— Да, Сухарто, я это запомню…
— Не бойся, я тебя не оставлю одну в лесу…
Она молча посмотрела на него. Он был серьезен.
Тропа от деревни оказалась достаточно проторенной. Видно, люди пользовались ею довольно часто: как же, Великий Агунг недалеко, и не поклониться богам?
— Здесь есть и целебные источники, — Сухарто чувствовал себя настоящим проводником. — Хочешь искупаться?
— Нет! — почти вскрикнула Катарина. А вдруг он будет подглядывать из-за камней?
— А вообще-то и не помешало бы, — заметил он. — Видишь, подол твоего платья уже грязный. Неудобно, наверное, ходить в таком длинном… Кстати, ты не стесняйся, немного приподними его, вот тебе веревка вместо пояса.
Веревку взяла, но ноги оголять пока не стала. «Может, попозже, — подумала она, — когда придется карабкаться на гору… Кто его знает, что это за гора? А вдруг совсем крутой склон?»
Деревья стали редеть, открывая вид на заросший высокой травой луг. Сухарто нашел две крепких сухих ветки, похожие на самодельные трости:
— Скоро деревьев не будет. А с палками легче подниматься.
— Сухарто, а здесь есть где-нибудь вода?
— Да, скоро будет источник…
— А когда мы дойдем до богов?
— Вечером.
— А они не уснут?
— Нет, они никогда не спят, и даже если уснут, то и тогда услышат людей.
— И ты тоже веришь в них?
— Конечно!
Сухарто приостановился, чтобы поправить небольшую холщевую сумку в виде мешочка с ручками, которые плотно затягивали, словно резинка, ее отверстие сверху. Как хорошо, что он предусмотрительно прихватил ее из дома! Сумка висела через плечо и почти не мешала, когда была полной. Сейчас же, когда еды осталось совсем немного, она постоянно падала.
— Интересно, — продолжала рассуждать Катарина, видно, эта тема ее не отпускала, — а вот сейчас они могут нас слышать?
— Могут. И не только то, о чем мы говорим, но и то, о чем думаем.
Теперь остановилась Катарина.
— Сухарто, неужели даже наши мысли им известны? Тогда почему для того, чтобы получить поддержку, мы идем к богам, а не попросим у них то же самое мысленно?
— Бывает, что самые нужные мысли такие робкие и стеснительные, и потому их не сразу и распознаешь. А еще… Видимо, ты не знаешь о том, что наши мысли не слышат злые духи. А нам нужно, чтобы и они нас услышали и не докучали потом… А слово — оно намного сильнее, поэтому и принято у нас разговаривать с богами очень громко, так, чтобы слышали не только они, но и злые духи.
Она задумалась и, видимо, согласившись с его доводами, перевела разговор на другую тему:
— Пойдем быстрее, Сухарто. Видишь, впереди водовместилище? Я так хочу пить…
Сочный луг постепенно переходил в голую каменистую почву. Трава была уже не такой густой и высокой. А вот и водоем. Он занял небольшую выемку в низине, за которой начинался почти незаметный подъем на гору. Эта выемка походила на искусственную. Казалось, взял какой-то великан в руки большую лопату и мастерски выкопал круглую ямку диаметром шагов на двадцать. А возле этой заводи насыпал разноцветных камней, через которые и выбился из-под земли родник. И побежала вода в виде небольшого водопада в эту выемку, и образовала чистое синее озерце.
Катарина присела на большой гладкий камень, нагретый солнцем, и опустила в воду ступни ног. Вместо ожидаемой легкой прохлады она ощутила тепло. Да источник был теплее парного молока! Но это не раздражало, напротив, вода казалась приятной, она словно снимала усталость.
— Ты хотела пить… Я не буду подглядывать, если захочешь и искупаться… Уйду вон за те валуны… Не стесняйся, жители деревни сюда приходят не для того, чтобы просто смотреть на воду… Этот целебный источник сделали боги. И они тоже в нем купаются…
— Правда? — видимо, последний довод стал решающим. — Неужели и боги любят купаться? Тогда… Иди, Сухарто, за те камни, я — быстро…
Она с трудом освободилась от темно-бордового платья с плотным корсажем, которое, казалось, вросло в ее тело. Широкие пышные складки от линии талии добавляли и без того солидный вес этому произведению искусства хорошего портного, который частенько выполнял ее заказы там, в Амстердаме. «Знала бы, что придется в нем лазать по горам, попросила бы сделать полегче», — размышляла Катарина.
Видимо, она засмеялась, потому что из-за камней послышался голос Сухарто:
— Помочь?
— Нет-нет, у меня все хорошо…
Вода действительно напоминала парное молоко. Его пила Катарина давно-давно, еще в детстве. А когда стала постарше, полюбила другие молочные продукты — сыр, брынзу, простоквашу. Странно, что в Батавии совсем нет молочных продуктов. Видимо, яванцы их не любят, если коров не держат.
Она легла на спину и закрыла глаза: послеполуденное солнце не обжигало, но светило прямо в глаза. И тут Катарина вновь увидела того фокусника, который отрезал людям головы и поругал ее за то, что она оторвала головки лилиям.
— Ты убедилась в том, что лилии тебя простили? А могут ли прощать… люди?
— Я не знаю, я еще — маленькая девочка…
— Ладно, скоро ты вырастешь, вот тогда и ответишь на этот вопрос. Только говорить надо чистую правду. Тех, кто обманывает, ждет ужасное наказание в аду. Ты слышала о том, что такое «ад»?
— Нет, я знаю только, что такое «рай». Мне мама говорила о том, что там есть ангелочки…
— В детстве все мы знаем только рай, пока сами не побываем в аду, — заметил фокусник. Он снял с головы высокий котелок, и по его плечам рассыпались длинные черные волосы. Они были жесткими и спутанными, словно он в своей жизни никогда не снимал головного убора.
— Если ты пока еще маленькая девочка, тогда выпей парного молока, — сказал фокусник и взял со стола стакан с водой, в котором стояла на высоком стебле белая лилия.
— Это же — вода! — засмеялась девочка.
— Нет, это молоко! — не согласился с ней фокусник. — Важно не то, что ты видишь, а то, что чувствуешь. И никогда не доверяй только глазам — они могут ошибаться…
Он дал ей в руки стакан и снова растворился в воздухе. Сейчас он исчез не так быстро, как в прошлый раз: сначала стал бледнеть, потом его изображение оказалось на матовом стекле, через которое была еще видна комната с плотно завешенным красной тканью окном и с такой же красной скатертью на большом круглом столе. Наконец, матовое стекло стало превращаться в легкое облачко, оно закрутилось вихрями, а вихри образовали воронку, и в нее постепенно затянуло и шторы, и скатерть, и все, что еще было в комнате. И только остался в руках у девочки стакан с водой. Она пригубила напиток и не смогла скрыть удивление:
— Ой, а это действительно молоко!
Катарина открыла глаза и машинально посмотрела за валуны, где остался Сухарто. Там был самый краешек источника, мелководье. В нем, наверное, не так уж и удобно купаться…