ещё совсем недавно европейские страны снаряжали в Египет своих консулов и даже целые поисковые экспедиции с заданием отыскать и вывезти всё самое ценное…
Бартон всё ещё ощущал возбуждающее чувство неожиданно свалившейся на него удачи. При этом его мальчишеское веснушчатое лицо самопроизвольно расползлось в самодовольной улыбке.
Нет, сегодня он действительно схватил птицу удачи за хвост! Перед внутренним взором молодого человека вновь предстала растерянная физиономия Пончика и его нелепая кругленькая фигура посреди редакционного коридора. Смешно расставив свои тонкие ножки, обутые в мальчиковые ботинки, главный редактор безуспешно искал выход из тупиковой ситуации, как увидел его его – Бартона! А потом они вместе ехали в кэбе на квартиру к какому-то «мухомору», наверное, лет сто потратившему на изучение пыльных фолиантов. И этот книжный червь долго и обстоятельно снабжал новоиспечённого спецкора самыми подробными знаниями, которые могли пригодиться ему в экспедиции и при подготовке статей. Именно этого «мухомора» Бартон сейчас и цитировал с важным видом (впрочем, иногда украдкой заглядывая в блокнот):
– Не все это знают, Марти, но даже цивилизованнейшие из монархов не брезговали подобным разбоем. Правда, под благовидным предлогом пополнения музейных коллекций. И это безобразие продолжается до сих пор, хотя уже не столь явно и бесстыдно. Тем не менее, как я узнал, контрабандный рынок древностей в Египте очень развит и имеет прекрасно налаженные каналы доставки раритетов в Европу. И я собираюсь открыть глаза цивилизованному обществу на подобное современное варварство.
Оказывается, сейчас в Лондоне мумии являются весьма ходовым товаром. Причём их заказывают предприимчивым авантюристам не только коллекционеры древностей, но и разные знахари, пользующие нашу элиту. Бытует мнение, что порошок, полученный при измельчении мумифицированной плоти, якобы обладает поразительными лечебными свойствами и помогает от множества самых разных заболеваний. Это в прежние столетия грабители просто вспарывали на мумии бинты, чтобы извлечь драгоценные амулеты, а самого высушенного временем мертвеца выбрасывали, как ненужный хлам. Сегодня гораздо выгоднее продать в Европу или Америку целую мумию, желательно вместе саркофагом. Тела древних покойников уже давно пользуются повышенным спросом. И я не очень удивлюсь, если однажды узнаю, что в Сити принимают на него биржевые ставки, как на слоновую кость из Африки или цейлонский чай.