В какой-то момент Станислав был готов поклясться, что Бог с похмелья или по ошибке прилепил этой курочке не ту голову.
Но в том-то и дело, что это ее голова. Да и лицо тоже. Игорь рассказывал брату эту историю.
Более того, Стас догадывался, кто и зачем сделал это с ней. Поэтому-то так и хлопотал художник, старался избавиться от этих недоносков.
— Постойте! — Таня сглотнула и попыталась сесть. — Прошу вас, не уходите. Умоляю…
Ничего не говоря, Станислав вышел из спальни.
«Значит, у художника поехала крыша? Хм… Впрочем, оно и не удивительно. Творческие личности, понимаешь! Все они нарики, алкаши или полные психи», — подумал он.
Но психи психами, а вот судьба брата начала волновать Станислава не на шутку. После всего увиденного он практически не сомневался в том, что Игоря нет в живых.
Стас зашел в гостиную. Здесь Игорь сутками просиживал у телевизора в компании своей сорокаградусной подруги.
Станислав шагнул к столу и услышал, как под подошвами ботинок хрустнули осколки стекла. Обои за диваном выглядели так, будто их совсем недавно кто-то драил влажной тряпкой. Сам диван был небрежно застелен пледом. Стас сорвал его. Он долго глядел на дырки, неровно вырезанные в нем, и телефон брата, засунутый между диванными подушками. Станислав не стал брать его в руки. Все и так было ясно.
Бывший зэк наклонился и царапнул ногтем указательного пальца бурое круглое пятнышко, прилипшее к полу. Потом он выпрямился и задумчиво растер его подушечками мозолистых пальцев.
Здесь была какая-то разборка. Это бордовая хрень — самая настоящая кровь.
Теперь в его голове уже стало что-то проклевываться. Художник приехал сюда с этой страшной бабой и наверняка попросил Игоря перекантоваться. Тот отказал. Между ними началась заваруха, в ходе которой его братец проиграл. Теперь вопрос — где он? Если художник завалил Игоря, то куда он дел его тело?
Станислав еще раз обошел дом. Потом он забрался на чердак, трижды чихнул там от поднявшейся пыли, выругался и спустился. Все это время Таня жалобно звала на помощь и просила пить.
Станислав вышел на кухню, с задумчивым видом открыл холодильник. Кто их знает, этих художников. Среди них ведь попадаются жуткие садисты и извращенцы. Вдруг там, в морозилке, он хранит башку Игоря, а кровь по банкам разлил как самый настоящий гребаный вампир?!
Но холодильник был пуст.
Стас хмыкнул, ногой распрямил складку на коврике, протертом до дыр. Если ему не изменяла память, где-то здесь должен быть подвал.
Стас откинул коврик, задубевший от многолетней грязи, дернул на себя люк, принюхался. Его ноздри не уловили ничего странного, лишь слегка прелый запах, будто внизу долгое время складировалось нестираное белье.
Он включил свет и начал спускаться в подвал.
Саша вышел из хозяйственного магазина. В пакетах лежали громадный замок, поблескивающий маслом, несколько упаковок свечей, два фонаря с запасом батарей. Продукты он купил еще раньше, осталось заехать в аптеку за памперсами для Тани.
Денин завел машину. Руки его при этом тряслись сильнее, чем обычно. Он скривился в гримасе. Вот ведь беда! Это при том, что сейчас нервы в относительном порядке. Конечно, надо поторопиться. Стас может появиться в любой момент. Но ведь Саша и так делал все, что в его силах. Вряд ли сам Господь мог бы упрекнуть его в том, что он не старается.
Ведь все это он делает не для себя.
Таня!..
Все для нее, родного котенка.
Денин улыбнулся в предвкушении скорой встречи. Любимая наверняка уже волнуется и соскучилась по нему. Как и он по ней.
Александр включил первую передачу, и тут вдруг зазвонил его телефон.
Это был Дмитрий, риелтор.
— Александр, у меня все готово, — уверенно проговорил он. — Деньги за вашу комнату готов передать прямо сейчас, в обмен на ключи. Если у вас есть такая возможность, то мы могли бы встретиться где-то в центре, в течение двух часов.
— Хорошо. Только давайте побыстрее.
Они обговорили место встречи.
— Хотя, если хотите, можем пересечься в банке, — предложил потом Дмитрий. — Вы будете оставлять их в ячейке на хранение?
— Нет, — коротко ответил Александр.
Какие там, в задницу, ячейки. Через три дня они с Таней будут уже далеко отсюда.
Станислав медленно вылез из подвала, с треском захлопнул за собой дверцу и пожалел, что у него сейчас нет выпивки. А принять на грудь очень хотелось. Лицо родного брата, разорванное в клочья, все еще висело перед глазами недавнего зэка. Он знал наверняка, что эту картину будет вспоминать еще очень долго.
Бедный Игорек. Да уж, судьба-судьбинушка!..
— Да ты, парень, совсем рамсы попутал, — вполголоса произнес Стас, имея в виду Александра. — А я тебе, психопату, еще помочь вызвался.
Он вытер о джинсы пыльные руки и содрогнулся, вспомнив о разлагающейся плоти Игоря. В подвале было прохладно, но тело его брата уже почернело.
— Дайте пить!.. — донеслось из спальни. — Пожалуйста!
Стас открыл на кухне кран, налил в стакан воды. Потом он вошел в спальню и вперил в женщину тяжелый взгляд. Чумазая, дурно пахнущая, в джинсах, пропахших мочой, она уже казалась неотъемлемой частью старого, просящегося на свалку матраса.
Татьяна хватала ртом воздух, вздрагивала как рыба, только что выпотрошенная — вроде еще не мертвая, но уже и не живая.
«Если такую рыбу выбросить в море, то она все равно сдохнет», — неожиданно подумал Станислав.
— Пей! — бросил он, наклоняя стакан над ее ртом.
Она начала жадно глотать воду. Ее сотрясала мелкая дрожь. Белые, ровные зубы женщины звонко цокнули о граненый краешек стакана.
Увидев, что вода выпита, Станислав выпрямился и услышал:
— Спа… спасибо.
— Спасибо много, красотка. Червончик будет в самый раз, — рассеянно проговорил он.
— Что?
Уголовник только фыркнул, закурил и задумался.
«Игорю — царствие небесное, ему уже никто не поможет. Ментов я звать не буду, потом от дерьма не отмоюсь. Они же с чистой душой всех собак повесят на меня, напомнят про мои заслуги перед родиной. Но и сдавать им этого съехавшего с катушек художника я тоже не намерен. Даже анонимно.
Художник самолично ответит за то, что завалил моего родного брата. За то, что толкал мне фуфло, пока я искал Игоря. За то, что скинул братана в погреб будто мешок с навозом. Я с него за все спрошу.
А вот что делать с этой?..»
Рубашка выбилась из джинсов пленницы. Стас не отрывал плотоядного взгляда от оголившейся полоски матовой кожи.
— Где вы? — спросила Татьяна, приподнимая голову. — Вы еще здесь? Не уходите.