Макс всё понял. Он неплохо помнил характер своего бывшего курсанта и понимал, что давить на него бесполезно. Поэтому немец не стал разглагольствовать на тему обязательности исполнения приказа, а просто велел подчинённому следовать за собой. Они пришли в служебный кабинет Хана.
– Минутку, – с холодной деловитостью бросил на ходу хозяин, указав посетителю на стул. Сперва он запер дверь на ключ, потом достал из сейфа бутылку «Смирновской», разлил водку по стаканам. Себе половину, Борису – полный. Всё это молча, со злой решительностью в движениях.
– Выпей! – сердито велел Макс и напомнил: – Я ведь предупреждал тебя, когда ты только появился здесь и просил взять тебя на работу, чем придется заниматься. Ты согласился – ради сына… Так в чём проблема?
Борис осушил содержимое своего стакана и с удовольствием сообщил:
– Проблема в том, что в гробу я видел твой Легион! Сам лети и разбрасывай это дерьмо.
Хан некоторое время озадаченно разглядывал обнаглевшего смутьяна, но в конце концов примирительно похлопал его по плечу:
– Ладно. Как говорят у вас в России: «Не лезь в бутылку».
Немец конспиративно понизил голос:
– И потом моё дело отдать приказ, а как ты его выполнишь – это уж от тебя зависит.
Вместе с Нефёдовым ведомым должен был лететь уже хорошо знакомый ему поляк Ян Замбах по прозвищу «Пан Поручик». Слушая, что ему говорит командир на предполётном инструктаже, поляк с безучастным видом пощипывал бородку, одновременно покручивая на большом пальце правой ступни полусъехавший с ноги шлёпанец. Мысли его, похоже, порхали далеко отсюда.
Однако стоило Хану осведомиться: ясна ли лётчикам задача, как Замбах в своей неторопливливой манере задал несколько толковых уточняющих вопросов о погоде и возможных местах засад вражеских зенитчиков.
К своей работе Замбах привык относиться профессионально. Свою службу он начал практически в одно время, с Нефёдовым. Но менее ярко. В училище его считали середнячком и увальнем. Во время недолгой польской компании 1939 года Замбах ничем себя не проявил. После поражения Польши, он бежал от немецкой оккупации вначале в Румынию, а оттуда во Францию. 12 мая 1940 года, сразу после нападения гитлеровцев на эту страну, Замбах вместе с другими пятью лётчиками-поляками был направлен в 346 авиаполк ВВС республики. Воевал он на истребителе MS.406. Под натиском Вермахта часто приходилось менять аэродрома и работать до полного изнеможения, совершая по шесть вылетов в день. Но и вторая война в боевой карьере поляка завершилась с нулевым счётом.
Когда над Дюнкерком ещё шли воздушные бои* Ян Замбах и несколько других польских пилотов по другую сторону Ла-Манша приступили к подготовке в учебном центре в Истчерче для полётов на истребителе Hurricane Mk I. Находящееся в Лондоне польское правительство в изгнании по соглашению с англичанами начало формировать польские добровольческие части в составе королевских ВВС. После трёх недель интенсивных полётов и занятий теорией выпускника ускоренных курсов поручика Замбаха зачислили в 303 «польскую» эскадрилью. Это произошло 5 августа 1940 года. А уже 8 августа Замбах одержал свою первую победу в «Битве за Британию». Долгожданным трофеем стал «Мессершмидт» Bf 109 кавалера рыцарского креста обер-лейтенанта Эгона Лея. Удача отвернулась от удачливого немецкого аса всего через два часа после того, как товарищи по 2-й эскадре Люфтваффе торжественно увенчали его лавровым венком в честь одержанной сотой победы и вручили соответствующим образом украшенного поросёнка с нарисованной на боку цифрой 100…
