Сесил, сэр Фрэнсис Ноллис и юный дядя королевы, двадцатитрехлетний Томас Говард, герцог Норфолкский, стояли у окна, в неприметном уголке королевской приемной, где их почти не было видно. За их спинами болтали, флиртовали и плели интриги придворные. Королева восседала на троне и вела беседу с послом короля Филиппа на его родном языке. По-испански Елизавета говорила достаточно бегло. Сесилу теперь везде мерещились опасности.
Он старался прислушиваться ко всему, что происходило в зале, и одновременно продолжал разговор с сэром Фрэнсисом.
– Нужно найти какой-то способ обыскивать всякого, перед тем как допустить к королеве. Даже придворную знать.
– Нас весьма оскорбило бы такое отношение, – заметил герцог. – Разве угроза исходит не от простонародья?
– От каждого убежденного паписта, – резко возразил ему Сесил. – Едва только Папа опубликует свое заявление, наша королева станет беззащитным ягненком. Никогда еще ей не грозила такая чудовищная опасность.
– Придется убедить королеву обедать в узком кругу надежных и проверенных людей, – задумчиво сказал сэр Фрэнсис. – Нельзя никого допускать к ней в это время.
Сесил колебался. Доступ к монарху и даже к высшей знати был частью естественного порядка вещей. Так повелось с незапамятных времен. Если поменять эти правила, все поймут, что королева и двор более не доверяют своим подданным, прячутся за закрытыми дверями.
– Это будет выглядеть более чем странно, – сухо заметил он.
– Нужно что-то решать и с выездами королевы, – продолжал сэр Фрэнсис. – Уличные процессии тоже становятся опасными.
Прежде чем Сесил успел его остановить, сэр Фрэнсис поманил к себе Роберта Дадли. Тот извинился перед двумя придворными, с которыми непринужденно беседовал, и направился к окну.
– Если вы намерены привлечь к нашим совещаниям и его, тогда я ухожу, – заявил герцог и резко повернулся, готовый выполнить свою угрозу.
– Но почему? – удивился сэр Фрэнсис. – Дадли разбирается в подобных вещах лучше, чем кто-либо из нас.
– Он разбирается лишь в собственных амбициях. На вашем месте я крепко подумал бы, прежде чем вводить его в курс наших дел. Потом пожалеете, но будет поздно, – с грубоватой прямотой заявил герцог и стремительно зашагал прочь.
– Приветствую вас, сэр Уильям и сэр Фрэнсис, – сказал Роберт, подходя к ним.
– Скажите, чем это вы так не угодили молодому Говарду? – спросил сэр Фрэнсис, глядя в спину удалявшемуся герцогу.
– Полагаю, ему очень не нравится, что моя звездочка вновь сияет на придворном небосклоне, – учтиво улыбаясь, ответил Дадли.
– Но откуда такая неприязнь?
– Его отец ненавидел моего, – пояснил Роберт. – Именно Томас Говард арестовал моего отца, меня с братьями и препроводил всех нас в Тауэр. Думаю, он никак не ожидал, что я выберусь оттуда.
Сэр Фрэнсис кивнул, вполне удовлетворенный таким ответом, и поинтересовался:
– А вы не боитесь, что он настроит королеву против вас?
– Пусть лучше он страшится, что я настрою ее против него, – ответил Дадли и улыбнулся Сесилу. – Елизавета знает, кто ее настоящие друзья, помнит, кто находился рядом с нею в годы бед и испытаний.
– Увы, невзгоды для ее величества не кончились, – сказал сэр Фрэнсис, возвращаясь к прежней теме. – Мы тут обсуждали, как обеспечить безопасность королевы, когда она отправится за границу. Сэр Уильям получил известия, что Папа Римский узаконил выступления простолюдинов против нашей повелительницы.
– Вы не шутите? – Дадли изменился в лице. – Как такое может быть? Это же богопротивное дело!
– К сожалению, может, – без обиняков ответил Сесил. – Папское решение пока не узаконено, но это лишь вопрос времени. Подтверждения его чудовищного замысла мы получим достаточно скоро. Потом о папском дозволении узнает и народ.
– Ни о чем подобном я даже не слышал! – воскликнул Роберт.
«Неужели?» – пряча улыбку, подумал Сесил, а вслух произнес:
– Но я уверен, что все это не досужие вымыслы.
Дадли умолк, шокированный страшной новостью. Однако мысли в его мозгу продолжали крутиться. Он без труда заключил, что у Сесила появился шпион в самом сердце папского Рима. Главный советник даром время не терял. Как усердный паук, он соткал громадную паутину, в каждой ячейке которой у него имелись свои шпионы и осведомители.
– Мне до сих пор в это трудно поверить, – признался Роберт. – Такое решение может родиться лишь в голове безумца. Это противоречит естественному порядку вещей. Наша королева – не самозванка. Она была помазана на власть католическим епископом. Папа не смеет замахиваться на особу королевской крови. Как можно натравливать псов на законную наследницу престола?
– Представьте себе, вполне можно, – сказал Сесил, удивляясь, куда подевалась способность сэра Роберта все схватывать на лету. – Не удивлюсь, если Папа уже отдал какие-то приказания. Мы сейчас говорим о том, как помешать их выполнению.
– Я предлагал оградить королеву от общения с народом, – сообщил сэр Фрэнсис.
Взрыв смеха, донесшийся со стороны трона, заставил их прервать разговор и повернуться туда, где королева, игриво обмахиваясь веером, смеялась над послом де Фериа. Лицо графа покраснело, он не знал, сделать ли недовольную мину или расхохотаться вместе с ее величеством. Все трое улыбнулись королеве, позавидовав такой радости и непосредственности. Елизавета была настоящим сердцем двора. Она заразительно смеялась, даже не подозревая, что католический мир не оставил попыток свести с нею счеты.
– Люди – самый надежный щит ее безопасности, – медленно произнес Дадли.
Сесил замотал головой, однако сэр Фрэнсис слегка дернул его за рукав и попросил:
– Поясните ваши слова, сэр Роберт.
– Папа Римский решил сыграть на низменных чувствах простолюдинов. Расчет нехитрый!.. Всегда найдутся обделенные, обиженные, да и просто сумасшедшие, готовые поднять руку на своего монарха. Но Папа не знает нашей королевы. Она ни за что не станет прятаться от кучки негодяев, способных причинить ей зло. Нет, Елизавета выйдет к народу и завоюет любовь тысяч своих подданных. Самым надежным щитом для королевы будет, если каждый мужчина, женщина и ребенок в Англии согласятся отдать свои жизни за королеву.
– Как же мы этого достигнем?
– А разве мы уже не добились успеха? – резко спросил Дадли, обращаясь к Сесилу – Вы видели все собственными глазами. Помните коронационную процессию? Королева завоевала сердца всех, кто стоял на улицах. Мы не должны держать ее взаперти. Надо сделать так, чтобы народ почаще видел свою повелительницу. Тогда мы получим десятки тысяч ее верных защитников. Каждый англичанин должен чувствовать себя гвардейцем личной охраны королевы.
Сэр Фрэнсис понимающе кивнул.
– Если враги осмелятся вторгнуться к нам, англичане будут сражаться за свою королеву.