— Извини. Кое-что из сегодняшних событий не дает мне покоя. Я знаю, что упустила из виду некий факт, и стараюсь сообразить какой, но никак не могу. Это на меня не похоже.

Это было правдой лишь наполовину. У Никки действительно присутствовало такое чувство, будто она где-то совершила ошибку. Но, рассказав Руку об этом, она умолчала о более глубоких личных переживаниях, с которыми пыталась разобраться весь день.

Журналист резко притянул ее к себе и встряхнул.

— Отвлекись хотя бы на минутку. На тебя слишком много всего свалилось. — Никки кивнула в темноте, и он догадался, что она хочет уйти от ответа, поэтому настаивал: — Я имею в виду не только ужасы этой недели, но и все, что ты узнала о матери… Тебе потребуется время на то, чтобы принять это.

— Да, я знаю.

Она почувствовала, что у нее перехватило дыхание, сглотнула ком в горле, но это не помогло. Неужели Рук успел так хорошо изучить ее, что угадывает ее настроения и видит сквозь броню? Он почувствовал, что сейчас ее тревожит не только зашедшее в тупик расследование. Но не мог понять ее чувств до конца. Рук не мог знать, что сейчас, пока он фальшивым голосом напевал «Звездную пыль», она на самом деле не шагала под руку с ним по историческому парку мимо дома Виктора Гюго. Она снова была в больничной палате, испытывала облегчение при мысли о том, что на самом деле ее мать работала на разведку, служила своей стране. И вновь слышала слова, которые выбили почву у нее из-под ног.

Она смотрела в лицо Тайлеру Уинну. Бывший агент ЦРУ говорил ей, что из ее матери получилась превосходная шпионка. Говорил о том, что «эта работа приносила ей такое удовлетворение, чувство выполненного долга, полноты жизни, которого не давало ничто другое. Даже музыка».

И Никки сама закончила мысль: «Даже я, ее дочь».

Взвизгнули шины. Ослепительный свет вернул ее к действительности. Они с Руком попали в засаду — оказались зажаты на углу улицы между двумя черными «пежо» с тонированными стеклами.

Рук инстинктивно загородил Никки собой. Но за спиной у них тоже раздались шаги. Хит, резко развернувшись, узнала недавно виденного прохожего, который насвистывал под нос; хромота его чудесным образом прошла, и он бежал к ним. Из каждой машины вылезли по двое мускулистых парней. Инстинктивно Никки потянулась к поясу, но оружие осталось в Нью-Йорке.

Двое нападавших мгновенно скрутили Рука и потащили его в машину; третий, сидевший на пассажирском сиденье, набросил ему на голову мешок. Хит увернулась от первого противника, который уже протянул к ней руки, но тот, что подбежал сзади, «хромой», накрыл ее голову мешком. Никки от неожиданности потеряла равновесие и почувствовала, как двое громил схватили ее в медвежьи объятия и подняли над землей. Она попыталась достать их ногами, извивалась и кричала, но сопротивляться было бессмысленно.

Похитители засунули Хит на заднее сиденье второй машины и уселись с двух сторон от нее. Крики заглушил шум мотора, и «пежо» устремился вперед. В этот момент она почувствовала, как в руку ее выше локтя вонзилось что-то острое.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Придя в себя, Хит обнаружила, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Она попыталась сообразить, где находится. Стояла кромешная темнота, но она поняла, что лежит на боку, почти в позе эмбриона. Колени, прижатые к груди, болели, но, когда Никки попробовала распрямить ноги, у нее ничего не получилось; подошвы туфель упирались в стену. Ей вдруг стало холодно. Именно в такой позе находился труп Николь Бернарден, обнаруженный в чемодане ее матери.

Предплечье в месте укола зудело; Никки попыталась дотянуться до него, чтобы почесать, но что-то удерживало ее руку. Хит с легкостью догадалась, что это такое. Запястья ее были скованы наручниками.

Для того чтобы выяснить, насколько велика свобода движения, Никки потянула цепочку наручников. А затем произошло нечто настолько необычайное, что она решила: наверное, это галлюцинации, действие наркотиков, которые ей вкололи. Наручники… сопротивлялись.

— О, прекрасно, ты очнулась, — заговорил Рук. — Могу я попросить тебя об одной любезности? Дело в том, что твой правый локоть упирается мне в ребра.

В голове Никки все еще стоял туман после снотворного, и она не сразу сообразила, в чем дело. Где бы она ни находилась, Рук был тут же, рядом с ней. Или под ней. Или и так и так одновременно. Она постаралась как можно плотнее прижать правую руку к боку.

— А теперь как?

— Райское блаженство.

— Рук, ты знаешь, где мы?

— Не совсем уверен. Мне сделали какой-то укол, и я отключился.

— Ты не мог бы помолчать?

— Прошу прощения. Что на уме, то и на языке. В общем, судя по аромату радиальных шин, я склоняюсь к мысли, что мы либо обнимаемся с надувным человеком из рекламы «Мишлен», либо заперты в багажнике машины.

Хит не чувствовала движения, не слышала шума мотора. Она попыталась представить себе багажник, насколько это было возможно без света.

— Ты не знаешь, у этих машин нет рычага, который открывает багажник изнутри?

— Не знаю. Не думаю, что французские правила техники безопасности это разрешают, — сказал Рук.

— Давай ощупаем здесь все, вдруг найдем что-нибудь такое, что можно было бы вставить… только без шуточек, пожалуйста, вместо рычага. — Они попытались пошевелить руками, но ничего не получилось. — Рук! Мы что, скованы вместе?

Он помолчал, затем подергал руками.

— Обалдеть.

Никки ощупала свои запястья.

— Похоже, цепочка моих наручников продета через твою. Она тебе в кожу не врезается?

— Немножко, но не слишком больно. На самом деле у меня даже возникли фантазии насчет шелковых лент с леопардовым принтом, но цепочка тоже сгодится.

— Тихо, слушай.

Снаружи донесся шорох шин медленно приближавшейся машины, затем воцарилась недолгая тишина. Они услышали шаги и приглушенные голоса; пискнул пульт дистанционного управления, щелкнула открывшаяся крышка багажника. В тесное пространство ворвался поток свежего воздуха; пахло травой и деревьями. К ним протянулись чьи-то руки, сняли наручники, затем те же люди, что похитили их, вытащили пленников наружу.

Хит, пошатываясь, прикрыла глаза от ослепительного света фар «мерседеса» и попыталась придумать план побега. Рук, которого поставили рядом, потирал запястья. Она понимала, что он тоже соображал и оценивал ситуацию.

Положение выглядело безнадежным. Их было всего двое, они безоружны и слабы после инъекций, находились в незнакомом лесу, ночью; им противостояли четверо верзил, которые уже продемонстрировали навыки профессионалов и, скорее всего, были вооружены. Неизвестно, сколько человек сидело в подъехавшей машине. Никки поразмыслила, вдыхая запах пота и дешевой туалетной воды, исходивший от бандитов, и решила подождать в надежде на то, что благоприятная возможность представится и что это не те же наемники, которые расправились с Тайлером Уинном.