В эти жаркие дни англичанам часто приходилось сражаться в меньшинстве. Успевшие к этому времени завоевать почти всю Европу немцы обладали громадным боевым опытом. На вооружение нацистских истребительных эскадр находился лучший на тот момент истребитель в мире «Фокке-фульф-190». И тут выяснилось, что Замбах принадлежал к числу тех немногих гениев войны, кого осознание «безнадёжности ситуации» только заводит. Его психика была «устроена» таким образом, что, чем сильнее оказывался противник, тем увереннее поляк себя чувствовал. Кого-то страх парализует, а кого-то, напротив, мобилизует. Вскоре Замбах узнал нехитрую рецептуру победы над «бошами»: не принимай бой на вертикали, где у «Фоккеров» и «Мессеров» неоспоримое преимущество, навязывай им предельно жёсткий ближний бой на виражах и сразу старайся выбить лидера вражеской группы…
Всего в ходе «Битвы за Британию» польский доброволец сбил достоверно 13 самолётов Люфтваффе и ещё три «вероятно». При этом один раз он сам находился всего в миллиметре от гибели. В разгар одного из боёв неожиданно вспыхнул мотор «Харрикейна». Замбах сумел покинуть горящий самолёт и даже благополучно раскрыл парашют. Но сильный порыв ветра загасил купол. К счастью до поверхности моря уже оставалось немногим более ста метров. Ян приземлился примерно в 7 километрах от мыса Портленд-Билл. Лётчик оказался в сильной быстрине. Течение подхватило его и поволокло вначале к Шемблским рифам и далее в сторону острова Уайт. Дело было на закате. Вышедшее в море спасательное судно его сразу потеряло. Капковый спасательный жилет спас лётчику жизнь в бою, сыграв роль доспеха – защитив его от осколков. Но жилет гарантировал приземлившемуся в море пилоту возможность оставаться на плаву лишь в течении первых двух часов. Он оказался устаревшей конструкции без дополнительных воздушных карманов (по иронии судьбы более современную модель польская эскадрилья должна была получить буквально на днях). Если лётчика не успевали спасти к этому времени, то жилет пропитывался водой и становился абсолютно бесполезным и даже мог утащить его на дно.
К счастью, раньше, чем это произошло, аварийный фонарик Замбаха случайно заметили с небольшой шхуны. Рыбаки вышли на промысел ночью, чтобы избежать атак рыщущих над проливом германских самолётов. Они то и выловили Яна. К этому времени сбитый лётчик провёл в штормовом море почти три часа и успел получить сильное переохлаждение. К тому же он так наглотаться солёной воды, что последующие несколько месяцев регулярно ощущал приступы тошноты.
Под конец войны Замбах получил звание груп-кэптен. Он был награждён несколькими орденами, в том числе польскими крестом «Виртути Милитари» и Серебряным крестом (высший польский орден), а также английским крестом «За лётные заслуги» и пряжкой к нему (дважды), а также «Крестом доблести». Но из-за шероховатостей характера и прошлых прегрешений классической военной карьеры Замбах сделать так и не смог. Хотя уже через несколько недель после начала службы в польской эскадрилье его назначили сперва командиром звена, а потом, когда были тяжело ранены сразу оба командира части – скуадрон-лидер Келлет и майор Краснодебский (у части было два командира – от польских эмигрантских ВВС и от британских), именно Замбаху поначалу было решено доверить «303-ю». Но затем всплыла ещё довоенная история об обвинении Замбаха в какой-то тёмной истории, связанной с появлением поддельных злотых в самом фешенебельном казино Варшавы «Европа». В консервативных британских ВВС к подобным историям относились крайне щепетильно. Не удивительно, что в итоге вице-маршал авиации Кейт Парк, командир 11-й авиагруппы, назначил вместо Замбаха командиром польской эскадрильи Витольда Урбановича. А Замбах так и не поднялся по карьерной лестнице выше командира звена. Впрочем, он остался жив, не смотря на массу опасных приключений, а это уже было немалым достижением…