Запал в ней вдруг пропал так же внезапно, как и появился. Она встала, готовая вежливо откланяться, когда Елена Аристарховна сказала:
– Ну, что ж. У каждого своя работа. Даже у ассенизаторов. Все профессии важны, все профессии нужны. Я согласна с вами сотрудничать. Мне нечего скрывать, и я готова ответить на любые вопросы, лишь бы поскорее покончить со всеми этими… неприятностями. Только давайте не затягивать. Оформляйте свои бумаги, протоколы или что там у вас еще. Нам действительно ни к чему ссориться с правоохранительными органами. Нужно похоронить мать и решить еще массу всяких вопросов. А у меня через неделю заканчивается отпуск. Меня ждут на работе. У меня конференция, на которой я просто обязана присутствовать. Думаю, и моя сестра, и племянник также заинтересованы, чтобы эти… это… осталось позади. С кого из нас вы желали бы начать?
Однако приступить к делу прямо с утра, как очень хотелось, ей было не суждено. В кармане завозился телефон, и Кате пришлось выбраться из-за стола и отойти в сторону, чтобы поговорить.
– Меня вызывают к следователю, – сообщила она всем. – Если у вас есть какие-то вопросы, я передам, – это адресовалось уже Елене Аристарховне. Катя дала понять, что считает ее лидером в этой компании.
– Да, конечно. Буду благодарна, – сухо кивнула дама. – За вами пришлют машину?
Невелика Катя птица, чтобы за ней присылали авто!
– Или, может, Иван вас отвезет? Я бы хотела, чтобы он заехал к местному нотариусу. Тот много лет был, так сказать, поверенным нашей семьи и сейчас мог бы дать совет, как вести себя дальше. Наследство… Я лично далека от всего этого, но ведь с наследством придется что-то делать? И пока мы здесь все вместе…
Машина пришлась бы очень кстати. Катя чувствовала внезапные приступы головокружения, голова, правда, болела сегодня гораздо меньше, чем вчера, но… Раз это семейство косвенно виновато в том, что она попала в такую ситуацию, то почему бы им самим немного не помочь ей? К тому же им, видимо, не терпится узнать, что лежит в сейфе и какие картины и драгоценности собиралась оставить им мать.
* * *
День пропал зря. Хотя, конечно, с какой стороны посмотреть. Следователем по делу оказалась молоденькая девчушка, еще моложе самой Кати, выпустившаяся в прошлом году. Да и самого дела официально как такового еще не существовало – была просто тоненькая папочка без номера и официального грифа. Просто папочка в несколько листов, сведений об убийстве, по-видимому, совершенно не содержащая, так как самого убийства не было и в помине. Акт вскрытия ей показали – в виде исключения, разумеется. Честно говоря, Катя даже подивилась такой оперативности – но, как и предполагала Камышева, об исследовании на инсулин в результатах вскрытия ничего не говорилось. Экспертиза лишь подтвердила, что Ариадна Казимировна Липчанская скончалась от естественной причины – возрастной остановки сердца.
Так что все дело сводилось к тому, что ночью на работника правоохранительных органов было совершено хулиганское нападение, с причинением… и т. д. и т. п. То есть перед Катей и тем, кто звонил, просил и торопил, вежливо расшаркались: мы вас, коллеги, уважаем и к вашему мнению прислушиваемся, но…
После этого оставалось только раскланяться в свою очередь и не портить соседям статистику. Катя заверила следачку, что хулиганского нападения не было и в помине, заявления она писать не будет, ей просто показалось, что у ворот кто-то стоит; была ночь, она плохо видела, испугалась, побежала и упала сама. Девочка вздохнула с облегчением и быстро составила необходимые бумаги, Катя их подмахнула и поняла, что может спокойно уезжать домой. Она сделала все, что могла. О пропавшей упаковке из-под инсулина говорить было уже просто смешно. И о том, что какой-то местный урковатый Денис пытался с помощью шантажа получить ключи от сейфа, она также предпочла умолчать. У этой Оксаны и так жизнь не сахар, может быть, ей наконец повезет и она все-таки выйдет замуж за своего избранника. Катя от всей души желала, чтобы у этой девушки все сложилось, и чтобы никакой Денис ее больше не беспокоил. Тем более что ключи, по-видимому, теперь будут в надежных руках Елены Аристарховны.
Тем не менее в прокуратуре она проваландалась довольно долго – следачку куда-то вызывали, а когда она наконец появилась, перед кабинетом собралась уже большая галдящая очередь. Катя, конечно, могла вынуть удостоверение и пройти первой, но она очень хорошо понимала людей, которым назначили на определенное время и которые пришли, наверняка отпросившись с работы или оставив дома ребенка… Она же была в отпуске, кроме этого ей думалось, что ее беседа со следователем будет долгой и обстоятельной. Разговор вышел коротким и малосодержательным, но, несмотря на это, Катя провела в прокуратуре почти целый день. И когда вышла под палящее солнце, машины Ивана не было и в помине. Они договорились, что он заедет за ней через час, а если ее не будет, подождет, но не более получаса. Ну а если ей придется задержаться, то ее наверняка отвезут на служебном автомобиле.
Итак, солнце пекло, служебные машины ездили по служебным делам, и она отправилась на остановку такси. Размышления ее были самого печального свойства: во-первых, она была почти, ну почти определенно уверена в том, что старушке помогли отправиться в мир иной. Во-вторых, она обвинила в этом ее близких. Теперь придется как минимум извиняться. В-третьих, зря она подслушивала у калитки – голова была бы целее. В-четвертых, была еще мама, которую эта детективная история также расстроила, оставив в душе неприятный осадок. В-пятых, на работе…
Что будет на работе, Катя додумать не успела – приехала. Закрыла за собой тяжелую кованую калитку и начала неторопливо спускаться к своему флигелю, прося ангела-хранителя лишь о том, чтобы никто не попался ей навстречу, ибо извиняться перед всеми прямо сейчас не было никаких сил. Больше всего, конечно, хотелось побросать вещи в чемодан и сбежать, но до желанного отъезда оставалось еще ровно две недели. Ничего, она уговорит маму обменять билеты, а не искать другое жилье на оставшуюся часть отпуска. Скорее всего, у мамы также испорчено настроение и она захочет побыстрее вернуться домой. Да и причина есть вполне уважительная – похороны! Как же это у нее вылетело из головы? Следователь просила передать, что родственники могут заехать оформить бумаги и получить тело хоть завтра. Значит, завтра они и уедут.
Никто не попался ей навстречу, даже вездесущие доберманы, видимо, так к ней привыкли, что уже не обращали внимания. Интересно, куда теперь уедет из этого дома Людмила Федоровна со своими любимцами? Ну, должно быть, у нее есть и какое-то свое жилье, и вообще, все это Катю теперь совершенно не интересует.
Мама была в кухне при их домике, сидела грустная, подперев кулачком щеку. Наверное, дожидалась дочь. На столе стояло что-то, прикрытое от мух салфетками, и Катя почувствовала, что просто зверски хочет есть.
– Ну что? – спросила Ирина Сергеевна, когда первый голод был утолен. – Будешь продолжать свои допросы?
– Нет. Завтра уезжаем, – кратко объявила Катя, не перегружая мать подробностями.
– Ну и слава богу, – ответствовала Ирина Сергеевна. – А то тут просто ужас что творилось!