И через пару часов после печального известия Артур Конан Дойль отправился в Карнеги-холл. Пока писатель готовился к выступлению, Альфред прошел за сцену и из-за кулис оглядел зал. Среди публики было много женщин в трауре и с золотыми звездами — знак того, что кто-то из близких погиб на войне. Когда на сцену вышел сэр Артур, шум стих и раздались отдельные аплодисменты.
— Прежде всего я хочу вам сказать, что спиритуализм — величайшее достижение за последние две тысячи лет! Ваши родные и близкие, которых принято называть умершими, на самом деле живы. Если вы хотите с ними связаться, то обратитесь к хорошему медиуму. Я могу рекомендовать одну даму, Энн Бриттан, она берет десять шиллингов шесть пенсов за сеанс. Возможно, у вас ничего не получится, а возможно, и получится. Я сам ее проверил и могу утверждать, что она добивается успеха в сорока двух случаях из ста.
Альфред про себя усмехнулся. Он отлично знал Энн Бриттан, ее дважды приговаривали к штрафам за гадание, а о вымогательстве и шарлатанстве этой дамы писал журнал «Труф»: «Полгинеи оказывают на ясновидицу поистине магическое действие. В том, что касается изымания денег, она волшебно прозорлива».
— Я лично стал свидетелем массы психических феноменов, — продолжал Конан Дойль. — Своими собственными ушами слышал прямой голосовой контакт, видел перемещение предметов в пространстве и возникновение их словно из ниоткуда! Моя жена и сама медиум, владеет «автоматическим письмом». Я наблюдал светящуюся воронку, вращающуюся под потолком. Видел нимбы над головами медиумов. Мистер Уильям Стед, погибший на «Титанике», как-то сказал мне при личном контакте, что заглянул в глаза Христу и тот просил мне передать: моя деятельность на земле — святая и богоугодная.
— Мой муж погиб на фронте, — высоким голосом выкрикнули из зала. — Вам Бог случайно не передал с каким-нибудь духом, почему он так жесток и для чего забирает наших мужей?
— Внутренние причины войн очевидны, — глубокомысленно изрек сэр Артур. — Это грехи человечества. И прежде всего это субботние попойки, от которых Господь устал и решил встряхнуть нечестивцев. Вера в новую религию даст вам силы жить дальше.
— А вы-то сами верите во все это?
— Я? Я не верю, я знаю! — Безапелляционность тона лектора заставила аудиторию разразиться аплодисментами. С сэром Артуром можно было не соглашаться, но страстность и убежденность, с которой он говорил, не могла не подкупать. — Основы загробного существования очень гуманные. Если мать потеряла младенца, она может не горевать — на том свете он дожидается ее, чтобы продолжить развитие. Хотя физической любви там нет, зато все очень дружны, и каждый может найти родственную душу. Там большой простор для творчества — художники рисуют, писатели пишут, ученые исследуют, ремесленники мастерят, но не ради хлеба насущного, а только для удовольствия. Там нет ни бедных, ни богатых, нет социальной вражды и классовой борьбы. Зато игры, спорт — в изобилии. Даже наши домашние животные, ушедшие от нас, дожидаются нас там. Все наслаждаются, и все радуются.
Альфред знал, что серьезных спиритуалистов упрощенный взгляд Конан Дойля на потустороннее раздражал, а священников так просто бесил. Прежде всего тем, что сэр Артур провозглашал общение с духами «новой религией», наследующей христианству, а также критиковал Библию, а в особенности Ветхий Завет. Писатель называл его не иначе как «документ, защищающий избиение, потворствующий многоженству, одобряющий рабство и призывающий сжигать так называемых ведьм».
На имя сэра Артура приходили письма, в которых представители католической церкви обвиняли Дойля в том, что он утратил душевное равновесие под влиянием злых сил. Правоверные католики были убеждены, что Артур Дойль — величайший грешник, продавший душу дьяволу. Его упрекали в попрании всех норм морали и нравственности, и в том, что он способствует духовному падению нации. Поклонники Конан Дойля — автора историй о Шерлоке Холмсе — в письмах сожалели о том, что он превратился в проповедника. Им было грустно, что сегодняшний писатель-спиритуалист объявил непримиримую войну самому себе, автору превосходных детективов. Что сегодня он полная противоположность своему герою. Многие спрашивали — почему? Как такое могло случиться? И только Альфред Вуд знал ответ на этот вопрос.
— Мне бы хотелось показать вам уникальные фотографии духов, — провозгласил Конан Дойль, делая знак рукой.
В зале потух свет, и наступила тишина. Сэр Артур вставил слайд в проектор, и на экране появилось изображение смутных фигур на фоне старых развалин.
— Это снимок потусторонних сущностей, сделанный в Суссексе. Усадьба лорда Маклейна давно привлекала внимание спиритуалистов. Члены общества психических явлений провели расследование и получили эти кадры.
Сэр Артур вынул фотографию развалин и на ее место установил снимок крепких бревенчатых стен и смутного силуэта человека рядом с большим дубом.
— А это дом с привидениями в Сомерсете, — прокомментировал лектор. — Дух покойного хозяина, убитый ревнивой женой, не давал жить спокойно нынешним владельцам дома…
— Простите, — раздался из зала обиженный мужской голос, — но на фотографии изображен я!
В зале тут же вспыхнул свет, и зрители недовольно зароптали.
— Не может быть, — растерялся писатель. — Имеются достоверные сведения, что это дух трагически погибшего хозяина дома.
Джин, сидевшая на сцене рядом с кинопроектором, с трудом сдержала негодование, но сэр Артур успокаивающе похлопал жену по руке и сказал:
— Будьте добры, поднимитесь на сцену и объясните, где, когда и кем был сделан этот снимок.
Взлохмаченный мужчина средних лет торопливо поднялся к лектору и проговорил:
— Меня зовут Спенсер Палмер, зубной врач. Этот фотоснимок сделал мой брат Алан, когда я гостил в его доме в Сомерсете. Лицо мое видно плохо, и не очень понятно, кто здесь изображен, но у меня дома имеется вторая точно такая же карточка, и если мистеру Дойлю будет угодно, я могу предоставить ее для экспертизы.
Чуть позже Сэр Артур, сравнив изображенного на снимке призрака со стоящим перед ним человеком, вынужден был признать, что сходство, безусловно, присутствует. И, следовательно, фотография — подделка. Лекцию тут же свернули, и расстроенные лекторы отправились в отель. А на следующий день Дойля ждало новое потрясение. Все, как одна, утренние газеты писали, что некая Мод Фанчер, присутствовавшая в Карнеги-холл на вчерашней лекции, этой ночью убила своего младенца, после чего отравилась сама, выпив бутылку очистителя «Лизоль».
— Артур, вы не должны себя в этом винить! — сидя в гостиничном номере в окружении газет, горячо убеждала мужа Джин. — Вы несете им знание, а люди его неправильно истолковывают!
— Никто не призывает их очертя голову бросаться на тот свет, — буркнул сэр Артур. — Провидение не обманешь. Каждый должен уйти в свой срок.