Алексей опустил затекшую руку с посланием, ощущая неприятные покалывания в пальцах. Тревога сменилась раздражением. С какой стати он так разволновался? Ведь Сталин не является новой инкарнацией прорицательницы Ванги – откуда ему известно про тринадцатого? Сначала дед отказывается отвечать на вопросы, а потом под покровом ночи бежит из камеры – и вдруг оставляет адресованную ему записку? Подозрительно. Однако, как любили повторять наводнившие в 1937-м город советские бюрократы, «сигнал поступил, и его следует проверить». Да и приятель из отдела графологических экспертиз, изучив по его просьбе кусок оберточной бумаги, подтвердил – это действительно почерк Сталина.
…Имя Иуды Искариота, несостоявшегося апостола, который навсегда сделал число тринадцать таким, что, к примеру, в испанских гостиницах не существует комнат с этим номером, а есть «12А» или сразу «14», стало нарицательным символом предателя. Он пребывал в одиночной камере – если таковой можно было назвать фешенебельный гостиничный номер. Общение с ним посторонних людей было максимально ограничено, на личную встречу требовалось получить обязательное согласие двух сторон – Ада и Небесной Канцелярии. Только имея на руках пергамент с двумя печатями, можно было смело стучать ногами в дверь здания, где содержался Иуда.
Калашников предчувствовал, что Шефу его идея не понравится, – хотя бы потому, что за согласием придется позвонить в Небесную Канцелярию. Но выбора у него все равно не было.
И это еще не все. В ожидании письменного разрешения на встречу с тринадцатым – если, конечно, Шеф не пошлет с этой идеей сразу – Калашников планировал снова посетить вампирский квартал, дабы попытаться найти хоть какие-то следы Гензеля. Вряд ли убийца поддерживал контакт с носферату исключительно с целью того, чтобы иметь возможность по блату покупать свежие розы. Возможно, вампир являлся связующим звеном между заказчиком и киллером, доставляя последнему вещество и сообщая имена следующих жертв.
Смяв бумагу, он переключился на мысли о Сталине. Когда навещал вождя народов в камере, он, к сожалению, забыл один интересный факт из его биографии… Все знают, что рябой дед отправил полстраны убирать снег в Сибирь, но мало кому известно, что в юные годы он протирал скамью в семинарии, мечтая стать священником. Хорошо бы выяснить, есть ли в городе те, кто посещал эту самую семинарию вместе со Сталиным. Вот с ними он и потолкует: не вел ли Иосиф Виссарионович в семинарских коридорах загадочные разговоры об Иуде или веществе. Пока же сотрудники Учреждения, согласно приказу Шефа, выборочно допрашивали бывших священников на предмет того, мог ли кто-то из них на досуге приготовить особую святую воду, а также проверяли профессиональных киллеров на новейшем детекторе лжи.
Калашникову даже стало стыдно, что он не догадался об этом простейшем решении, хотя разгадка буквально валялась под ногами, совсем из ума выжил. Ну что же еще может сжигать грешников в Аду, как будто на них обрушивается лавой вулкан Везувий? Конечно же вещество – это натуральная святая вода! И Сталин, судя по его реакции, сообразил об этом в первую же секунду. Да уж – хоть в этом вопросе семинария явно пошла ему на пользу. Врет дед или нет, но надо обязательно выйти на контакт с Иудой, если он придумает, как подать эту идею Шефу, чтобы у того не случился приступ бешенства. Как только он закончит дела в архиве и вампирском квартале, так сразу заглянет к руководству и…
…Дверь содрогнулась, наполнив комнату грохотом. По настойчивости ударов, которые сотрясали панель, без труда можно было догадаться, что ранний гость чрезвычайно нетерпелив. Вскочив с кровати, Калашников с криками «иду, иду» заметался по комнате, второпях надевая штаны. Скомканный лист бумаги он засунул было в ящик стола, но сейчас же снова выгреб обратно, опасаясь оставлять столь ценную вещь без присмотра. Сея вокруг хаос и разрушения, Алексей добрался до двери, которая, казалось, сейчас должна слететь с петель, и натужно проскрипел массивной задвижкой проржавевшего замка.
В дверной проем немедленно заглянул Малинин, искривив рот в похабной ухмылке.
– А иде ж девка? Я думал, вашбродь, что ежели вы так долго не открываете, так вас кто-то вовсю в постельке греет, гы-гы-гы… Или вы ее каким макаром уже в шкаф запихнули?
Уставший за ночь Калашников не смог скрыть крайнего раздражения.
– Какого хрена ты ломишься в такую рань? Ты пьян, что ли, скотина? Дыхни!
Оценив ситуацию, Малинин мгновенно встал по стойке смирно, поедая глазами осерчавшее с недосыпа начальство. Лыбиться, впрочем, он при этом ничуть не перестал.
– Никак нет, вашбродь! Меня за вами отправили, срочное дело.
Калашников замер, ожидая неприятного сюрприза.
– Что-то случилось? – задал он идиотский вопрос.
Дрогнув, ухмылка сползла прочь с упитанного малининского лица.
– Мягко говоря, да. Менделеев убит.
…Воскресшие комары тщетно бились в стекло с обратной стороны, наблюдая, как носитель аппетитной крови надевает пиджак и устремляется к выходу. Завтрак сорвался.
Поначалу убийца собирался заехать в тайник за последней порцией эликсира – взамен только что израсходованной, но понял, что не успеет. Иногда фрау Браунштайнер просыпалась достаточно рано и могла застать его открывающим дверь. Когда он добрался до дома, и так уже светлело. Часть уличных фонарей зажгли, но, к счастью, его улица еще пребывала в полумраке. Сердце киллера переполняла гордость. Что ни говори, а котелок у него варит. Операция прошла просто виртуозно – сам Джеймс Бонд позавидовал бы.
Ему сразу пришла в голову эта потрясающая идея. Дом профессора считался одним из лучших, в таких селили особых любимчиков Шефа. Эти здания строили настоящие французские строители, а не какие-нибудь таджикские гастарбайтеры, в авральном режиме возводившие пятисотэтажные халупы из подручных материалов. В привилегированном профессорском доме имелся домофон, а также привередливая консьержка из Лондона: о том, чтобы заявиться к нему в гости со стороны пожарной лестницы, как в случае с Гитлером, нечего было и мечтать. Ему здорово повезло, что старик не терпел всех этих современных достижений, а посему вытребовал квартиру на нижнем этаже. Достанься ему среда обитания хотя бы на двухсотом – и об идее прикончить его в домашних условиях пришлось бы забыть навсегда.
Киллер отчетливо вспомнил недавний звонок. Глухой голос нервно прохрипел: «Они почти вычислили формулу эликсира. Еще чуть-чуть, и псы поймут, откуда он взялся. Нам нужно задержать их – хотя бы дня на два. Срочно ликвидируйте Менделеева… В вашем тайнике – СПЕЦИАЛЬНЫЕ капсулы для такого случая… Его адрес…».
Ему не было интересно, что это за СПЕЦИАЛЬНЫЕ капсулы и в чем их особенность. Наплевать. Выглядят они, кстати, так же, как и предыдущие, только зачем-то помечены синей полосой вместо красной. Хотят, чтобы он убрал Менделеева? Пожалуйста. Отношения с заказчиком предельно просты: он платит, киллер выполняет работу – ничего лишнего. Однако прикинув, в каком районе живет старик, он понял, что тут потребуется изобрести что-то оригинальное. Если бы профессор не открыл окно в эту ночь, он пришел бы завтра. «Срочно»? Да что такое один лишний день?