– Картошки?
Я сделала глубокий вдох.
– Нет.
– А я не откажусь. – Сэм потянулся через стол и схватил пару долек. – Рад, что ты вернулся. Мо-но – отстой. Помню, я тоже болел, когда мне было… ой! – Его глаза расширились, когда он повернулся к Стейси.
Она бросила на него многозначительный взгляд.
Ничуть не смутившись, Рот поставил лоток с картошкой на стол и достал гамбургер.
– Да, моно – это ад. Все равно что быть прикованным к постели цепями.
Я чуть не подавилась.
Завибрировал мой мобильник, и на экране высветилось сообщение от Зейна. Я не успела схватить трубку – ловкие пальцы Рота опередили меня.
– «Я заберу тебя из школы, и поедем». – Он выгнул бровь. – Вместе?
Мысленно извергая поток ругательств, я выхватила сотовый из его рук.
– Это неприлично – читать чужие сообщения.
– В самом деле?
– Да, – подтвердила Стейси. – Но я рада слышать, что Зейн присоединится к нам за ужином.
Губы Рота изогнулись, и после короткой паузы он произнес:
– Я тоже.
Не в силах сдержаться, я фыркнула.
Его глаза сузились, когда он посмотрел на меня.
– Ужин? – Сэм нахмурился. – Я думал, мы поедем сразу после школы? У меня на примете был итальянский ресторанчик – тут, по соседству. Не то чтобы ужин…
– Сэм, – вздохнула Стейси.
Рот ухмыльнулся.
– Ну да ладно, вернемся к моей персоне. Я выздоровел и вернулся. – Он скользнул по мне хитрым взглядом, от которого мне захотелось исколошматить его, вместо того чтобы по-детски плакать в подушку. – Уверен, что по мне скучали. – Он откусил большой кусок гамбургера и улыбнулся набитым ртом. – Очень.
Не знаю, что случилось, но меня переклинило. Обида, рожденная тем, что он от меня отказался, переросла в ярость – бешеную, ядовитую, от которой кружилась голова и хотелось блевать. Я уже ничего не соображала, когда протянула руку и вырвала у него гамбургер чуть ли не изо рта. Перегнувшись через стол, я со всей силой швырнула гамбургер на пол. Смачный шлепок, брызги кетчупа и майонеза, отвратительное месиво, в которое превратилась лепешка, вызвали у меня широкую улыбку.
Стейси разразилась истерическим хохотом.
Рот посмотрел на то, что осталось от гамбургера, и медленно перевел взгляд на меня. Его глаза широко распахнулись.
– Вообще-то я хотел его съесть.
– Тебе не повезло. – Я еле удержалась от того, чтобы не захихикать, как дурочка. – Твоя картошка полетит следом, если ты не уберешься с глаз моих долой.
– Ни фига-а-а себе, – пробормотала Стейси, сотрясаясь от беззвучного хохота.
Мы сцепились взглядами и застыли, глядя друг другу в глаза, пока его губы не дрогнули в подобии улыбки. И, черт возьми, меня это лишь раззадорило. Он взял пакет с картошкой.
– Думаю, нам надо поговорить.
– Не надо.
Он сжал челюсти.
– Нет, надо.
Я покачала головой.
Рот пристально смотрел на меня, и что-то… что-то изменилось в его лице. С него как будто сошла суровость.
– Лейла.
– Хорошо, – ответила я, схватив свою сумку. Мне в голову пришла совсем уж глупая мысль. Может, он хотел извиниться за то, что вел себя как придурок? Хотя вряд ли. Я повернулась к заметно повеселевшим Стейси и Сэму.
– Напишите мне, где встречаемся после школы.
– Непременно. – Она выдержала паузу. – Только не обижай картошку. Это уже кощунство.
– Ничего не обещаю. – Я направилась к выходу, не дожидаясь Рота, и меня прямо-таки распирало от гордости. Та Лейла, которой я была два месяца тому назад, не осмелилась бы устроить сцену, но теперь я стала другой.
И я все отчетливее сознавала это.
Когда я проходила мимо туалетных комнат, распахнулась дверь мужского туалета, и оттуда вышел Гарет с компанией хихикающих футболистов. Хихикающих. От них разило марихуаной. Обкуренные, они потянулись в кафетерий.
– Я готов убить за «Читос» [12] , – сказал Гарет.
Один из его дружков рассмеялся.
– А я за булочку с корицей швырну младенца под колеса автобуса.
Вау. Это уже перебор. Ребята тусовались с Гаретом, но отморозками их не назовешь. Однако сейчас они вели себя очень странно, словно слетели с катушек. Может, и они… заражены?
Рот догнал меня. Рюкзака при нем не было. Только он сам и его идиотская жареная картошка.
– Я удивлен. Вынужден признать. Ты меня поразила.
– Неужели? – Я грубо засмеялась, взбешенная его реакцией. – А ты подумал, что после всего, что ты мне наговорил, я буду счастлива тебя видеть? Серьезно?
Он сунул в рот дольку картофеля и стал медленно жевать, как будто и вправду задумался.
– Да. Я в этом уверен.
Я остановилась в конце коридора и посмотрела на него.
– Кажется, ты бредишь.
– До этого я еще не дошел. – В рот отправилась следующая долька.
– У тебя завышенная самооценка.
Он усмехнулся.
– На самом деле я очень ценный экземпляр. Будучи Крон…
Я выхватила у него пакет с картошкой и швырнула его в мусорное ведро. Повернувшись, я широко улыбнулась.
– Вот что я думаю о бесценном наследном принце.
Рот тяжело вздохнул.
– Я – растущий организм, и мне необходимо питание. Теперь я останусь голодным, и только ты будешь в этом виновата.
– Да мне плевать. – Я сложила руки на груди.
Он уставился на меня, а потом откинул голову назад и засмеялся. Я задрожала, не подготовленная к этому звуку. Я уже и забыла, какой глубокий и сочный, какой заразительный у него смех. Но он быстро стих, сменившись на удивление угрюмым взглядом.
– Ох, малышка, ты все усложняешь…
– Что я усложняю? И не называй меня малышкой.
Он покачал головой:
– Пойдем, нам действительно нужно поговорить. Где нам никто не помешает. – Он шагнул к облезлым двойным дверям, и я уже знала, куда он направляется – на нашу лестничную клетку. Нам, школьникам, не разрешали туда выходить, да никто и не рвался. Лестница вела в старый спортзал, где пахло плесенью, но когда-то это было наше место.
Вот почему меня совсем туда не тянуло, но Рот уже спускался вниз по ступенькам. Я расправила плечи и последовала за ним. Ничего не изменилось на этом пятачке лестничной площадки размером десять на десять. Облупленная серая краска на цементных блоках. Ржавые перила. Тусклый свет пробивался через крошечное окошко над лестницей, и было заметно, как кружится пыль в воздухе. Забытое временем место.