И вдруг дверь распахнулась, и на пороге появился гонец. Он мог бы ничего не говорить. Все было написано на перекошенной физиономии.

– Никита! – кричал он. – Там кто-то во дворе роется. Я издалека увидел, тормознул у другого дома, постоял, потом объехал – и сюда.

– А в квартире его смотрел?

– Да! Я дверь открыл, она была закрыта на ключ, который мы у него отобрали тогда. Никого нет! Никит, она нас сдала!

Глава 16

Там-та-там-та-там-та-там… Та-та-та-там… Та-та-та-там…

Артем открыл глаза, понял, что на этот раз не телефон звонит. Ему на самом деле просто приснилась мелодия «К Элизе». И Элиза ему снилась. Не такая, как сейчас, не взрослая, не чужая, а школьница. Это воспоминание он прятал от себя много лет. Иногда, очень редко, доставал из главного сейфа памяти, как великую драгоценность. Рассматривал, грелся в лучах. Надежда поднималась, как растоптанный цветок, но он все это гасил, опять закрывал сейф. Это была защитная реакция от боли отчаяния. Завтра опять она его не заметит, уедет с кем-то. Он останется сзади в пыли, как нищий, чью протянутую за подаянием руку не заметили.

Но сейчас он подумал иначе. Это было. Это принадлежит только ему. Куда бы она ни уехала, с кем бы она ни была, жива она или нет, но это у него отнять нельзя. Пока он жив.

Был школьный вечер в старших классах, посвященный танго. Сначала выступали ребята из танцевальных студий в профессиональных костюмах, с концертными номерами. А потом танцевали все. Кто-то из девочек крикнул: «Белый танец», и руку Артема сжала теплая маленькая ладошка. Он повернулся: это была Элиза. «Пошли?» И ничего бы, конечно, особенного, он, наверное, ближе всех к ней стоял, и вообще они не раз танцевали на вечерах и вечеринках. Просто в тот раз кое-что произошло. Что-то чудесное. Только вот как его назвать, это событие, если, строго говоря, ничего и не происходило. И никто ничего особенного не заметил. Просто он и через годы точно знает: что-то тогда между ними случилось. Пусть на минуту, на пять, но это было чудо. В тот момент, когда он притянул ее к себе, как требовало танго, она вдруг подняла голову вверх и так посмотрела ему в глаза… Не картинно, в ней позерства нет вообще, не кокетливо – этого никогда не было по отношению к нему, а… Она что-то почувствовала. Она его почувствовала. Как женщина, как возлюбленная, как перед блаженством. Сейчас, когда он уже знает любовь женщин, он в этом не сомневается. Это был даже не безадресный зов плоти, она потянулась именно к нему. И пригласила его не потому, что он стоял ближе всех.

Артем помнит все до секундных изменений. Элиза не улыбалась, но ее нежный рот чуть приоткрылся, как будто для произнесения слова, которое осчастливило бы его. Глаза стали серьезными, томными и зовущими. А он уже тогда знал о ней все. Она не эмоциональная и не восторженная. Она четкая и организованная. И еще девочкой строила сама и свою жизнь, и свои отношения. Что из этого вытекает для него, который живет с тем взглядом, ее ароматом и ощущением упругого, нежного, податливого только для него тела столько времени? Только одно. Он никогда не вписывался в ее программу. Он не имел отношения к ее планам. Но было в ней то, что она не сумела и не захотела сдержать и скрыть тогда. Пусть это было очень недолго. Какая разница? Он мог бы, наверное, уже на ком-то жениться. И жить, как все, – нормально, скучно. Или отравил бы кому-то жизнь. Но он тогда стал особенным. Посвященным. Может быть, беды, которые сейчас на него посыпались, – это плата? За капельку счастья?

После танца она быстро пошла к выходу. Он видел в окно зала, как она села в машину, которая ее ждала. Было темно, он не рассмотрел даже: это машина с ее водителем или очередной претендент появился. Нет, он тогда сознательно не стал рассматривать, что за машина. Он еще побыл на вечере, поговорил с кем-то, пошутил, посмеялся, потанцевал. И пошел один домой. И не спал в ту ночь ни минуты, потому что знал: другой такой ночи не будет.

Артем полежал немного, прислушиваясь, есть ли кто-то из родителей в квартире. Тихо. Или ушли на работу, или бегают консультироваться с разными адвокатами. Приходят с таких встреч, как правило, расстроенные, ни с чем. Если кто-то и соглашается, то за космическую сумму, при этом не проявляя даже нулевой заинтересованности. Речь всегда идет о возможности технических ходов, которые могли бы поставить в тупик следствие. О сокращении срока в перспективе. Мысль о том, что он может быть невиновен, адвокаты воспринимали как обычную родительскую блажь. Или представляли себе, как серьезно, на разрыв, нужно работать, чтобы попытаться пошатнуть обвинение. А хотелось бы просто произнести речь и получить гонорар.

Родители, а тон задавала мама, не отнеслись серьезно к тому, что Артем подписал договор с Настей Кольцовой. Она понравилась по-человечески Галине. Но трагедия их жизни требовала чего-то основательного. Уверенного в себе профессионала, серьезного мужчины, с портфелем и в очках. А Настя сама сказала, что и опыта нет, ее муж тоже, кажется, не сильно в нее верит. Он думал, дело будет простым. И ее успехом станет приговор «убийство в состоянии аффекта». Сейчас Сергей явно не хочет, чтобы его жена оставалась в этом деле. Это все действительно травматично для нежной женщины. Галина была уверена, что, если ей удастся найти авторитетного и небезразличного адвоката, Артем согласится расторгнуть договор.

Артем не спорил. Он очень повзрослел за это время. Ему самому казалось, что он стал стариком. Смотрел, как собственная жизнь, будто шагреневая кожа, корчась, уменьшается у его ног. И он стал как-то лучше видеть других людей. Понимать и жалеть родителей: что их ждет? Сейчас, уверен он, им так легче: бегать, консультироваться, искать волшебника, который во всем разберется, всех их спасет, пусть и разденет до нитки. Сам же Артем ни на кого Настю менять не собирался. Разве что она сама откажется. А она не такая уж слабая и нежная, как показалось маме. Похоже, она отказываться не собирается, и даже ее муж на нее не повлияет.

Артем ничего не знал об адвокатах и век бы никого из них не видел, но, общаясь с Настей, почувствовал одно. Она приняла его боль в свое сердце. Дальше может быть что угодно. Но не такие чудесные люди вокруг, чтобы им повезло найти другого такого человека.

В институт он не ходил. Все равно отчислят, когда узнают. Да и не мог он тратить время ни на что, кроме ожидания. Вдруг ее найдут? Вдруг она появится? Он должен что-то узнать до того, как все начнется с ним всерьез. В том, что его арестуют со дня на день, он не сомневался.

Он наполнил ванну горячей водой, лег, пересмотрел свой сон, затем тот школьный вечер танго и чуть не пропустил звонок телефона, который положил на полку над раковиной. Телефон звонил долго. Артем вскочил, увидел номер Насти, ответил.

– Слушай, – сказала она. – Я уже не знала, что думать. Почему ты так долго не брал трубку?

– Задремал в ванне. Что-то случилось? Они согласились проверять меня как психа?

– Это будет, конечно. Но немного по другому поводу. Я нашла свидетельницу убийства. Она видела не очень высокого человека. Коренастого. Понимаешь? Не-вы-со-ко-го! А ты очень высокий и худой. У нее плохое зрение, но все это проверяется. Главная версия пошатнулась.