— Н-нет. Я не успел, я только этим… А ты?.
— При равном напряжении ресурсов не меньше пятидесяти лет, — сказал я.
— Это уже бессмысленно.
Мы помолчали. Да, думал я, защиту мы ставили тридцать лет. Большего человечество не в силах было сделать, это максимальное напряжение и максимальный темп, мы смогли это лишь потому, что верили мы успели. Мы успели поставить защиту в срок, за три месяца до встречи Солы с выбросом из Ядра, и двадцать семь миллиардов людей твердо уверены сейчас, что спасли эту планету. И себя. Своих потомков, которые смогут наконец стать не одинокими.
— Странно, — сказал он вдруг. — Как-то пусто… пропал стержень или пружина, что ли… и непонятно, что теперь. Знаешь, ведь, наверное, так будут чувствовать все…
— Наверное, — согласился я. — И это — страшнее всего.
— Ты думаешь?
— Да. После такого краха всегда наступает период равнодушия.
— Все то ты всегда знаешь заранее…
Мы дружили еще с детства. Потому то именно он прилетел сейчас. Это стало неписаной традицией — если инспектор допускал ошибку или оплошность или просто что-то становилось непонятно — на контроль посылали его друга. Посторонний был способен проявить снисходительность, но друг не мог унизить ею.
Прижав кулаки к щекам он медленно мотал головой из стороны в сторону.
— Пыль растеклась на сотни тысяч кубических астроединиц — проговорил он. — Не собрать.
— Не мучь себя, — сказал я. — Я ведь не сидел сложа руки пока ты проверял…
— Пытался нащупать? — впервые он поднял на меня глаза.
Я кивнул.
— Можно представить себе попытку перебросить излучение выброса сквозь возведенный нами щит через надпространственные каналы ориентированные на Солу…
— Ну, это уже…
— Принципиально возможно я считал. Но нам понадобится в этом районе Галактики энерговооруженность на два порядка превышающая ту, которой располагает сейчас человечество в целом. Можно представить себе колоссальную цепь гравигенераторов которые искривят путь выброса на всем фронте заставят его обогнуть облако а затем вторую такую же цепь которая нацелит его обратно на Солу. Скажу по секрету когда мне это пришло в голову я решил было что решение найдено потому что ведь выброс можно на править вслед планете и он раньше или позже нагонит ее. Но выброс уже уткнулся в щит и гаснет в нем…
Он скорбно кивал. Его огромная размытая тень на дальней стене кивала тоже
— Какая глупость… — выговорил он. — Тридцать лет выбиваясь из сил губить то о чем мечтали спокон веков…
Я не ответил. Что тут можно было ответить? Сосущая пустота в душе не уменьшалась и не увеличивалась она была и мир лишился красок и теплоты и все было тщетно и хотелось спать и отдаться течению которое несло по Вселенной нас одних одиноких из пустыни в пустыню беспредельно, безнадежно, бессмысленно… Боли уже не было. Боль спутница борьбы исчезает в миг осознания бессилия и ее место занимает нечто. Сосущая пустота.
— У вас с этой девушкой с дочерью его что-то было? осторожно спросил он вдруг.
— Нет.
Но ты… прости, что я спрашиваю, это, конечно, не имеет отношения… но все же.
— Но, кажется, я начинал хотеть чтобы бы.
— Знаешь… Я чувствовал. Сразу что-то такое… А она?
Я пожал плечами.
— Послушай что я хотел спросить… Ты с тех пор так и один?
— Я ведь все время как-то ждал что она возвратится… А в какой то момент вдруг с удивлением понимаешь, что уже не ждешь. И хватит!
Я вернулся после инспекции на гидрокибернетические плантации Бунгуран-Бесара и дом мой был пуст. Осенью. К стеклу веранды прилип влажный кленовый лист. Я посадил гравилет под самым кленом — уже почти оголенным печальным, с черной от влаги корой откинул фонарь и вместе с пряным сырым воздухом в кабину взорвалось неповторимое сладкое ощущение родного дома — места где ты нужен сам по себе всегда пусть даже усталый, пусть даже раздраженный — не как блестящий исполнитель, не как талантливый инспектор, не как интересный собеседник, не как влиятельное лицо в Контрольном отделе Комиссии капитальных исследовании при Совете, не как надежный товарищ — как человек. Просто. Весь. Я спрыгнул на податливую землю и на ходу расстегивая куртку вошел в сени, громко топая чтобы она успела проснуться, понять что я иду, сделать вид что спит и приготовиться встретить меня… Семь лет прошло. Не знаю где она теперь с кем… Не сказала ни слова. Так тоже бывает…
— Лет пять прошло да? — спросил он.
— Да, — устало ответил я.
— Железный ты. Ну скажи что за дурацкая жизнь! Встречаешься с другом раз в пять лет-только для того чтобы узнать непричастен ли он к смерти человека. Суматоха. Торопимся, торопимся… и чем больше торопимся, тем больше теряем. Мы же за три недели ни словом не обмолвились ни о чем кроме… вот этого всего…
Я так и не знаю откуда он узнал тогда о моей беде. Он появился внезапно вечером того же страшного дня… Он был в это время на Плутоне. Прервал работу за пятнадцать минут до отправления на Фомальгаут вошел в рубку рейсового лайнера и сказал "Во мне нуждается человек" Рейс отложили три тысячи пассажиров покинули каюты впервые гиперсветовые моторы были использованы внутри Солнечной системы. Во мне нуждается человек… Этой формулы нет ни в каких законах и правилах, но с тех пор как она стала магической люди не решаются произносить даже похожие на нее фразы потому что она сильнее и правил, и законов…
А нуждался ли я в нем? Он страшно раздражал меня, все время маячил рядом требовал, чтобы я показывал ему все грибные места и все ягодные места и все рыбные места, божился что будет приезжать ко мне каждое лето. И лишь неделю спустя, провожая взглядом точку его гравилета стремительно ускользающую в облака я понял как он мне помог.
— Не беда, — сказал я улыбнувшись. — Еще успеем.
— Слушай, я все хотел спросить. Он сделал это сразу… когда вы… сразу после?..
— Нет. Разве я тебе не рассказывал? Я показал ему расчеты объяснил свою интерпретацию процесса. Мы вместе все проверили и он не нашел ошибок. Он был ну потрясен — да, но не настолько… Я был с ним еще несколько часов он… вел себя нормально.
— Значит — не порыв…
— Не порыв. Он был очень спокойным сдержанным человеком. Очень ответственным человеком.
— Он решил, что виноват.
— Вероятно. Они здесь давно могли понять если бы не шоры его теории. Она все подавила. Я ведь в конце концов пользовался их статистикой, они все держали в руках, но не смогли перешагнуть… Глава школы, создатель теории биолизации, научный руководитель проекта… Он первым подписал заключение и рекомендации Совету о необходимости спасения Солы… Одно к одному.
— А она?
— Кто? — спросил я и тут же понял. — А…