– Про трагическую не скажу, а вот для романтической не хватает только шампанского и бокалов, – говоря это, он повернулся и достал из рюкзака бутылку сухого вина и бутерброды.
– Ничего себе, откуда?
– Открою тебе секрет – из рюкзака, как же можно идти в горы с красивой девушкой без вина!?
– Ты опять начинаешь?
– Да нет, продолжаю. Продолжаю тебя лечить, после такого переохлаждения надо согреться изнутри, и нет ничего лучше вина.
– Ну разве что согреться, – согласилась Надежда и взяла из его рук пластиковый стаканчик с рубиновой жидкостью, переливающейся в свете костра таинственными тенями.
– За наше неудавшееся путешествие к вершине этой горы, – провозгласил тост Артём.
– Нет, это звучит грустно, лучше за приключения во время путешествия к вершине и обратно.
Артём возражать не стал, они выпили. Надежда сделала один глоток, но Артём уговорил её выпить до дна.
– Иначе не подействует, настаивал он.
Вино разлилось по жилам теплом, в голове зашумело, бутерброды показались самой лучшей едой, которую когда-либо пробовала Надежда, вместе с теплом пришла расслабленность. Артём почувствовал перемену настроения и налил еще по стаканчику.
– За тебя, Наденька.
На этот раз уговаривать её не пришлось. От второго стаканчика Надежде стало очень хорошо и даже жарко, все страхи рассеялись. Она расслабленно привалилась к Артёму. Он осторожно обнял её одной рукой, но реакции не последовало. Тогда он решил действовать дальше: повернулся к лежащей на его плече головке Надежды и поцеловал очень осторожно. Надежда вздрогнула, но не отстранилась. Целуя, он начал гладить плечи, не позволяя себе пока большего. Надежде было хорошо, её бросило в жар, ей нравились поцелуи, а прикосновения Артёма отдавались во всем её молодом теле непонятными ощущениями; сознание постепенно куда-то уплывало.
«Что со мной?» – спрашивала она себя и не могла ответить. Сил остановить Артёма не было, тело уже не повиновалось и разгоралось всё с большей, неизвестной пока Надежде, силой. Артём осторожно справился с узлом на груди, и плед упал на землю, открывая обнажённую грудь с напрягшимися в ожидании чего-то розовыми сосками. С губ Надежды слетел сладострастный стон, остановить Артёма она уже не могла, да и не хотела, тело ей не повиновалось. А Артём, почувствовав это, уже ласкал соски. Грудь Надежды была готова взорваться от напряжения.
«Как же хорошо», – подумала Надежда, когда её пронзила волна сладострастия от прикосновений руки Артёма, проникшей в её мизерные трусики. А Артём, добравшись до последней преграды, потихоньку ласкал лоно Надежды, истекающее соком желания. Но торопиться было нельзя. Низ живота свела судорога желания, Надежда в экстазе задвигала бёдрами, реагируя на руку, которой он ласкал её. Артём понимал, что если Надежда сейчас удовлетворится и придёт в себя, то всё может закончиться, и он не добьётся главного – её. Надежда ничего не слышала и не видела, только какой-то розовый туман, в котором она плыла и плыла, сознание было где-то далеко, а Артём целовал грудь, снимая с неё трусики. Избавившись от последнего препятствия, он освободился от плавок сам, лёг на Надежду сверху, взял своё напрягшееся мужское естество и начал вводить в лоно Надежды. Она закричала, сладострастно изогнувшись. В этот момент земля вздрогнула, сознание померкло у обоих одновременно, и наступила темнота.
Вей загрузил контейнер с рудой и направился по горизонтальному тоннелю, давно проделанному кем-то, на поверхность. Сам он находился впереди контейнера, управляя установкой. Шахта была старой и узкой, установка с лёгкостью расширяла тоннель, пробиваясь на поверхность. А вот и поверхность. Огромный пласт породы вывалился наружу, плазменный бур погас. Вей вышел из машины. Вокруг бушевала гроза, сенсоры его скафандра, стилизованного под обыкновенного человека, уловили присутствие биологических форм. Он осмотрелся вокруг и увидел двух обнаженных разумных существ, которые называли себя людьми. Пласт породы до половины придавил их, высокая температура от горелок опалила их тела и слегка запекла.
Вей растерялся: «Неужели я лишил жизни разумных существ этой планеты?» Он похолодел внутренне: разумная жизнь была для его расы неприкосновенна, и никто не имел права лишать жизни разумное существо, пусть даже оно находилось на другой планете. Как это было сделано – намеренно или нет – неважно, наказание оставалось одинаково строгим.
«Существа, наверное, промокли и замёрзли, поэтому разделись и грелись у открытого огня. Вокруг костра была развешена одежда, от неё ничего не осталось, она просто сгорела».
Вей очнулся, понимая, что не время для самобичевания, направился к людям, отвалил пласт породы, и увидел, что тела отличаются, скорее всего, по половым признакам. Это были самец и самка. Вей быстро достал медицинские мобильные комплексы и прикрепил их к людям, комплексы зажужжали, проводя диагностику организма. Наконец на их поверхностях загорелись зелёные огоньки, сигнализирующие о завершении диагностики. Вей сначала взглянул на диагноз самца, или, как люди называли, мужчины (он лежал на самке, женщине). Перелом позвоночника, трех ребер, ушиб внутренних органов и проникающая рана от острого камня. Вей задал программу медицинскому комплексу по оказанию первой помощи. Залечить такие раны он здесь мог только на звездолёте. На это нужно два часа. Диагноз женщины был лучше: никаких повреждений, кроме перелома руки и ушибов мягких тканей. Вей задумался. Если забрать одного, а другого оставить, то, очнувшись, женщина поднимет шум, и он будет обнаружен; если они задержатся надолго, то их начнут искать и опять наткнутся на него и его разработки.
«Сколько у меня времени? Максимум шесть леков, – рассуждал Вей, – я успею».
Вей начал лихорадочно действовать. Над шахтой в режиме маскировки висел грузовой модуль, почти полностью заполненный рудой. Он положил на платформу оба тела, и гравитационные лучи втянули её внутрь модуля, где люди сразу были помещены в медицинский отсек, приборы которого усиленно заработали. Затем Вей погрузил контейнер с рудой и стартовал к кораблю. Он только начал добычу, когда обнаружил руду и доставил на место горнопроходческий комплекс; руды было мало, и пришлось углубиться на значительную глубину, но, в целом, он надеялся добыть здесь необходимое количество. И надо же! Такая неудача с местным населением!
На звездолёте у причальной палубы уже стояли в ожидании пациентов медицинские капсулы, в которые Вей дистанционно ввёл программу для лечения этих разумных существ – людей. Как только модуль причалил, роботы положили тела в капсулы и повезли в медицинский комплекс, а там уже поместили в ёмкости с желеобразным раствором. Вей тщательно проконтролировал все операции и, удостоверившись, что процесс регенерации успешно инициирован, переключился на текущие дела. Однако его не покидала мысль: «Эта случайная реликтовая планета, разумный биологический вид, обитающий на ней, – случайно ли это? Или это случайная неслучайность?»
Вопрос Вея был риторическим, и ответа не было: вселенная велика, и в ней может случиться всякое.