Платье Елены было завершено только во второй половине дня, поэтому Бонни видела его лишь на эскизе. Но он не в состоянии был передать, как платье будет смотреться непосредственно на Елене. Бонни в тайне задавалась вопросом, понадеялась ли Леди Ульма на естественную красоту Елены и надеялась ли, что Елена будет в таком же восторге от своего платья, как Бонни и Мередит от своих. Теперь Бонни поняла.

— Оно называется «Платьем Богини», — объяснила Леди Ульма всем, ошеломленно притихшим, когда Елена вошла в комнату, и Бонни подумала, что если богини когда-либо жили на горе Олимп, они бы хотели одеваться именно так.

Фокус платья был в его простоте. Оно было сделано из молочно-белого шелка с изящно плиссированной талией (Леди Ульмы назвала такую плиссировку «рачингом»), которая держала две простые части лифа, образующие V-образный вырез, демонстрируя персикового цвета кожу Елены между ними.

Лиф, в свою очередь, держался на плечах двумя застежками, золотыми, инкрустированными перламутровыми жемчужинами и бриллиантами. От талии юбка ниспадала изящными складками вплоть до сандалий Елены, также изготовленных из золота, жемчуга и бриллиантов. На спине ткань, скрепленная пряжками, становилась тонкими бретелями, скрещиваясь на спине, чтобы вновь встретиться на плиссированной талии. Такое простое платье, но такое великолепное на правильной девушке.

На шее Елены было изящной работы ожерелье из золота и жемчуга в форме бабочки и с таким количеством бриллиантов, что с каждым ее движением они загорались разноцветными огнями. Там же висел и алмазный кулон с ляписом, который подарил ей Стефан, так как она наотрез отказалась снять его. Это было не важно. Бабочка полностью скрывала подвеску. На каждом запястье Елены также были наручники из золота и жемчуга с бриллиантами, сочетающиеся с ожерельем.

И это было все.

Волосы Елены расчесали наверно сотню раз, в результате чего они ниспадали на ее плечи золотистыми мягкими волнами, на ее губы нанесли нежно-розовую помаду. Но ее лицо, с темными густыми ресницами и светлыми изогнутыми бровями, на котором ее розовые губы приоткрылись от волнения, окрасив щеки в яркий цвет, осталось абсолютно нетронуто. Ниспадающие каскадом алмазные серьги виднелись сквозь ее золотые локоны. Она сведет их с ума, подумала Бонни, глядя на платье с завистью, но не с ревностью, а скорее наслаждаюсь мыслью о том, какой фурор произведет Елена.

— Ее платье намного проще чем наши с Мередит, но мы опять будем в ее тени, — все же Бонни считала, что Мередит никогда не выглядела лучше или более экзотично.

Она также никогда не подозревала, о потрясающей фигуре Мередит, несмотря на широкий ассортимент у той дизайнерской одежды. Мередит пожала плечами, когда Бонни сказала ей это.

У нее тоже был веер — черный, лаковый, складывающийся. Она раскрыла и захлопнула его вновь, умышленно задев ее подбородок.

— Мы в руках гения, — сказала она просто. — Но мы не должны забывать для чего мы здесь на самом деле.

Глава 25

— Мы должны сосредоточить наши мысли на спасении Стефана, — сказала Елена в комнате, которую занял Деймон, в старой библиотеке особняка леди Ульмы.

— О чем же еще я могу думать? — сказал Деймон, не отводя глаз с ее шеи, украшенной перламутровыми жемчужинами и бриллиантами.

Елена знала, что молочно-белое платье подчеркивало изящный изгиб ее шеи. Она вздохнула:

— Если бы мы думали, что ты действительно это имеешь в виду, тогда бы мы все могли просто расслабиться.

— То есть, быть такими же расслабленными, как и ты?

Елена мысленно вздрогнула. Могло показаться, что Деймон поглощен одной и только одной вещью, но его чувство самосохранения убеждало, что он был постоянно начеку, и видел не только то, что он хотел видеть, но и все, что происходило вокруг него. И это была правда, которая Елену почти невыносимо взволновала. Пусть остальные думают, что это из-за ее изумительного платья, а это и было из-за ее изумительного платья, и Елена была до глубины души благодарна Леди Ульме и ее помощникам за то, что все сделали вовремя.

Что действительно волновало Елену, хотя, была вероятность, «Нет, уверенность», — твердо сказала она себе, — что сегодня вечером, она найдет половинку ключа, которая поможет им освободить Стефана. Мысль о его лице, о том, чтобы увидеть его во плоти, была…

Была пугающей.

Думая о том, что сказала Бонни во сне, Елена тянулась за поддержкой и пониманием, и так или иначе поняла, что вместо того, чтобы держать Деймона за руки, она оказалась в его объятиях.

Истинный вопрос в то, что Стефан скажет на счет той ночи в мотеле с Деймоном? Чтобы сказал Стефан? Что тут было говорить?

— Я напугана, — услышала она, и минутой позже узнала свой собственный голос.

— Ну, не думай об этом, — сказал Деймон. — Это только делает все хуже.

«Но я солгала», — подумала Елена. — «Ты даже не помнишь этого, иначе ты бы тоже солгал».

— Что бы ни случилось, я обещаю, что я все еще буду рядом с тобой, — сказал мягко Деймон, — во всяком случае, у тебя есть мое слово.

Елена чувствовала его дыхание на волосах.

— И о концентрации твоих мыслей на ключе?

— Да, да, но я сегодня не питался как следует.

Елена вздрогнула, затем прижала Деймона ближе. Всего на один момент она почувствовала, не просто разоряющий голод, но острую боль, которая озадачила ее. Однако прежде чем она смогла четко определить ее местонахождение в пространстве, боль ушла, и ее связь с Деймоном была резко разорвана.

— Деймон.

— Что?

— Не закрывайся от меня.

— А я и не закрываюсь. Я только что сказал все, что мог, это — все. Ты знаешь, что я буду искать ключ.

— Спасибо тебе.

Елена попробовала еще раз:

— Но ты не можешь просто голодать…

— Кто сказал, что я глодаю? — теперь телепатическая связь с Деймоном вернулась, но чего-то не хватало.

Он намеренно что-то скрывал, яростно сосредоточившись, чтобы отвлечь ее внимание — на голод. Елена могла чувствовать, как он бушевал в нем, будто он был тигром или волком, который днями, неделями не убивал. Комната медленно закружилась вокруг нее.

— Все… хорошо, — прошептала она, поразившись тому, что Деймон был в состоянии выдержать и вообще держать ее, с его внутренней сущностью, рвущейся наружу. — Что угодно… что тебе нужно… бери…

Затем она почувствовала самое нежное прикосновение острых как бритва клыков к своему горлу. Она уступила этому, капитулируя перед ощущениями.

* * *

Готовясь к праздничному вечеру у Серебряного Соловья, где они буду искать первую половинку от лисьего двойного ключа для освобождения Стефана, Мередит читала некоторые распечатки текстов, которыми она набила свой рюкзак, с огромным количеством информации, скаченной из Интернета. Она попыталась как можно лучше описать все, что узнала Елене и остальным. Но как теперь она могла быть уверена, что не пропустила какие-нибудь очень важные подсказки, какую-нибудь чрезвычайно важную информацию, которая будет той ниточкой, которая определит, добьются ли они сегодня вечером успеха или потерпят неудачу? Найдут ли они способ спасти Стефана или приедут домой побежденные, пока он будет томиться в тюрьме.