Взлетев тогда с кубинской авиабазы Плайя Баракоа, разведчик уже через несколько минут оказался над Флоридским проливом. Четверть часа МиГ на предельно малой высоте и максимальной скорости беспрепятственно мчался вглубь США…
Американцы отреагировали на появление в их воздушном пространстве русского истребителя с большим опозданием (можно было себе представить, какой шок испытали их военные и политики от такого сообщения). Только на обратном пути над Ки-Уэстом Нефёдова попытались перехватить два F-106. О том, какой грандиозный шухер Борис произвёл своим вояжем, можно судить по тому факту, что на его перехват подняли на зубров из эскадрильи первой линии, а резервистов из авиации Национальной гвардии. Видимо, истребители ВВС-ПВО просто не успевали дотянуться до быстро уходящего в сторону мятежной Кубы нарушителя. Сидящие в фантомах резервисты издалека пустили вдогонку нарушителю ракеты и с чувством выполненного долга повернули домой. Совмещающие военную службу с юридической и зубоврачебной практикой, банковской карьерой резервисты хотели попасть к ужину домой, а не кормить собой акул.
Бориса такой расклад тоже устраивал. Он вовсе не жаждал крови, к тому же имел приказ всё сделать чисто, чтобы не дать американцам формального повода для вторжения на" Остров свободы».
В награду за этот полёт Борис получил от кубинцев бутылку рома «Бакарди» 15 летней выдержки и коробку отличных сигар, а по прилёту в Москву ему выписали денежную премию в два полных оклада.
С тех пор никто не напоминал Нефёдову о том полёте, да он и сам стал о нём забывать. Но оказавшись теперь под американским небом, испытывал странное чувство…
На стоянке аэропорта Борис сел в жёлтый Checkit Cab и велел таксисту ехать в центр. Взглянув на карточку с фотографией и именем водителя, закреплённую на видном месте, Борис понял, что судьба временно свела его под одной крышей с недавним идеологическим противником. Правда, резко испортившиеся при Сталине советско-югославские отношения, при Хрущёве вновь стали почти родственными.
По одному ему известным приметам таксист мгновенно распознал в мнимом немце, который скоро собирался стать голландцем, природного русака. Таким образом простой югославский эмигрант сходу проделал то, что не удалось натасканным на поиск нелегалов въедливым сотрудникам американской эмиграционной службы. У них то Нефёдов со своими липовыми документами не вызвал ни малейшего подозрения. Скользнув усталым взглядом по заполненному бланку и раскрытому паспорту, наверное, тысячного за этот день пассажира из Европы, женщина в форменной синей рубашке осведомилась о цели его приезда. Услышав ответ, она удовлетворённо чуть кивнула головой, проштамповала его паспорт обычной трёхмесячной визой и приветливо взглянула на Нефёдова:
– Добро пожаловать в Соединённые штаты. Удачи вам!
И всё! «Шлагбаум поднялся».
«Хорошо, что не на этого „человека-ренгена“ я нарвался полчаса назад, а то сидел бы сейчас в каталажке в ожидании суда, как советский шпион», – со смешанным чувством досады на себя и облегчения размышлял Нефёдов, не понимая, как всё-таки таксист его «разоблачил».
По придуманной в Главном разведуправлении легенде Борис прибыл в США, как немецкий бизнесмен – на деловой семинар. В вербовочную же контору он собирался заявиться под видом отставного голландского военного лётчика.
Однако если первый же таксист без труда разглядел под твоим заграничным костюмчиком родную славянскую душу, то где гарантия, что этого не смогут сделать искушённые в таких делах вербовщики?!
Конечно, наёмникам не принято задавать лишних вопросов. Но коль у тебя на лбу написано, что ты русский, хотя и именуешься Ван дер Хорстом, то готовься к неприятностям.
За свою полную рискованных приключений жизнь Нефёдов научился отличать обычный нормальный страх от голоса собственной интуиции. Каждый профессиональный солдат с годами наращивает шкуру толщиной сантиметров пятнадцать, переставая так же остро реагировать на опасность, как штатские люди. Но горе тебе, если сквозь корку самоуверенности ты перестал слышать сигналы опасности и замечать предупреждающие знаки заботливых ангелов-хранителей!
Всю дорогу смуглый мужчина за рулём болтал почти без умолку. Видимо, нечасто здесь в Нью-Йорке недавнему эмигранту предоставлялась возможность вот так излить кому-то душу. Оказалось, что у таксиста жена из молдавских Дубоссар. Поэтому то он так хорошо знает русский язык. Принадлежность пассажира к славянскому миру вызывала в таксисте такой прилив симпатии к собеседнику, как будто выяснилось, что у них имеются общие родственники:
– Нет, дома всё-таки жилось лучше! – жаловался таксист почти что «земляку». – Америка только со стороны рай, а на самом деле настоящая адова коптильня для грешных душ и дураков вроде меня.
Югослав с ностальгией вспоминал, что у себя на родине он имел обязательные два выходных в неделю, нормальный отпуск, работал особо не напрягаясь и жил вполне хорошо. А тут приходится работать, как негр на плантации – от зари до глубокой ночи, без выходных, чтобы иметь нормальное человеческое жильё и содержать семью. Стоит же на неделю куда-нибудь уехать, и по возвращении твой почтовый ящик окажется забит всякими счетами, банковскими уведомлениями, требованиями срочно погасить очередную часть взятого кредита. А таких кредитов на нём висит целое ожерелье! Так что до конца жизни он обречён без роздыху крутить баранку, словно бедняга, которого до конца его дней приковали тяжёлой цепью к скамье каторжной галеры.
– И все здесь так существуют в вечном страхе потерять работу и мгновенно переехать из нормальной квартиры вон к тем бродягам, которые, скрючившись от холода, спят под своими грязными одеялами на вентиляционных решётках метро. Во всяком случае те, кого я знаю, живут именно так. Не случайно американцы являются мировыми рекордсменами по употреблению снотворных и антидеприсантов на душу населения.
Таксистское ремесло, особенно если ты не настолько владеешь английским языком, чтобы поболтать с пассажиром на свободную тему, видимо, располагало к философствованию наедине с самим собой. И когда представилась возможность с кем-то поделиться накопленными соображениями, то современный Диоген, сменивший бочку на подержанную «тачку», спешил высказаться:
– А ещё янки – настоящие дьяволы по части рекламы и запудривания мозгов. Самая занюханная шарашка вроде моей таксомоторной компании первым делом обзаводится паблик рилейшнз [34] , чтобы создать себе нужный имидж. Здесь любую дрянь тебе сумеют впарить, предварительно завернув её в красивую упаковку и правильно разрекламировав. С помощью своего Голливуда, фильмы которого непременно заканчиваются хеппи-эндом, они на весь мир раздули миф о себе, как о стране невероятных возможностей, где любой бродяга вроде меня может стать миллионером. Но всё это брехня, как и их ненастоящие пластиковые улыбки! Уж поверьте моему опыту, сэр. Здесь всё давно поделено между своими. Настоящие возможности мы имели там – у себя дома.
Таксист тут же привёл пример: у его жены в молдавских Дубоссарах была подруга – заведующая мебельным магазином. Так жена доставала через эту свою знакомую модную стенку его родного югославского производства и продавала её с накруткой, получая навар размером в три своих учительских зарплаты!