– Вот ведь черти. – Игорь покачал головой. – Все как я люблю. Это Семен консультировал, так?
– Да.
– Таможенники на тебя должны были посмотреть как на психа.
– Я им глаза отвел. Я же в командировке – имею полное право.
– Понятно. Хорошо, я сейчас все приготовлю. А ты рассказывай, что там у вас было. Меня информировали… но лучше так. Про Андрея, про Тигренка… про весь этот беспредел.
Пока Игорь нарезал закуску, споласкивал и аккуратно вытирал рюмки, откупоривал бутылку, Антон вкратце пересказал ему недавние московские события.
Игорь молча разлил водку по четырем рюмкам. Две накрыл ломтями хлеба, одну пододвинул Антону, последнюю взял сам.
– За ребят, – сказал он. – Да будет Свет к ним милостив. За Тигренка… за Андрюшку…
Они выпили не чокаясь. Антон с любопытством уставился на Игоря. Тот закашлялся, растерянно посмотрел на рюмку:
– Антон… постой… водка же паленая!
– А то! – радостно подтвердил Антон. – Самая натуральная паленая водка, спирт, разбодяженный водой из-под крана. Специально выбирал, ты не поверишь – стало трудно купить в магазине поддельную водку!
– Зачем? – воскликнул Игорь.
– Как зачем? А зачем я тебе «Бородинский» вез? Да в любом пражском магазине я купил бы буханку черного хлеба, свежую и вкусную! И колбасу тоже, и сало. Разве что с луком возиться бы пришлось…
– Это что, привет с родины такой? – все еще морщась, сообразил Игорь.
– Именно.
– Ну уж нет… свое последнее утро я хочу встретить без головной боли, – серьезно сказал Игорь. Нахмурился, проводя рукой над бутылкой и двумя полными стопками. Жидкость на миг замерцала лимонно-желтым светом. С легкой виноватостью в голосе Игорь сообщил: – Низшая магия мне разрешена.
– Тогда наливай еще.
– Спешишь куда-то? – покосившись на Антона, спросил Игорь, разлил перерожденную водку.
– Нет, куда мне спешить? – ответил Антон. – Я уж лучше с тобой посижу, поболтаю. А знаешь, зачем еще я поменял бутылку?
– Так это ты инициатор?
– Я, я. Семен принес правильную. А мне захотелось тебе напомнить… не всегда в красивом сосуде – хорошее содержимое.
Игорь вздохнул, лицо его потемнело.
– Городецкий… не надо читать мне мораль. Я в Дозоре был, когда ты еще не родился. Все понимаю! Но я виноват, и я понесу свое наказание.
– Нет, ты ничего не понимаешь! – зло выкрикнул Антон. – Встал в позу, видите ли… сел в позу, точнее! «Я виноват, я понесу…» – передразнил он Игоря. – А нам что делать? Особенно теперь, без Тигренка и Андрея? Ты знаешь, что Гесер решил наших девочек-программисток натаскивать?
– Брось, Антон! Незаменимых Иных нет. В резерве московского Дозора – сотни магов и волшебниц!
– Да, конечно. И если свистнем – они придут. Бросят семьи, бросят работу, обычные дела. Встанут под ружье, а как же иначе? Если действующий состав Дозора опозорился, опустил руки, поддался…
Игорь вздохнул. Заговорил резко и напористо, вновь становясь похожим на прежнего оперативника:
– Антон, я все понимаю. Ты умный парень, и ты правильно сейчас меня злишь. Пытаешься вдохнуть волю к жизни… пытаешься убедить бороться… Но пойми одно – я действительно не хочу бороться! Я действительно считаю себя виновным. Я действительно… решил уйти. В никуда, в сумрак.
– Почему, Игорь? Я понимаю, смерть человека всегда трагедия, тем более если по твоей вине, но ведь ты не мог предвидеть…
Игорь поднял на него тяжелый взгляд. Покачал головой:
– Нет, Антошка. Ничегошеньки ты не понимаешь. Думаешь, я из-за того казнюсь, что тот паренек утонул? Нет.
Антон взял рюмку и залпом выпил.
– Жалко мне мальчика, – продолжил Игорь. – Очень жалко. Только мне ведь всякого пришлось повидать… и было уже так, что гибли люди. По моей вине. И дети, и женщины, и старики. Тебе приходилось, к примеру, делать выбор – к кому кидаться, кого спасать: неинициированного Иного или обычного человека? Мне – приходилось. Тебе приходилось выбирать силу из толпы – начисто? Зная, что с девяностопроцентной вероятностью два человека в толпе не выдержат и покончат с собой? Мне – приходилось.
– Мне тоже кое-что приходилось делать, Игорь.
– Да, я понимаю. Тот ураган… Тогда что же ты ерунду несешь? Не можешь поверить, что дело не в несчастном пареньке? Что я полюбил Темную?
– Не могу, – сказал Антон. – Никак не могу! Гесер тоже это сказал, но…
– Вот и поверь Гесеру. – Игорь горько улыбнулся. – Я ее люблю, Антон. И сейчас еще люблю. И буду любить – вот в чем беда.
Он взял рюмку.
– Хоть на том спасибо, что ей рюмочку на столе не оставил… – Антон почувствовал, как в нем закипает ярость. – Спаси…
И осекся, невольно проследив взгляд Игоря. В шкафу, за стеклом, стояла среди бокалов наполовину полная рюмка с зачерствелым кусочком хлеба на ней.
– Ты сдурел, – пробормотал Антон. – Совершеннейшим образом сдурел. Игорь, ты пойми – она ведьма!
– Она была ведьмой, – с легкой печальной улыбкой согласился Игорь.
– Она спровоцировала тебя… ну, не зачаровала, понятно, но все равно влюбила в себя.
– Нет. Она влюбилась сама. И не подозревала даже, кто я.
– Хорошо. Допустим, тебе виднее. Но все равно – это была провокация. Со стороны Завулона, который прекрасно все знал…
Игорь кивнул:
– Да, скорее всего. Я много над этим думал, Антон. Видимо, и та схватка в Бутово была полностью подготовлена Темными. Высшим звеном, Завулон и еще один-два Темных. Лемешева, вероятно, знала. Эдгар и ведьмы – нет.
Вампиров и оборотня он даже не посчитал достойными упоминания.
– Ну так если согласен… – начал Антон.
– Подожди. Да, это была сознательная операция Темных. Интрига Завулона. И интрига удачная… – Игорь опустил голову. Глухо сказал: – Только что это меняет в моем отношении к Алисе?
Антону захотелось крепко выматериться. Что он и сделал, после чего сказал:
– Игорь, ты ведь посмотрел досье Алисы Донниковой. Наверняка посмотрел!
– Да.
– Значит, должен понимать, сколько у нее на руках крови? Сколько зла за ее спиной? Я сам с ней сталкивался несколько раз! С ее подачи срывались наши операции, она… она верно прислуживала Завулону…
– Ты забыл добавить, что она была подстилкой Завулона, – мертвым голосом сказал Игорь. – Что глава московских Темных очень любил заниматься с ней сексом в сумеречном облике, что она участвовала в шабашах с жертвоприношениями и в групповых оргиях. Что молчишь? Скажи, я ведь все равно это знаю. Гесер дал мне полное досье… постарался на славу. Знаю я все это.