– Ингар ну зачем ты встал с кровати? Тебе нужно лежать и набираться сил. Если ты будешь так над собой издеваться, то окончательно подорвешь свое здоровье.
– Со мной все будет хорошо, мне нужно поесть и слетать на озеро для подзарядки. Хочешь полететь со мной?
– С радостью, только сейчас распоряжусь насчет обеда, и полетим.
Погода стояла великолепная, и озеро сверкало в лучах полуденного солнца, словно огромный бриллиант. Дельтаплан плавно покачивался возле берега, а мы с Виканой сидели в тени скалы и тихо беседовали. После подзарядки мое состояние пришло в норму и я, сбросив с плеч летный комбинезон, сидел обнаженным по пояс, подставив свою грудь прохладному ветерку с озера. После полета в Танорис и моей болезни наши отношения с Виканой начали незаметно меняться, мы как будто заново стали узнавать друг друга, они приобрели более человечный и понятный характер, исчезла театральная экзальтация. В глазах принцессы появлялась тихая грусть и жалость, когда она смотрела на меня. Мне показалось, что она как-то сразу повзрослела и превратилась из взбалмошной девчонки в молодую женщину, удивленно глядящую на неожиданно изменившийся вокруг нее мир, на мужчину которого она любила, но воспринимала только его внешнюю показную сторону. Это новое состояние и зародившаяся внутри нее новая жизнь, сломали хрустальную оболочку, отгораживавшую Викану от обычного мира.
– Ингар ты так сильно похудел за эти дни, тебе нужно больше отдыхать и питаться по человечески, а не хватать куски между полетами и совещаниями. Я за тебя боюсь. Нельзя взваливать на свои плечи все проблемы Геона и отвечать за все, что происходит вокруг. Ты должен понимать, что уже не один и нашим детям нужен живой отец.
Тон Виканы, которым она говорила, очень удивил меня и зародил смутную надежду на лучшее. В ее словах не было истеричных ноток выдуманной любви прежней Виканы, им на смену пришли забота и беспокойство за живого, а не выдуманного человека. Мне показалось, что она старается понять меня и это понимание начало вызывать в ней жалость к подлинному Ингару. Раньше на Руси говорили не 'любит' а 'жалеет', может и на Геоне это слово приобретет этот новый смысл?
– Викана я постараюсь, вести себя более осмотрительно, но не всегда это у меня получается. Я еще слишком неопытен в делах, свалившихся на меня, но я учусь и надеюсь, что со временем стану совершать меньше ошибок. Ситуация на Таноле осложнилась и тебе необходимо укрыться в безлопастном месте. Я убил в Танорисе главу клана 'Белой лошади' князя Аттилу и за мной начнут охотиться 'кровники'. До имперцев пока не дошли известия о разгроме их войск на Таноле, но и они тоже скоро начнут точно такую же охоту на меня. Викана ты самое уязвимое звено в моей защите и враги в первую очередь попытаются достать меня через тебя. Завтра я начну строить нового 'дракона', на котором отвезу тебя к 'Нордрассилу' под защиту малхусов, так мне будет намного спокойнее, и здоровью детей ничего не будет угрожать.
Принцесса ничего не ответила и только тихо заплакала, опустив голову на колени. Я не стал мешать Викане выплакаться и, обняв ее за печи, решил дождаться, когда она успокоится. Наконец слезы высохли, и принцесса смогла говорить.
– Ингар, я понимаю, что мы для тебя обуза и наше присутствие будет связывать тебя по рукам и ногам, поэтому я согласна лететь к дереву жизни. Просто я очень боюсь за тебя, и мы будем ждать твоего возвращения.
– Викана мы возьмем с собой почтовых птиц, и я буду регулярно писать тебе о своих делах. Если мне удастся решить несколько технических проблем, то я смогу часто навещать тебя и привезу помощников из преданных тебе гвельфов.
