Все сегодня было против меня. И лифт шел долго, а второй у нас давным-давно не работает, и, выходя из подъезда, я наткнулась на Виталика – парнишку, живущего над нами. Когда он увидел меня в «парандже», то просто остолбенел, тупо улыбаясь. Он в меня влюблен лет с тринадцати, влюблен глупо, безответно и молчаливо. Моя же недоработка, если честно. Я осваивала заклятия приворота и решила потренироваться на соседском мальчишке, раз уж все равно не упускает случая поглазеть на меня, когда я сижу на балконе в купальнике и загораю. Вот… потренировалась. Упустила ограничительные факторы. Он влюбился раз и навсегда. Когда не видит меня долго, то у него вроде все проходит, а стоит встретиться хоть мимолетно – и по-новой. Никогда у него не будет счастья в любви.
– Виталик, я спешу, – улыбаясь, сказала я.
Но парень все стоял, загораживая проход. Потом решился на комплимент:
– Алиса, какая ты сегодня красивая…
– Спасибо. – Я мягко отстранила его и почувствовала, как парень вздрогнул, когда моя рука коснулась его плеча. Небось неделю будет вспоминать это прикосновение…
– Я сдал последний экзамен, Алиса! – торопливо сказал он мне в спину. – Все, теперь студент!
Я обернулась и посмотрела на него повнимательнее.
Неужели этот потребитель лосьона от прыщей строит какие-то иллюзии? Надеется, что, поступив в институт, «начав взрослую жизнь», сможет на что-то претендовать?
– От армии увиливаешь? – спросила я. – Мужики пошли какие-то бесполые. Тряпки. Нет чтобы отслужить, обрести жизненный опыт, а потом уже идти учиться.
Его улыбка медленно увядала. Заглядеться!
– Пока, Виталька, – сказала я. И выскочила из подъезда в душное лето. Но настроение у меня слегка улучшилось.
Всегда смешно наблюдать за такими влюбленными щенками. Флиртовать с ними скучно, заниматься сексом противно, но вот наблюдать – одно удовольствие. Надо будет как-нибудь его поцеловать…
Впрочем, через минуту влюбленный сосед уже выскочил у меня из головы. Я проголосовала. Первый автомобиль проехал мимо – водитель посмотрел тоскливыми, жадными глазами, но рядом с ним сидела жена. Следующая машина остановилась.
– Мне в центр, – сказала я, чуть пригнувшись к окну. – На Манежную.
– Садитесь. – Водитель, интеллигентного вида шатен лет сорока, потянулся, открывая дверь. – Такую симпатичную девушку обязательно подвезу.
Юркнув на переднее сиденье старенькой «девятки», я опустила стекло до отказа. Ветерок ударил в лицо – хоть какое-то облегчение.
– На метро быстрее бы добралась, – честно предупредил водитель.
– Не люблю метро.
Водитель кивнул. Он мне понравился – пялится не особо сильно, хотя я явно переусердствовала с «паранджой», машина ухоженная. А еще у него были очень красивые руки. Сильные, мягко, но цепко лежащие на руле.
Жалко, что я спешу.
– На работу опаздываете? – предположил водитель. Он обращался на «вы», но как-то очень лично, интимно. Оставить, что ли, ему номер? Я ныне девушка свободная, могу делать все, что захочу.
– Да.
– Интересно, кем работают такие красивые девушки? – Это даже не было попыткой знакомства или комплиментом, скорее – искренним любопытством.
– Про всех не знаю. А я работаю ведьмой.
Он засмеялся.
– Работа как работа… – Я достала сигареты, зажигалку. Водитель мимолетно глянул с легким неодобрением, и поэтому спрашивать разрешения я не стала. Просто закурила.
– А в чем состоят обязанности ведьмы?
Мы вывернули на Русаковскую, и водитель прибавил скорости. Может быть, успею вовремя?
– Когда как, – уклончиво ответила я. – В основном – противостоять силам Света.
Водитель, похоже, принял игру, которая игрой вовсе не являлась.
– Значит, ты на стороне мрака?
– Тьмы.
– Здорово. У меня есть одна знакомая ведьма. Теща. – Водитель хохотнул. – Но она уже на пенсии, слава Богу. А чем тебе не нравятся силы Света?
Я украдкой проверила его ауру. Нет, все в порядке – человек.
– Они мешают. Вот скажите – что для вас главное в жизни?
Водитель подумал секунду:
– Жизнь. И чтобы не мешали жить.
– Правильно, – согласилась я. – Каждый хочет быть свободным. Правда?
Он кивнул.
– Вот мы, ведьмы, и боремся за свободу. За право каждого делать то, что ему хочется.
– А если человек хочет зла?
– Это его право.
– Но если он при этом нарушает права других людей? Вот я сейчас подрежу кого-нибудь и нарушу его права.
Мне стало смешно. Мы вели почти классический диспут на тему «Что есть Свет и что есть Тьма». И мы, Темные, и те, кто называет себя Светлыми, – все мы промываем новичкам мозги на эту тему.
– Пытаются нарушить твои права – помешай это сделать. Ты имеешь на это право.
– Понятно. Закон джунглей. Кто сильнее, тот и прав.
– Сильнее, умнее, дальновиднее. И это вовсе не закон джунглей, это закон жизни. Разве бывает иначе?
Водитель подумал и покачал головой.
– Нет, не бывает. Значит, я имею право сейчас свернуть куда-нибудь, наброситься на вас и изнасиловать?
– Вы уверены, что сильнее меня? – спросила я.
Мы как раз остановились на перекрестке, и водитель внимательно посмотрел на меня. Покачал головой:
– Нет… не уверен. Но я же не потому не нападаю на девушек, что они могут дать отпор!
Он начал слегка нервничать. Разговор вроде бы был шутливый, но что-то неладное он чувствовал.
– Еще потому, что могут посадить в тюрьму, – сказала я. – И все.
– Нет, – твердо сказал он.
– Да. – Я улыбнулась. – Именно поэтому. Вы ведь нормальный, здоровый мужик, и реакции у вас правильные. Но есть закон, и поэтому вы предпочитаете не нападать на девушек, а вначале за ними ухаживать.
– Ведьма… – пробормотал водитель, криво улыбаясь. Резко газанул.
– Ведьма, – подтвердила я. – Потому что говорю правду и не кривлю душой. Ведь каждый хочет жить свободным. Делать то, что ему хочется. Совсем уж все не получается, ведь у всех есть свои желания, но стремления у каждого именно таковы. И вот из их противоборства и рождается свобода! Гармоничное общество, в котором каждый хочет получить все, хотя и вынужден мириться с чужими желаниями.
– А как же мораль?
– Какая еще мораль?
– Общечеловеческая.
– Какая? – спросила я.
Ничего нет лучше, как ставить человека в тупик требованием сформулировать свой вопрос. Люди обычно не думают над смыслом сказанных слов. Им кажется, что слова передают истину, что на слово «красный» человек представит себе спелую малину, а не пролитую кровь, что слово «любовь» вызовет в памяти сонеты Шекспира, а не эротические фильмы «Плейбоя». Вот и встают в тупик, когда сказанное слово не дает нужного отклика.