– Не уверен, – пожал плечами Калашников. – А что ты предлагаешь? Опять кому-нибудь в темном углу морду бить? Тогда тебе в гонконгское кино надо. У нас же, братец, не хухры-мухры, а интеллектуальное расследование.
– Аааааа… – уважительно протянул Малинин, сокрушая зубами орех.
– То-то и оно, – продолжал Калашников. – Никакого другого метода у нас нет. Например, тщательный допрос на базе мне сегодня ничего не дал. Фактура следующая: у каждого из ангелов возмездия в течение около двух тысяч лет не было настоящей боевой практики. Мне даже странно, что техническое оснащение базы до сих пор столь любовно совершенствуется. Хотя я не исключаю, что кое-кто из них не потерял своих боевых навыков, если ты отлично научился сворачивать кому-то челюсть, то разучиться этому в принципе невозможно.
Выплюнув миндаль, Малинин с наслаждением втянул ноздрями соленый запах моря. С пляжа доносились крики пикирующих над водой чаек.
– Сегодня мы с раннего утра облазили кабинеты исчезнувших ангелов в надежде найти компромат, – продолжал Калашников. – Переговорили с сотрудниками, опросили свидетелей. Не спорю, появилась одна интересная зацепка, из-за которой я попросил тебя пообщаться с Суреном наедине. По крайней мере, работники главного офиса Небесной Канцелярии подметили странную особенность однотипного поведения ВСЕХ пятерых ангелов накануне их пропажи: поэтому я и отдал перья на независимый анализ.
– Я их досье просмотрел подробно, – сообщил Малинин. – Но ничего не нашел.
– А вот я нашел, – интонация Алексея понизилась до покровительственно-пренебрежительной. – Примерно пять тысяч лет назад эта сладкая пятерочка в одно и то же время ездила на Землю, причем не в командировку. Похоже, это была самоволка. С тех пор они Рай до недавнего времени больше не покидали. Странно другое: цель их поездок на Землю находится в закрытом доступе. Есть лишь один невнятный документ, свидетельствующий о том, что они понесли «серьезные взыскания». После того как Сурен привезет нам наш заказ, мы со всеми этими новостями нагрянем к Габриэлю в гости на пару слов.
– Я сдохну от любопытства, – честно пообещал Малинин. – Точно сдохну. Вашбродь, ну хоть чего-нибудь расскажите, иначе мне кранты.
– Сладкое на третье, – отрезал Калашников. – Что за манеры? Сказано тебе – сиди и грызи миндаль. Раньше, чем Сурен появится, я ничего не расскажу.
Малинин замолк. Он тоже горячо ожидал визита Сурена, но по другим соображениям. Сегодня утром армянин рассказал ему про отдаленный остров, где оборудован мусульманский рай. Промежду делом, вскользь, кучер упомянул, что поперек острова протекают «реки, полные молока, меда и вина». Первые две реки сердце Малинина ничуть не затронули, зато третья его очень и очень заинтриговала. Правда, ожидания оказались слегка напрасными, ибо Сурен пояснил, что вино исключительно безалкогольное. После секундного колебания Малинин заверил его, что на безрыбье и рак рыба, и Сурен клятвенно пообещал принести пятилитровый баллон. Его приятель из службы снабжения Небесной Канцелярии в этот день вез на остров порошковое молоко для реки: полулегально зачерпнуть винца ему ничего не стоило. По словам Сурена, подобных островов не так уж много, ибо отдел религий Небесной Канцелярии отличается предельной строгостью и очень редко выдает сертификаты соответствия. Например, растафарианистов [29] они так и не признали, поэтому чудесный остров в сиреневой дымке, заросший пахучей травой с остроконечными листьями, в Раю не существовал. «Иначе, дарагой, это бы слишкам просто было, да, – добавил Сурен. – Вах-вах, придумал сэбе собственный религия, арганызавал сэкту, спланырывал красывий Рай – и кайфуй там, сколка твой душа грэшный пожылает. Мой Рай, ара, знаешь, какой бы был, да? Чтобы там дэвушка, и там дэвушка, и вон там тоже дэвушка – и всэ оны как цвэточек. А еще поляна, там костер, и на нем каждый дэн жарят такой жирний барашэк для вкусний шашлык».
Малинин против «там дэвушка, и там дэвушка» тоже ничего не имел, но в его понимании полную картину райского блаженства увенчал бы бар по принципу «все включено», а также шведский стол с копченым салом, ветчиной, солеными огурцами и молодой картошкой со сметаной.
Калашников с тревогой посмотрел на Малинина, бессмысленным взглядом уставившегося на него и издававшего жалобные сосущие звуки.
– Не стоит так переживать, братец, – сказал он. – Я понимаю, что очень хочется узнать, что я такого накопал, но ты ж себя так до комы доведешь.
Малинин дернулся всем телом и с грохотом упал со скамейки.
Дверь распахнулась – на пороге возник встревоженный Варфоломей.
– Все нормально, – жестом остановил его Калашников. – Серега просто зарядку перед сном делал, но не рассчитал силы – впечатался в пол подбородком. Человек всего себя отдает работе, что поделаешь.
Варфоломей сурово кивнул и, не найдя нужных слов, собрался удалиться. Это ему не удалось – в дверном проеме его чуть не сбил с ног человек с канистрой, в которой что-то призывно булькало. Мгновение – и гость лежал на полу, а Варфоломей старательно заламывал его руку.
– Вааааааааах! – орал человек, в котором Калашников и Малинин сразу опознали Сурена. – Ты чего, дарагой, савсэм офигел? Это же я!
Ангел, на лице которого вздулись огромные желваки, отпустил локоть Сурена, но предусмотрительно продолжал сидеть на нем верхом.
– Что в канистре? – спросил он тоном, не предвещавшим ничего хорошего.
– Бэзалкогольное вино, – злобно сообщил кавказец. – Можэшь папробоват.
Варфоломей, подкинув на руке канистру, запрокинул ее: в рот полился поток молодого красного вина, струйки заливали шею, шипя пеной. Малинин до боли ясно ощутил, что сейчас бросится на Варфоломея и будет бить его до тех пор, пока тот навсегда не утратит способность глотать. Однако ангел знал меру – через секунду он отставил сосуд и вытер губы рукавом хитона.
– Ладно, – сказал Варфоломей неохотно. – Если гости хотят безалкогольного напитка, это не нарушает правил. Поставь вино и иди, не задерживайся.
Сурен так и сделал. Бросив канистру на пол (отчего на нем сразу же расплылось мокрое пятно), он подошел к Калашникову, прощаясь. Пожимая протянутую кавказцем руку, Алексей почувствовал, что в ладони у того спрятан квадратик плотной бумаги. Чуть-чуть согнув собственную ладонь на манер лодочки, штабс-капитан зажал бумажку между бугорков кожи, и Сурен еле заметно улыбнулся ему – одними уголками рта. Он повернулся к Малинину, который от избытка чувств бросился кавказцу на шею, называя «голубчиком» и «спасителем». Калашников благоразумно отошел в сторону и как бы невзначай сунул руку в карман. Малинин тряс Сурена за плечи, чуть ли не плакал и просил заходить в гости в любое время. Кончилось тем, что уставший ждать Варфоломей оторвал кавказца от Малинина и вывел за дверь. Не откладывая дело в долгий ящик, унтер-офицер подбежал к канистре и налил в вазу для цветов пятьсот граммов вина, которые и осушил одним глотком. Следующий «стакан» был налит столь же быстро и опустошен поистине со скоростью света. Третий пошел медленнее, но со смаком.