Сидоров удивленно посмотрел на автомобилиста.
– Кошевников?
– Ах да, совсем забыл, вы же неместный. Кошевники – это лихие иркутские разбойнички, которые охотятся на зазевавшихся пешеходов с помощью колясок и саней. Намедни мой знакомый обер-кондуктор Сибирской железной дороги Башняк возвращался домой после спектакля в городском театре. Живет он на 2-й Иерусалимской улице. И шел Башняк, представьте себе, не по тротуару, а по дороге. Такой же нарушитель правильного движения, как и вы, милостивый государь. Услышал, что сзади скачет лошадь, обернулся посмотреть и пропустить наездника, как в то же мгновение был сшиблен коляской, из которой выскочило несколько молодцов. И не успел мой приятель пикнуть, как они запихали ему кляп в рот. Двое держали перепуганного обер-кондуктора, а третий вытащил из его пиджака кошелек с пятнадцатью рублями и серебряные часы. Затем вскочили в кошевку – и были таковы. Кошевники – мерзкие воришки. Итак, до вечера. И никаких отказов! Назовем наш вечер встречей старых друзей и новых гостей.
Прощаясь, Яковлев крепко обнял Сидорова, словно они были давно знакомы. Молодой человек пришел в полную растерянность.
«Вот это люди!» – подумал Григорий, не успев оценить, нравится ему такое положение дел или нет. Все произошло, как в калейдоскопе: дорожное происшествие, крики-вопли, конфликт, чуть было не переросший в потасовку, и тут же знакомство, рукопожатия, приглашение на ужин и в итоге объятия. Да, сибиряки народ особый.
«Наверное, это нормально. Наверное, здесь так принято», – успокаивал себе Григорий.
И все же странное знакомство, навязанное ему случаем, было приятно. Он невольно вспомнил историю жизненных случайностей Любаши Подгорбунской. Вспомнил, что и сам оказался здесь по воле случая. Вывод созрел сам собой: случайности ему до сих пор не мешали, а, наоборот, даже помогали.
Поразмыслив, Сидоров решил пойти на дружескую вечеринку, тем более что первые минуты неловкости пройдут, а дальнейшее общение сулит массу интересного. А не понравится, так побудет часок для приличия и удалится. И потом, знакомства для торгового агента лишними не бывают. Приняв решение, Григорий с легким сердцем отправился знакомиться с городом.
Он прошел мимо кирхи, мимо великолепного здания драматического театра, краеведческого музея и библиотеки Русского географического общества и оказался на набережной у памятника императору Александру III. К полудню туман с Ангары словно уплыл вниз по течению. Григорий застал лишь его расплывшийся хвост у левого берега. В остатках тумана раздавались резвые трели железнодорожного хозяйства, оттуда же, видимо, несло паровозным дымом, который ветром, а может быть и туманом, забрасывало на правый берег.
По мере того как туман уплывал, очищалось и пространство. Сияла река. Великолепная чугунная ограда обрамляла памятник. Особая гармония была присуща обыкновенным столбам-фонарям и даже полицейской будке. Все, до чего дотрагивался щедрый солнечный луч, оживало, казалось свежим и блестящим.
Установленная лицом на восток статуя царя возвышалась на солидном постаменте. В форме казачьего войска памятник монарху поставили в знак уважения и признательности за Транссибирскую магистраль, проект которой он подписал, начал воплощать и тем самым окончательно утвердил деятельное присутствие Российской империи на Дальнем Востоке.
Григорий впервые видел памятник царю. Он долго бродил вокруг него, наслаждаясь утренним спокойствием разбитого здесь сада.
Он наблюдал смену караула у резиденции генерал-губернатора, расположенной неподалеку. По едва заметной тропинке спустился к самой воде и, как мальчишка, кидал в воду плоскую гальку, высчитывая количество подскоков. Под ярким утренним светом можно было рассмотреть каждый камешек на дне реки. Ангара была необычайной голубизны, без малейшей морщинки волн. Неторопливо и даже как-то лениво неслась она за сотни километров – к Енисею.
Григорий еще долго бродил по Иркутску, любуясь его красотами, и в один момент почувствовал, что наступило облегчение от дум, от дорожной усталости, от всего-всего. Такое бывает после короткого ливня в знойный день, когда воздух напоен озоном и запахом зелени. На душе стало покойно и светло.
Он брел по набережной в сторону понтонного моста, который соединял оба берега. Вверх по Ангаре шли суда с прямоугольными бортами, похожие на большие утюги из дерева, груженные с верхом; вниз по течению «прочапали», молотя колесами, паровые корабли. На берегу он заметил целую вереницу деревянных складов, штабелей из леса. Река жила. Сидоров поймал себя на мысли, что все увиденное ему нравится, что он мог бы, сложись так обстоятельства, тоже работать на этой чудесной реке и жить в этом солнечном широком городе.
А вот и понтонный мост. По нему шли люди, сновали экипажи. Пройдя по Нижней Набережной, Григорий увидел купола трех храмов – Спасской церкви, Богоявленского и Казанского соборов. Молодой человек перекрестился и поклонился иркутским святыням.
Так гулял он еще довольно долго, предоставленный сам себе. Постоял перед шпилем польского костела, осмотрел здание промышленного училища, на Тихвинской площади потолкался среди многочисленных торговых лавок и по Амурской вновь вышел к «Гранд-Отелю». Приближалось назначенное время ужина. Григорий поднялся в номер, чтобы привести себя в порядок.
Только он раскрыл саквояж, намереваясь достать чистую сорочку, как в дверь постучали.
– Войдите!
В комнату вошел человек в светлом, отлично сшитом костюме. Его располагающее лицо сияло доброжелательностью.
– Хотел представиться лично: Леонид Петрович Дементьев, поверенный Торгового дома Трапани в Иркутске.
– Очень рад. Осведомлен о вашей поистине успешной работе. Григорий Матвеевич Сидоров, главный агент северных направлений Торгового дома Трапани в Одессе, к вашим услугам.
– О вас мне тоже многое известно. Задолго до приезда общались по телефону с самим господином Трапани. Он считает вашу поездку наиважнейшим делом! Надеюсь, обошлось без неприятных приключений.
– Спасибо, все было просто чудесно. Вам ведь известны мои намерения?
– Цель вашего приезда мне известна. Конечно, в одиночку совершить подобное предприятие немыслимо, чистое безумие. Надо знать здешние дороги! И потом, это даже не сельские тракты, а настоящая сибирская тайга. А вы, насколько я понял, опыта таких путешествий не имеете.
– Точно, не имею. Но господин Трапани возлагает на меня надежды в этом деле.
– В таком случае вам нет смысла сидеть в Иркутске. Нужно заручиться поддержкой опытных людей, а еще лучше – стать участником одной из экспедиций, которые организуются у нас во множестве. Почитаешь наши местные газеты, и невозможно не удивиться тому, что каждый день из Иркутска уходят следопыты. Да вот, пожалуйте, намедни в одной из городских газет промелькнула заметка о предстоящей экспедиции на Подкаменную Тунгуску. Организатор – енисейский приказчик Катаев. Я по роду деятельности нашего торгового дома имел косвенное отношение к внутренним перевозкам по Енисею и слышал о Катаеве отменные характеристики. Рекомендую вам присоединиться к его предприятию. Вы берете на счет компании часть расходов по экспедиции, а Катаев берет вас. Даю голову на отсечение, с деньгами у него туговато. Хотя лично я с ним не знаком, но, думаю, затруднений вы не встретите.