– Представляешь, он элементарно разводил нас, как мальчиков, – Калашников, окончательно поднявшись, сел и повертел головой, разгоняя разноцветные круги перед глазами. – Мы с умным видом расследовали, а он все это время следил, чтобы мы были на верном пути, и, когда надо, подбрасывал намеки: к воскресенью мы по-любому должны были обязательно поймать этих несчастных баб. Ты зацени, как он все спланировал. После визита к Шефу перерезал провода в телефоне, отключив связь с Городом, – чтобы Шеф невзначай не сорвал ход расследования. Организовал фальшивое покушение на нас: сам молниеносно заменил бокалы, когда секретарша вышла за подносом, а потом выбил святую воду из наших рук – чтобы мы ему еще больше доверяли. Специально подсунул мне апокриф через библиотекаря, чтобы я быстрее догадался, что к чему. Велел пропускать Сурена через таможню без обыска, чтобы мы вовремя получили результаты из городской лаборатории, а при нас делал вид, будто абсолютно не в курсе, откуда пришел анализ. Аплодируй ему, Серега, это настоящий гений. Одним выстрелом парень прихлопнул сразу трех зайцев. Во-первых, избавился от соперников, имевших на совещаниях у Голоса значительное влияние и вес. Во-вторых, ликвидировал четырех мстительных амазонок, издавна точивших на него зубы. В-третьих, получит награду и расширит свои полномочия, введя в действие давние планы по этому… как его… ребрендингу. Действительно, наше присутствие изначально было ему нужно лишь для того, чтобы придать фиктивному расследованию определенный вес. Я только одного не понимаю: как он рассчитывал скрыть свои зловредные намерения от Голоса, которому, как общеизвестно, ведомо все.
– «Голосу ведомо все!» – пафосно провозгласил Габриэль и рассмеялся. – Знаете, этот слоган вообще-то я сам и придумал – и настолько шикарно, что все в него верят всерьез. Вы не ошиблись, когда указали мне на расхождение с рекламным лозунгом и реальной фразой из апокрифа Енофа:
Ты видишь все, и ничто не могло сокрыться пред Тобою.
Так посмотри же, что сделали эти ангелы.
Сразу заметили подвох? А ведь верно – Голос НИЧЕГО НЕ ЗНАЛ о том, что творилось на Земле в ангельской колонии. Да, у него есть дар ясновидения – и при желании он расколол бы меня влегкую. Но к счастью, у Голоса такой стиль поведения – не грузиться. Если он приедет и увидит уже РЕШЕННУЮ проблему, то не станет выяснять, как все было на самом деле: ему элементарно НЕКОГДА. Он поблагодарит меня, даст новые властные полномочия, – и все останется, как было. А сейчас извините, – Габриэль деловито посмотрел на часы, – у меня очень мало времени, и вам уже в некотором роде пора умирать. Мне еще нужно изобретать версию, куда вы вдруг делись. Я вообще классный креативщик, но на это тоже требуется время.
Малинин снова ощупал голову – кровь больше не шла.
– Вашбродь, – шепнул он. – Парень вроде как выговорился, вся инфа необходимая у нас теперь есть. Давайте скорее встанем и дадим ему по чайнику.
– Мне очень жаль, братец, но это невозможно, – ответил Калашников. – У него телекинез и плюс меч еще. Ценю твою храбрость. Если хочешь, вставай сам, а я тебя морально поддержу: ты даже не сомневайся.
– Ну вот, – расстроился Малинин. – Что за день? По голове мне уже дали, спать я хочу, а теперь еще и убивать будут. Хуже день был только у Бекхэма.
– Мне это самому не нравится, братец, – поддержал его Калашников. – Но сам видишь, что тут поделать? Патроны у него никак не кончатся, сзади по голове не дашь. Надо было на всякий случай еще один вариант проработать.
– Откуда я-то знал? – огрызнулся Малинин. – Мы вроде все, как положено в детективах, четко выполнили, а теперь мне опять умирать придется? Я лично, вашбродь, от вас не в восторге. Трудно было покреативить, что ли?
– Извини, братец, – сокрушенно развел руками Калашников, – но кто мог ожидать такого? Подожди немного. Может, сейчас он поднимет меч над собой, тот застрянет в потолке, а мы с тобой в этот момент кааааааааак…
– Это вряд ли, – прервал их диалог Габриэль. – Господа, вы дискуссию развели по типу Тарантино, а меня время поджимает, дел невпроворот. Мне еще на базу надо – эту крысу мочить, а потом публично свалить все на Варфоломея и убить его при попытке сопротивления. Кстати, ведь именно его вы должны были арестовать, я же кучу прозрачных намеков вам подбросил, включая письмо жены, там ясно сказано – человек, который круглосуточно находится рядом с вами. А я до этого специально отметил, чтобы вы запомнили: приставляю к вам Варфоломея на круглосуточную охрану, запрещаю ему отлучаться даже на минуту. Помимо этого, я специально его вызвал в приемную, чтобы он столкнулся с секретаршей и обеспечил ей алиби, но в то же время все подозрения в замене содержимого бокала должны были пасть на него. И что, так трудно было его вычислить?
– Вы перестарались, – хмыкнул Алексей. – Вот именно, вы подбросили кучу намеков, слишком уж откровенных. Вы настолько топорно продавливали мне в голову свою версию, что это породило сомнения. Варфоломей был бы полным кретином, если бы сам так подставился. Я понимаю, что он генерал, но ведь не до такой же степени! Я начал прикидывать, кому это выгоднее всего… Незадолго до визита в ваш офис я переговорил с Варфоломеем. Он тоже сказал, что в приемной оказался не случайно – его заранее туда вызвали вы. Далее оставалось лишь приложить «божественную силу» и одну бумажечку из архива, и все встало на место.
Архангел печально покачал головой.
– Вот и полагайся на вас, господин Калашников… – констатировал он.
Габриэль сделал шаг вперед. Так же, как когда-то в сражении в ангельской колонии, он зажал в обеих руках костяную рукоять меча, ощущая его силу и энергию. Он вновь почувствовал бьющий в лицо ветер, ощутил на губах вкус пепла от сгоревших домов, по щекам снова текла дымящаяся кровь исполинов. Тепло наполняло все его тело. Габриэль чувствовал себя хорошо как никогда. Лишь одно беспокоило его сейчас. Калашников и Малинин смотрели на него с любопытством, как дети смотрят на медведя в зоопарке.
Они не боялись его.
Раздался громкий, хрустящий треск – дверь шкафа за его спиной, того самого платяного шкафа, где сидел Малинин, разлетелась в мелкие щепки от удара.
Варфоломей вместе с парой дюжих ангелов, которых он захватил с тренировочной базы, встали полукругом по направлению к крыльям Габриэля – впрочем, держась от него на приличном расстоянии, ибо уже в шкафу вдоволь наслушались про убойные свойства «божественной силы».
– Клоуны, – с ненавистью процедил сквозь зубы Габриэль в адрес Малинина и Калашникова. Воистину гениальная задумка – спрятать в шкафу всех четверых, зная, что он успокоится после того, как один из них показательно вылезет на свет. Все это время они над ним открыто издевались. Гады.
– Значит, хотел на меня все валить? – сказал Варфоломей. – Знаешь, что я тебе скажу, Гаврюша? Хоть ты и архангел, но – скотина. Бросай меч.