– Я напишу письмо к матери настоятельнице храма 'Сиды', она отпустит с тобой двух послушниц принадлежащих к моему дому, которые служили мне в монастыре. Это две девушки квартеронки они полностью преданы мне, и ты можешь смело им довериться. Ингар, я очень устала, давай поедим и ляжем спать до утра, – сказала Викана и как-то странно посмотрела на меня.
Мы неспешно перекусили разогретыми на костре припасами, захваченными с собой в полет и отправились спать. Пещера, которая стала постоянным местом для зарядки камней 'Силы' и ночлега, превратилась в минигостиницу со столом, масляным светильником, удобной кроватью и комплектом постельных принадлежностей. Викана быстро застелила постель и юркнула под одеяло. Я же в нерешительности стоял у входа в пещеру и не знал, как мне поступить.
– И долго ты там будешь стоять? Ты хочешь, чтобы я замерзла? – лукаво спросила принцесса и едва слышно буркнула, – тоже мне муж называется!
Я на негнущихся ногах подошел к постели и, сбросив с себя комбинезон, залез под одеяло. Меня снова начал колотить озноб от закипающего внутри адреналина, и зубы опять стали выбивать предательскую дробь.
– Ну вот, опять ты замерз, когда сидел голый на ветру, ну прямо как ребенок. Повернись ко мне, я тебя согрею, а то простудишься, – сказала Викана и прижалась ко мне, обхватив руками за шею.
Господи сколько правильных слов и окончательных решений мы принимаем, когда пытаемся заставить себя не поддаваться женским чарам. Можно сколько угодно себя накручивать и убеждать в том, что это обман и нужно проявить твердость. Нам иногда удается продержаться некоторое время, если объект нашего обожания находится на некотором расстоянии, но когда чувствуешь на щеке шелк ее дивных волос, а вашего уха касаются нежные влажные губы, то ты понимаешь что окончательно пропал. Последняя запоздалая и якобы разумная мысль о мужской гордости жалобно пискнула раздавленная любовным безумием, обрушившимся на нас.
Нас качало, словно на призрачных качелях, подвешенных на уходящих в небо лучах 'Силы'. Мы растворились друг в друге и, вынырнув из глубины пронзительного чувства любовного наслаждения, снова погружались в искрящуюся пучину. Волна за волной накатывалась сладкая истома и наши тела, разорвав переплетение объятий, затихали на скомканном ложе, и снова переплетались, едва успокаивалось рвущее грудь дыхание. В этом чувственном хороводе участвовали не только наши души, но и два маленьких комочка новой жизни связанные с нами тонкими ниточками, выходящими из наших с Виканой сердец. Сладкая боль, рожденная где-то в самых потаенных уголках подсознания начала накапливаться в груди медленно опускаясь к солнечному сплетению и зазвенев оборвавшейся струной, вырвалась на свободу. Викана протяжно вскрикнув, несколько раз выгнулась в моих руках и затихла глубоко дыша. Мы долго лежали в объятиях друг друга, боясь разорвать эту телесную связь, словно старались продлить ускользающие мгновения счастья. Постепенно это состояние перешло в сладостное забытье, наполненное фантастическими снами, в которых мы продолжили прерванный любовный танец. Меня разбудил поцелуй влажных губ тихих шепот, прозвучавший в ушах:
– Вставай засоня, уже светает и завтрак готов.
Я повернулся на спину и поцеловал Викану, не открывая глаз, чтобы ненароком не разрушить образ принцессы, созданный у меня в голове фантастическим сном. Через несколько секунд Викана начала притворно отбиваться и я, разорвав объятия, открыл глаза. Зря я лежал с закрытыми глазами, лучи утреннего солнца, отразившись от озерной глади, ворвались в пещеру и волосы Виканы искрились, словно усыпанные брильянтами, ее огромные голубые глаза, окаймленные длинными ресницами, смотрели прямо мне в душу.