– Цент, пожалуйста, – сказала Патти, протянув руку.
– Цент? За что?
– За «жлобов» и «чертов». Когда человек употребляет жаргон или вульгарные выражения, он должен бросить цент в коробку для пожертвований. Ваши слова не просто жаргон, а ругательства. Мне следовало бы взять с вас пять центов, но, так как это первое правонарушение, я позволю вам отделаться одним.
Он отдал цент, и Патти с серьезным видом положила его в карман.
– А чему вас учат в этой школе? – спросил он, неожиданно проявляя любопытство.
Она любезно предоставила пример:
– Периметры подобных многоугольников относятся, как длины соответствующих сторон.
– Тебе это пригодится, – заметил он с намеком на лукавый огонек в глазах.
– Очень, – согласилась она. – На экзамене.
Через полчаса посадка лука стала утомительной работой. Но Патти была настроена решительно и работала, пока работал садовник. Наконец последняя луковица оказалась в земле, и садовник, выпрямившись, с удовлетворением обозрел аккуратные ряды.
– На сегодня хватит, – объявил он, – мы заслужили отдых.
Они сели: Патти – на тачку, мужчина – на перевернутый бочонок.
– Как вам нравится работать на мистера Уэтерби? – спросила она. – Он в самом деле такой ужасный человек, каким его изображают газеты?
Садовник слегка рассмеялся и зажег трубку.
– Ну, – сказал он рассудительно, – он всегда поступал со мной очень порядочно, но не думаю, чтобы у его врагов были какие-то причины его любить.
– Я думаю, он просто отвратительный тип! – заявила Патти.
– Почему? – с некоторым вызовом спросил мужчина. Он был вполне готов сам ругать своего хозяина, но посторонним делать это не позволял.
– Он такой мелочный и жадный! Вот хоть бы с этой его дурацкой оранжереей… Вдова… то есть миссис Трент… ну, директриса, понимаете… написала ему и попросила позволить ботаническому классу посмотреть на его орхидеи, а он ей так грубо ответил!
– Я уверен, он не хотел никого обидеть, – сказал мужчина извиняющимся тоном.
– Хотел! – настойчиво возразила Патти. – Он сказал, что не желает, чтобы толпы школьниц бегали тут и ломали его виноградник… как будто мы стали бы что-то ломать! У нас совершенно великолепные манеры. Нас учат им вечером по четвергам.
– Может быть, он оказался немного грубым, – согласился садовник. – Но понимаете, он был лишен преимуществ вашего образования, мисс. Его не учили манерам в пансионе для юных леди.
– Его не учили им нигде, – пожала плечами Патти.
Садовник глубоко затянулся трубкой и прищуренными глазами изучал горизонт.
– Не совсем справедливо судить о нем так же, как о других людях, – сказал он медленно. – В жизни у него было много бед, а теперь он стар, и, смею думать, ему иногда бывает довольно одиноко. Весь мир против него… А когда люди ведут себя прилично, он знает: это потому, что им от него что-то нужно. Вот хоть ваша директриса… вежлива, когда хочет посмотреть на его оранжереи, но, ручаюсь, она считает его старым ворюгой!
– А это не так? – спросила Патти.
Мужчина слегка усмехнулся.
– У него бывают моменты высокой честности, как у остальных из нас.
– Вероятно, – неохотно решилась допустить Патти. – Он, может быть, не так уж плох, когда узнаешь его поближе. Это часто бывает. Вот, к примеру, Лорди, наша учительница латыни. Я раньше терпеть ее не могла, а потом… В час испытания… она кинулась в бой и оказалась просто молодчагой!
– Цент.
Патти вернула ему его собственный цент.
– Она не позволила меня исключить… Это правда! С тех пор я уже не могу ее ненавидеть. И вы знаете, мне этой ненависти ужасно не хватает. Иметь врага – это что-то вроде развлечения.
– У меня их очень много, – кивнул он, – и я всегда умудрялся получать от них удовольствие.
– Вероятно, на самом деле они довольно милые люди? – предположила она.
– О да, – согласился он. – Отъявленные преступники часто оказываются очень приятными людьми, когда знаешь, как к ним подойти правильно.
– Да, это правда, – кивнула Патти. – Как правило, это случай делает человека плохим… Я по себе знаю. Вот, например, сегодня утром я встала с твердым намерением выучить урок по геометрии и поехать к дантисту, и тем не менее… Я здесь! А посему, – она вывела мораль, – следует всегда проявлять доброту к преступникам и помнить, что в других обстоятельствах мы сами могли бы оказаться в тюрьме.
– Эта мысль, – признал он, – часто приходит мне в голову. Я… мы… то есть, – продолжил он, усмехнувшись, – мистер Уэтерби верит в то, что человеку надо дать шанс исправиться. Если у тебя есть друзья, которые побывали в тюрьме, а теперь вышли на волю и подыскивают работу, посылай их сюда. У нас работал скотокрад – ухаживал за коровами, а убийца – за орхидеями.
– Забавно! – воскликнула Патти. – Он еще у вас? Я очень хотела бы посмотреть на убийцу.
– Он недавно ушел от нас. Здешняя жизнь казалась ему слишком тихой.
– Как давно вы работаете на мистера Уэтерби? – поинтересовалась она.
– Много лет… и я работал усердно! – добавил он с легким вызовом.
– Надеюсь, он вас ценит?
– Да, думаю, в целом ценит.
Он выколотил пепел из трубки и встал.
– А теперь, – предложил он, – хочешь я покажу тебе итальянский сад?
– О да, – сказала Патти, – если вы думаете, что мистер Уэтерби не будет возражать.
– Я главный садовник. Делаю то, что мне нравится.
– Если вы главный садовник, что заставляет вас сажать лук?
– Утомительная работа полезна при моем характере.
– О! – Патти засмеялась.
– А потом, понимаешь, когда мне хочется навалить на моих подчиненных слишком много работы, я вовремя останавливаюсь и думаю о том, как у меня самого болит спина.
– Вы слишком славный человек, чтобы работать на вашего хозяина! – с одобрением заявила она.
– Спасибо, мисс! – Он с усмешкой отдал ей честь, прикоснувшись к своей шляпе.
Итальянский сад, с мраморными ступенями, фонтанами и стриженными тисовыми деревьями, был очарователен.
– Жаль, что Конни не может все это увидеть! – воскликнула Патти.
– Кто это?
– Моя соседка по комнате. В этом году она ужасно интересуется садами, так как хочет получить приз по ботанике за составление описаний растений… во всяком случае, я думаю, она его получит. Соревнование идет между ней и Керен Херси; все остальные в классе отказались от участия. Мей Ван Арсдейл действует против Конни – назло мне, так как я не захотела оставаться в дурацком тайном обществе, которое она придумала. Она привозит орхидеи из города и дает их Керен для ее гербария.