Он покосился на собратьев, буркнул:
— Думаю, выбирать не приходится.
— Но все же? — уточнил я.
Зловещая нотка в моем голосе прозвучала достаточно четко, мужик сказал торопливо:
— Лучше в лагерь. А сейчас мы готовы работать на судне, чтобы… ну, не за борт.
Я посмотрел ему в лицо: круглолицый, широкий, с крестьянской хитринкой в глазах, с жилистыми руками.
— Решаешь и за других?
— Они просто боятся рот открыть, — ответил он. — А так я их знаю. Не дураки, только робкие.
— Хорошо, — сказал я. — Ты над ними старший. Тебя как зовут?
— Криба Холден, высокий глерд.
— Криба Холден, — повторил я, — следи, чтобы никто ничего глупого нини. У нас круговая порука, понял?… Это значит, один из вас сглупит, за борт отправим всех.
Фицрой добавил мирно:
— С перерезанными глотками.
— Ясно, — сказал Криба устрашенно. — Будем делать на корабле все, что и делали. Вы наш хозяин. Никто слова не скажет. Мы не драчливые.
Грегор постоял, слушая, а когда я отошел в сторону, двинулся за мной, ступая шаг в шаг.
Я оглянулся, он сказал нерешительно:
— Командир, вообще-то нас хватает и на корабле, да и в лагере. Роннер Дорриган, который управляет верфью, говорил, что новых уже не надо, с этими, что есть, любой заказ выполнит.
Я нахмурился.
— А что ты предлагаешь?
— Отпустить, — ответил он. — Это не потому, что они гарнцы, а просто… зачем нам лишние люди?
Я подумал, посмотрел на него пытливо.
— Ты хорошо сказал.
— Что, командир?
— Ты сказал «нам», — ответил я, — а мог бы сказать «мне». Значит, ты уже полностью в нашей команде. Хорошо, я скажу, что пусть попытаются довести корабль до места, если у них хватит на это силенок.
— Спасибо, командир, — сказал он и, увидев мою ухмылку, договорил быстро: — Спасибо за то, что не набираете лишних людей, а вовсе не за их спасение!
Мимо протопал согнутый Фицрой с мешком трофеев на спине, оглянулся, глаза блестят восторгом.
— Вот это жизнь!..
— Да, — согласился я, — когда грабишь ты, а не тебя… С другой стороны, а как еще совершенствовать человеческую природу? Выживает сильнейший, он же дает потомство…
— Что-что? — переспросил он, но тут же отмахнулся: — Да иди ты со своими умностями…
Я проводил его взглядом; как же, он прав, материальное всегда выше всяких там духовных запросов, что всего лишь выверт пресыщенной психики.
Места под палубой на когге немного, как на мой взгляд, с захваченного корабля забрали все, но заполнили только один уголок, что лишний раз подчеркнуло наши размеры.
Ваддингтон тоже допросил пленных, уже тщательнее и подробнее, но и он узнал едва ли больше: капитан и хозяин судна пали смертью храбрых, еще даже не поняв, что пали гордо и красиво на боевом посту, а остальные на корабле всего лишь пассажиры.
Все же я узнал, что в отличие от кораблей гильдии Красноголовых, есть у них такая, покруче, они занимаются только каботажным плаванием вдоль берега, доплывают до Шантеля, трижды были заказы из опасной Ризнерии, это королевство, что лежит за Шантелем.
Охрану пленных я поручил гвардейцам, осчастливленным тем, что и в захвате корабля участвовали, первыми начав пока что необъявленную войну с Гарном, когда-то нанесшим ряд сокрушительных поражений Дронтарии.
Да и вообще гвардейцы чувствуют, что присутствуют при работе Улучшателя, который наконец-то развернулся во всю мощь, и такое осознание наполняет их счастьем и гордостью, будет что рассказывать, когда здесь закончим…
Тем временем вслед за Фицроем и командой захвата на захваченный корабль перебрались и опоздавшие, и в упоении перетаскивали оттуда все, что можно перетащить, благо наш корабль втрое вместительнее.
Ваддингтон взял с собой троих с топорами, на захваченном судне начали было рубить дыры в днище, но вслед ринулся Грегор, переговорил, я видел, как Ваддингтон поморщился, но кивнул, хоть и с громадной неохотой.
Я подумал, что он прав, корабль затопить — и концы в воду, однако же мы не мы, а некие опасные люди из неведомого королевства Гаргалот, наше ужасное знамя все рассматривают в первую очередь, молодец Фицрой, так что пусть с Гаргалота и спрашивают.
Все-таки чувствую облегчение, что не вижу, как корабль, пусть и небольшой, уходит под воду.
Фицрой сказал утешающе:
— Что, грызет совесть? Корабль шел под гарнским флагом. А раз так, они тоже виноваты, что у них такой король.
Джонадер прислушался, сказал угрюмо:
— Ничего с ними не случится. Отсюда не больше суток до пристани, откуда мы ушли так красиво, что как вспомню…
— Я вообще собирался затопить, — сообщил я. — Вот тогда бы совесть, может быть, и… ну, не погрызла, а чуточку ворохнулась бы. Может быть, даже спросила бы, а чё там такое?
Фицрой сказал с ухмылкой:
— Ты бы нашел что сказать. Еще и похвалила бы тебя за доброту… Ладно, пора отчаливать. Думаю, вшестером как-то справятся. Либо их заметят, тут же часто плавают, либо сами весламивеслами…
Пару часов плыли, посматривая во все стороны, с мачты спустился Понсоменер и вытянул руку, указывая пальцем на едва различимый берег.
— Глерд, вон там рыбацкая деревушка…
— У тебя прекрасное зрение, — заметил я, — лучше, чем у человека. Ты не химера?
Он испуганно дернулся.
— Глерд…
— Да ладно, — сказал я, — у всех свои мелкие приятные недостатки. Химера не химера, лишь бы не кусалась.
— Глерд, — повторил он уже с обидой, — какая химера? Химеры, как я слышал, все теряют, когда становятся людьми!
— Тогда еще лучше, — сказал я. — Человек должен перехимерить всяких там, что стоят на его пути к трону короля вселенной!.. Здорово, что умеешь Что-то большее, чем остальные. Развивай и дальше. Один мудрец сказал: стыдно сдохнуть от старости, так и не узнав, на что способны твои дух и тело.
Он вряд ли понял, судя по его крестьянски-туповатому виду, повторил с тем же простодушным достоинством:
— Нет, высокий глерд, но в нашем роду все видят лучше, чем другие. Там на берегу с десяток домов. Значит, живут не только рыбой, иначе уплывать пришлось бы далеко. Наверняка есть огороды, скот, куры, утки, гуси…
— Индюки, — добавил я.
— Индюков не заметил, — сказал он простодушно, — а вот куры роются возле огорода…
Я кивнул.
— Намекаешь, что можно и пограбить, раз уж у нас нет ни мяса, ни воды?