Кейбел поднимает руку, прерывая разговор, и некоторое время все трое сидят молча. Джейни смотрит перед собой невидящим взглядом, Керри терзает жвачку, Кейбел с закрытыми глазами медленно покачивает головой.
— Так, — произносит он наконец. — Давай-ка все с самого начала.
Керри кивает. Собирается с мыслями.
— Ну вот, дело, значит, было днем, часа в три. Сижу я дома и вдруг слышу — снаружи кто-то вопит. Я сначала ноль внимания: у нас ведь вечно в округе кто-нибудь орет. Ну вот, складываю я белье для прачечной, выглядываю в окно и вижу матушку Джейни, что уже чудно, потому как в норме она носу из дому почти не кажет, разве что прогуляется до автобусной остановки или до заправки за бухлом. А тут вдруг шатается по двору, да еще в ночной рубашке...
Джейни краснеет и закрывает лицо руками.
— Господи, — бормочет она.
— ...и кричит всю дорогу: «Джейни! Джейни!» Потом она споткнулась, и тут я испугалась, а вдруг ей плохо, и выбежала из дома. А Доротея плачет и твердит: «Телефон! Мне надо в больницу» — раз двадцать повторила. Я давай тебе звонить, ты не отвечаешь, я и сообщения оставляла, но в конце концов просто отвезла ее сюда, потому что не знала, что еще можно сделать. Ну вот, прикатили мы сюда, битый час сидели в приемной, пока ждали, пока с регистратором объяснялись, пока то да се, а за это время она слегка успокоилась и объяснила, что ей вовсе не плохо, она просто поговорила по телефону и теперь хочет увидеть Генри.
Джейни вскидывает глаза.
— Генри?
— Ага, Генри Фингольда. Так зовут этого парня.
— Генри Фингольд, — повторяет за ней Джейни.
Это имя ни о чем ей не говорит. И ничего не значит. Совсем не так, по ее представлениям, должно звучать имя ее отца.
— Откуда я знаю, он это или нет? Доротея, — Джейни произносит имя матери по слогам, — не удосужилась сообщить, как зовут моего отца. Она вообще о нем не заикалась.
Керри уныло кивает. Ей это известно.
И тут Джейни приходит на ум кое-что еще. Она моргает, прогоняя слезы.
— Раз его доставили сюда, значит, он живет где-то неподалеку. И ни разу даже не вспомнил обо мне.
— Мне так жаль, подружка, — бормочет Керри, уставившись в пол.
Джейни резко встает и смотрит на Кейбела и Керри.
— Поверить не могу, что она вот так взяла и испортила всем отдых. Керри, ты прости меня за то, что тебе пришлось убить на это целый день. Ты настоящая подруга, спасибо. А сейчас иди домой, или к Стью, или еще куда-нибудь.
Потом она поворачивается к Кейбелу.
— Кейб, дальше я сама справлюсь. Заберу маму, и мы прекрасно доедем домой на автобусе. Давайте, ребята, отдыхайте.
Она идет к палате, думая о том, как выставит Кейбела и Керри за дверь, если они увяжутся за ней. Эту стыдобу лучше пережить в одиночку. Ее нижняя губа мелко подрагивает.
«Черт, ну и влипла!»
Кейбел встает, за ним поднимается Керри.
— Слушай, — говорит Кейбел, когда они вдвоем идут вслед за Джейни, — а с ним-то что? Ты знаешь?
— Вроде с головой что-то... Да я и знаю-то немного — слышала только, как док говорил Доротее, будто он сам позвонил в неотложку и был еще в сознании, когда его сюда привезли, а сейчас он в отключке. Доротея упрашивала, и в конце концов, с полчаса назад, ее к нему пустили. И вот что, Дженерс, благодарить меня не за что. Если бы моей маме потребовалась помощь, ты сделала бы то же самое.
У Джейни перехватывает горло. Она глотает слезы и молча кивает, потому что не может выговорить ни слова. Керри обнимает ее.
— Спасибо, — шепчет Джейни ей в волосы и всхлипывает.
Керри поворачивается, собравшись уходить.
— Ну, звони, — говорит она.
Джейни снова кивает, провожает взглядом идущую к лифту подругу и разворачивается к Кейбелу.
— Иди.
— Нет.
Он уходить не собирается.
Джейни тяжело вздыхает. Здорово, конечно, что он такой отзывчивый, но в нынешней ситуации это, пожалуй, лишнее. К тому же она понятия не имеет, чем это все обернется.
Бывают обстоятельства, с которыми легче разбираться в одиночку.
_____
В холле отделения интенсивной терапии, куда Кейбел и Джейни входят через двойные двери, царят тишина и полумрак. Джейни уже издалека ощущает легкое притяжение чьего-то сна и, пока не поздно, начинает с этим бороться. Осторожно заглядывает в приоткрытую дверь палаты, мысленно проклиная ее обитателя. Мало ей всей этой передряги, так тут еще сны, от которых никуда не деться.
Они подходят к столу дежурной сестры.
— Генри Фин... хм... — откашлявшись, начинает Джейни.
— Фингольд, — подсказывает Кейбел.
— А вы кто ему, родственники? — спрашивает сестра.
Смотрит она на них с подозрением.
— Э... ну... да, — бормочет Джейни. — Он мой... это... отец. Наверное.
Дежурная склоняет голову набок.
— Да, убедительная ложь — лучший способ попасть в палату, когда это запрещено. У тебя почти получилось.
— Послушайте, я вовсе не горю желанием попасть к нему в палату. Я просто прошу, если вам не трудно, передать моей маме, что я здесь. Она в вашем отделении, с ним. А я выйду в приемную и подожду там.
Джейни резко поворачивается. Кейбел смотрит на медсестру, пожимает плечами и следует за девушкой. Они снова проходят через двойные двери в приемную, сопровождаемые удивленным взглядом дежурной.
— Фингольд, — бормочет себе под нос Джейни, садясь на стул. — Харви Фингольд.
— Генри, — поправляет ее Кейбел.
— Точно. Черт. И я еще работаю на копов.
— Может, как раз поэтому ты так убедительно притворяешься, — ухмыляется Кейбел, и Джейни машинально толкает его локтем.
— Все, хватит. Не забывай, ты говоришь с агентом, работающим под прикрытием.
Она поворачивается к нему. Берет за руку. Упрашивает.
— Кейб, ну правда, лучше бы ты ушел. Тебе надо поспать. Возвращайся во Фримонт, ведь еще можно отдыхать до конца недели. Со мной все будет в порядке. Я справлюсь.
Кейбел смотрит на Джейни и вздыхает.
— Я знаю, Джейни, что ты справишься. Ты ведь у нас мученица. Устал я уже с тобой спорить всякий раз, когда ты вляпываешься в очередную историю. В общем, ничего я тебе доказывать не буду. Просто никуда не уйду, и все.
Он изображает фальшивую дипломатическую улыбку.
У Джейни отвисает челюсть.
— Я мученица?
— Ага, она самая. Типа того.
— Послушай, нельзя быть типа мученицей, так не бывает. Или ты мученица, или нет. Третьего не дано.