– Будем мужественны! Мы все с тобой и готовы сражаться дальше. Правда же, друзья мои?
– Даже если бы в этом деле не была замешана План-Крепен, мы бы сделали все, чтобы помочь вам, – уверил Лотаря Альдо. – Никто лучше нас не может понять, что испытывает такой человек, как вы, столкнувшись с предательством.
– Но сначала нужно узнать, кто предатель, – добавил Адальбер. – А что касается нового хозяина замка Гранльё, то мне кажется, у меня есть средство выманить волка из логова.
Четыре голоса хором спросили:
– Какое?
– Оно мне совсем не по душе. И все-таки можно не отталкивать юную сумасбродку… Ну и так далее…
– Ты готов на ней жениться?
– Не преувеличивай, Альдо! В запасе всегда есть ссора. Но, главное, покончить с этим любителем убивать чужими руками несчастных женщин. Я понимаю, средство не слишком достойное, но воспользуемся тем, что есть.
– Подумайте хорошенько, мой друг, – со вздохом произнесла маркиза. – Не думаю, что вы имеете право играть чувствами этой девочки. Девичье сердце так уязвимо. Вы можете довести ее до крайности.
– Не думаю, что Мари способна на крайности. Мне кажется, что у нее довольно переменчивое сердце. Девочкой она была страстно влюблена в учителя. Он был молод, хорошо сложен, но страшно косил и, когда смеялся, все оглядывались: куда же он смотрит? Потом на горизонте появилась новая фигура – Гуго. Мари увидела его, когда он мчался на своем Пирате в окрестностях Новой больницы, и влюбилась.
– Значит, молва нас не обманула, сделав сына и отца соперниками? – задумчиво произнес Альдо. – И до твоего появления, Адальбер, Мари, похоже, охотно видела себя хозяйкой замка Гранльё…
– Не будем забывать о страхе, который она теперь испытывает к своему жениху, – напомнил Лотарь, – и страх этот, очевидно, имеет основания. Хорошо бы узнать, какие.
– Девушка проведет у нас несколько дней, и я уверена, что мы с госпожой де Соммьер сумеем докопаться до истины, – заявила Клотильда. – Оставим пока Мари и займемся письмом. Думаю, вам есть о чем подумать. И еще, я полагаю, что перед тем, как отдать его в полицию, его нужно скопировать.
– Оставим господ мужчин – им нужно поговорить, – предложила маркиза, поднимаясь.
– Прекрасная мысль, – одобрила Клотильда. – Я сейчас пришлю вам Гатьена с горячим кофе.
– И арманьяком, – добавил брат, потрясая пустой бутылкой.
– Да, я заметила. Спокойной всем ночи.
Женщины ушли, Лотарь снова сел за письменный стол, Альдо и Адальбер расположились в креслах возле стола, где сидели обычно гости. Лицо хозяина заметно помрачнело. Из внутреннего кармана пиджака он достал маленький ключик, отпер им ящик и достал оттуда папку, впрочем, совсем не толстую. Он положил ее перед собой, но не открывал, дожидаясь, когда Гатьен принесет кофе. Альдо и Адальбер сидели и молча курили.
Дружеская атмосфера превратилась в гнетущую, словно на небе сгустились тучи, обещая грозу. Причем центром притяжения этих туч был профессор.
– Нас не беспокоить ни под каким предлогом, – распорядился хозяин после того, как мажордом расставил чашки и рюмки.
– Слушаюсь, господин профессор. Желаю всем вам спокойной ночи, господа.
– И вам спокойной ночи, Гатьен. Не забудьте запереть входную дверь. Мы собираемся работать, ни о каких гостях не может быть и речи.
Гатьен ушел, Лотарь молча пил кофе и, раскрыв папку, перекладывал листки. Потом прокашлялся и произнес:
– Передо мной двенадцать имен, в том числе и мое. Весьма уважаемые люди в тех городках, где они живут. Я перечислю вам всех. Вот их имена: Бруно из Салена, Адриен из Лон-ле-Сонье, Бернар из Доля, Жером из Нозеруа, Ламбер из Морто, Квентин из Шампаньоля, Мишель из Монбара, Клод из Мореза, Жильбер из Орманса, Лионель из Мута, Марсель из Арбуа и ваш покорный слуга, который представляет Понтарлье. У всех них один предок, вы никого из них не знаете и познакомитесь, когда войдете в наш круг. Знакомы вы только с Бруно де Флёрнуа из Салена, он потомок другого основателя нашего общества. Хорошенько подумав, скажу, что он единственный, за кого я готов поручиться, как за самого себя.
– И он у вас как бы заместитель президента.
– Да, если хотите. Скажу еще, что поскольку нас двенадцать человек, то при голосовании я могу использовать два голоса, если вдруг мы никак не можем прийти к общему мнению. Но такое случается крайне редко.
– Скажите мне прямо, если сочтете мой вопрос недопустимой дерзостью, – начал Альдо. – Но мне хотелось бы знать, подозреваете ли вы кого-то из ваших товарищей в разглашении тайны?
Лотарь на секунду задумался.
– Нет. Сказать по чести, не подозреваю ни одного из них. И по характеру и по образу мыслей все они выше подозрений. Но при возникших обстоятельствах я незамедлительно соберу их всех и на нашем собрании…
– Полагаю, нам там лучше не присутствовать, – заметил Альдо.
– Почему же?
– А как иначе? Мы люди со стороны, чужаки! Адальбер еще куда ни шло, он француз, а я-то наполовину. Да и моя профессия может только навредить мне в глазах ваших коллег.
– Давайте говорить серьезно, мой друг. Неужели вы думаете, что с вашей репутацией вас могут заподозрить в вымогательстве и причастности к двум убийствам? Мне кажется, это верхом глупости и нелепости.
– Мне льстит ваше лестное мнение, но на протяжении тех лет, что я занимаюсь своим делом, а начал я им заниматься всерьез в 1920 году, мне приходилось иметь дело с разными людьми, и среди несомненно богатых были и такие, с которыми порядочному человеку не стоило быть знакомым. Адальбер может подтвердить.
– Подтверждаю! – кивнул тот с улыбкой. – И вот что еще любопытно: где бы мы ни были во время наших уже многочисленных приключений, титул князя мгновенно вызывал у полицейских подозрения. Обошлось без них только в Нью-Йорке. Но, может быть, потому что нас рекомендовал глава Скотленд-Ярда. Хотя поначалу и он отнесся к князю весьма недоверчиво. Слово «недоверчиво» – вежливый эвфемизм.
– Англичане всегда недоверчивы, если ты не стопроцентный британец. Но уверен, что с главным комиссаром Ланглуа у вас не было подобных затруднений.
– Были, и еще какие! – расхохотался Адальбер. – Он нас терпеть не мог, хотя держался в рамках. Мне тоже от него доставалось. Но со временем, конечно, все изменилось, и теперь мы друзья. Точно так же, как с Гордоном Уорреном.
– Относительно меня можете поговорить с инспектором Шульцисом из Ивердона, он вам расскажет много интересного, – прибавил Альдо. – В общем, мое твердое мнение таково: нам лучше остаться дома. Тем более что речь пойдет о таком серьезном и глубоко интимном деле.
– Хорошо. Там будет видно. Может быть, вы и правы. Но положитесь на меня, на вас не падет и тени подозрения. Я приглашу своих товарищей встретиться завтра вечером.