Он помедлил, но все-таки добавил:
– Но тут шанс есть. Она ребенок и может не справиться.
– А есть ли другой выход? – спросил я. – Чтобы не умирал ты и не умирали мы… все.
Тигр пожал плечами. И ответил:
– Ну, ты же понял все сам. В твоем вопросе уже был ответ.
Я кивнул.
– Обидно.
Некоторое время мы сидели молча. Я скурил вторую сигарету, потом третью. Совсем уже стемнело. В лесу темнеет быстро, в лесу нет сумерек. В окошке замерцало дрожащее пламя свечи.
– Ты уж извини… – неожиданно сказал Тигр.
– Да хватит вам всем передо мной извиняться! – завопил я, вскакивая. – Достали!
– Надо на что-то решиться, Антон, – кротко сказал Тигр.
– Дай мне пять минут, – сказал я.
– Десять, – кивнул Тигр, продолжая курить. Огонек то вспыхивал, то угасал в сумерках, пока я шел к дому.
Дети сидели за столом, на котором горели две свечи, притихшие и настороженные. Арина так и стояла у окна, глядя на Тигра.
– Решил? – спросила она, не оборачиваясь ко мне.
– Надя… – Я посмотрел на дочь. Ее лицо едва угадывалось в пламени свечи. – Ты сделаешь то, что я попрошу?
– Что? – напряженно спросила она.
– У нас всего два выхода, – сказал я, глядя на нее. Хорошо все-таки, что я успел увидеть ее взрослой… пусть даже во сне.
Во сне, который не должен сбыться.
– Всегда бывает три, – упрямо сказала Надя. – Во всех сказках всегда три пути.
– Что поделать, у нас неправильная сказка. – Я попытался усмехнуться. – Всего два. Убить Тигра – и уничтожить всю магию на Земле. Все Иные станут обычными людьми. Может быть, случатся какие-то катаклизмы… не знаю.
– Магия стала злом, – напряженно сказала Арина. – Люди должны…
– Люди должны быть людьми, – ответил я. – Не будет магии – они найдут другой способ уничтожать себя.
– Так ты решил позволить Тигру нас убить? – воскликнула Арина.
– И есть второй вариант, – продолжал я, глядя на дочь. – Доказать Тигру… доказать сумраку, что мы никогда не озвучим пророчества. Не скажем его людям. Тогда… оно не осуществится. И Тигру не нужно будет нас убивать.
– Чтобы Тигр поверил, нужна жертва, – фыркнула Арина. – Страшная жертва… бесповоротная… – Она на миг замолчала. А потом вскрикнула, возмущенно и негодующе: – Антон! Ты хочешь убить…
– Папа, ты хочешь, чтобы я тебя убила? – спросила Надя с ужасом.
Все-таки Арина бывшая Темная. Они все понимают неправильно. В отличие от Светлых.
Я покачал головой:
– Нет, доча… Я думал об этом, но… не могу оставлять тебя с таким грузом. И ведь есть еще Арина… Пообещай мне. Просто пообещай, что никогда и никому не расскажешь пророчества Эразма! И ты, Кеша, поклянись!
– Мальчика он убьет, – быстро сказала Арина. – Убьет его Тигр. На глазах твоей дочки растерзает, то-то будет ей неизлечимая психологическая травма, на всю жизнь горемычную сиротскую – мальчики кровавые в глазах…
Вот ведь зараза старая! Она даже подвывать стала, как деревенские бабки на похоронах.
Кеша горячо воскликнул:
– Я не расскажу! Никому!
– Поклянись, – повторил я. – Пусть то, что я сделаю, будет не напрасно. Поклянись.
Кеша отчаянно закивал.
Надя привстала с табуретки.
– Не надо, – попросил я. И повернулся к Арине.
– Ты не справишься, – быстро сказала она. – Мы оба Высшие, но опыта-то у меня побольше, Антон…
Я не стал ничего говорить.
То, что когда-то давным-давно рассказал мне Эдгар. На космодроме Байконур, когда я стоял напротив Кости Савушкина, своего приятеля и Высшего Вампира, собиравшегося превратить всех людей мира в Иных…
Сила прошла через меня, обдав холодом пальцы. Арина поставила Щит – она не поняла, что я делаю.
Некоторые вещи трудно понять тем, кто слишком долго был Темным.
Сумрак вздрогнул, когда сквозь него проросли белые каменные стены. Пространство будто раздвинулось – стол, за которым сидели дети, отнесло куда-то вдаль, потолок растворился и его сменил белый сверкающий купол, пол покрыли мраморные плиты.
Мне все-таки не хватило Силы. Чуть-чуть. Но рядом был бесконечный источник – и я потянулся к дочке, зачерпнул – и пространство вокруг оформилось окончательно.
Круглый зал метров десяти диаметром, с потолком-куполом.
Ни окон, ни дверей.
Ничего.
Сверкающий белый камень, в котором заключены мы с Ариной.
Навсегда.
Саркофаг Времен – самое страшное заклинание Инквизиции. Заклинание, срабатывающее и на жертву, и на палача.
– Ты с ума сошел, – прошептала Арина и села на пол.
– Наверное, – сказал я, садясь рядом.
Здесь был воздух, и, наверное, он навсегда останется свежим.
Здесь был даже сумрак – но ни на одном его слое из Саркофага нет выхода.
Если верить Эдгару, заключенные в Саркофаг не испытывают ни голода, ни жажды.
Им позволено вечно сходить с ума, не испытывая физических мучений.
– Его же невозможно взломать, – сказала Арина. – Ты понимаешь? Никак. Даже твоя дочь не сможет.
Я пожал плечами.
Десятиметровый пятачок белого камня. Плывущая в вечность капсула.
Интересно, сменится ли расширение Вселенной сжатием и новым Большим Взрывом? Если да, то у нас есть какой-то шанс.
Я захохотал, представляя себе миллиарды лет заточения. Арина потянулась ко мне и отвесила звонкую пощечину.
Я замолчал.
– Ты действительно ему веришь? – спросила Арина. – Сумраку?
– Не знаю. Я верю только в то, что люди сами творят свою судьбу. Люди, а не сумрак… и не мы.
Арина помолчала. Развела руками.
– Что ж… в любом случае мы уже не узнаем ответа. Никогда.
Я полез в карман, достал пачку сигарет. Заглянул внутрь. Две штуки.
Перед лицом вечности экономить смысла не было.
– Будешь? – спросил я.
Арина вяло кивнула. Она была даже не напугана… в конце концов, она и так шла на смерть. Она была задумчива. Будто мой поступок ее поразил.
Я засунул в рот обе сигареты, раскурил и протянул одну Арине. Она удивленно посмотрела на меня.
– В каком-то старом американском кино видел, – пояснил я. – Всегда хотел это сделать.
– Вот ведь Петр, модернизатор хренов, приволок на Русь это зелье окаянное, а я же его просила этого не делать… – пробормотала Арина.