– Продолжаем действовать.
– Что?
– Продолжаем операцию. Предупредите всех, что она ранена. Пусть врач будет наготове. Ее личность установлена?
Крейги молчит; до меня доносятся обрывки разговоров по рации: скорая помощь, охрана Программы, полиция…
– Они выяснили, что она не заключенная. Все.
– Что еще?
Опять разговоры на заднем плане.
– Машина скорой помощи подъехала к приемному покою медицинского центра. Да. Они перевезут ее из тюремной больницы.
– Каков их предположительный маршрут?
– Ждем.
– Полицейский эскорт? – Пожалуйста, только не это.
– Да. – Черт, черт, черт. – Карла… – В голосе Кейт слышится предостережение. Он понимает, мы не можем рисковать и ввязываться в потасовку с полицией.
– Сколько машин? Следи за ними. И установи маршрут.
Крейги делает паузу, а затем:
– Они считают ее волонтером. Полагают, что в системе какая-то ошибка.
Но они ведь все проверят.
– Маршрут?
– Работаю.
Через несколько секунд маршрут появляется на моем экране: пульсирующая красная лента, похожая на артерию, на карте города.
– Они выехали. Одна полицейская машина.
– Зачем ей эскорт, если она волонтер? – Я говорю так, будто меня могут услышать и поверить, что меры предосторожности излишни. – Необходимо, чтобы машину отозвали. Пусть им дадут более ответственное задание.
– Сообщи планируемое место нападения на предполагаемом маршруте.
– Нападения? Хочешь сказать, будет стрельба?
– Да, спрогнозируй потери. – Крейги, делай же что-нибудь.
Мне не удается увидеть происходящее. Камеры наблюдения дают сбой, я могу лишь слышать и представлять картинку.
Вчера вечером мы много раз репетировали то, что им предстоит сделать, в старом самолетном ангаре в Оксфордшире.
Машина скорой помощи, теперь сопровождаемая полицейской, сбрасывает скорость на сложном участке, ей навстречу движется по встречной полосе минивэн. «Скорая» тормозит, пытается его объехать, в этот момент рядом с минивэном появляется второй, а третий блокирует путь сзади. Они в ловушке. Водитель «скорой» тянется к рации, его никто не пытается остановить. Помощь не прибудет.
В это время двое уже открывают задние двери машины скорой помощи и залезают внутрь. Один упирается рукой в грудь фельдшера и говорит:
– Мы вам ничего не сделаем.
Это голос Робби. Другой рукой он перерезает ремни на носилках и срывает кислородную маску.
Затем они выходят, держа под руки женщину с кровавой повязкой на животе. Они помогают ей сесть в один из минивэнов, запрыгивают следом, и три автомобиля уезжают.
В моем наушнике слышно, как Крейги шумно выдыхает. В этом звуке облегчение, ликование, радость? Я не понимаю.
– Все, – произносит он. – Дело сделано.
Я никогда не слышала, чтобы он говорил таким тоном, это голос молодого, храброго мужчины.
Интересно, дрожат ли при этом его руки?
– У нас получилось, Карла. Все сработало.
Сработало. Мы вытащили ее. Машины уже въезжают в гараж, участники операции рассредоточиваются по городу. Кэтрин в «мерседесе» с тонированными стеклами направляется в конспиративный дом на севере Лондона, где невысокий, молчаливый доктор займется ее раной.
Ей больно, но она будет жить. И мы сможем поговорить.
Я опускаюсь в кресло и протягиваю руку к «мышке», чтобы закрыть файл с картой. Красная линия исчезла. Затем появляется изображение камер наблюдения Программы. Улицы почти пусты. Йоханссона там больше нет.
Я машинально начинаю переключаться с камеры на камеру и просматривать улицы и переулки. Он должен был позвонить Уитману и дать сигнал забирать его. Возможно, он именно сейчас идет к воротам.
Однако я до сих пор его не вижу. С ним ведь все в порядке, правда? Операция закончена, Кэтрин в безопасности, ему пора уходить.
Непонятно, откуда в моей душе появляется ужас, внезапно я ощущаю панический страх.
Я переключаюсь с камеры на камеру, пытаясь высмотреть знакомое лицо или узнать его фигуру по походке, – не он, не он, не он.
Где же Йоханссон? Возможно, у него проблемы, и он затаился. Беру телефон и набираю номер Уитмана.
– Он вам звонил?
– Нет.
Задыхаясь, я произношу:
– Не ждите, вытаскивайте его.
Уитман колеблется, но все же спрашивает:
– Что-то случилось, Лора?
Я не знаю.
Отсоединяюсь и опять поворачиваюсь к экрану. По улице идет мужчина с чемоданом инструментов. Двое мужчин и женщина переходят улицу – женщина смеется. Проезжает патруль. В переулке стоит блондин, смотрит вниз и улыбается…
У меня начинает кружиться голова, земля уходит из-под ног, кажется, я уже лечу в пропасть.
Я знаю этого человека. Это Брайс.
Он удовлетворенно кивает кому-то и продолжает свой путь, скрываясь из вида. Вывожу на экран карту Программы. Увеличиваю поочередно каждый сектор. Желтые значки – камеры наблюдения. Вот эта улица. Ни одного желтого значка. На ней нет камер.
Я сижу, словно слепец, навсегда потерявший надежду.
В голове опять звучит крик мужчины, услышанный по телефону три дня назад. Они заставили ее смотреть.
Брайс. Пожалуйста, Господи, только не это.
Наконец, я вижу Йоханссона.
Он идет довольно быстро, поворачивая голову то направо, то налево, словно знает, что его ищут и эти люди где-то рядом. В любую минуту они могут показаться из-за угла.
Он идет прямо к тому переулку.
Необходимо отбросить эмоции и думать. Мне нужен четкий план действий. Но все пространство в моей голове заполняет крик: «Нет. Нет».
День 24: пятница
ЙОХАНССОН
Прежде он лишь слышит их. Люди бегут где-то рядом, их маршруты параллельны. Сколько их? Трое? Больше?
Впереди их пути пересекаются. Йоханссон ныряет в ближайший переулок, но с другой стороны появляются еще двое, ограничивая место для маневра.
Необходимо где-то укрыться, дать им пройти мимо.
За спиной кто-то кричит.
Дорога поворачивает направо, и, выйдя из-за угла, он видит в пяти метрах от себя Брайса. Тот стоит, скрестив руки и откинув голову назад.
– Я говорил, что ты совершаешь ошибку, – произносит он и улыбается.