— О, Артур, дорогой, вы как раз успели к обеду! — обрадовалась леди Дойль, торопливо отвечая на поцелуи. — Присоединяйтесь к нам!
— Сперва взгляните, что я вам принес, — внутренне ликуя, писатель вытащил из кармана снимки, один из которых передал жене, другой — Мэй Боули. Альфред невозмутимо ждал, когда очередь дойдет до него.
Рассматривая карточку, Джин воскликнула:
— Никак не возьму в толк, эти существа — живые?
— Ну что вы, — фыркнула ее подруга. — Даже невооруженным глазом видно, что ручки существ не похожи на человеческие, а бородка гнома напоминает волоски насекомого.
— Милая мисс Боули, — обиженно заметил сэр Артур, забирая снимок у художницы из рук. — Откуда нам знать, как выглядят руки и волосы у малого народца?
— Позвольте взглянуть, — не выдержал Альфред, забирая снимок у насупленного патрона.
— Да, Вуд! Скажите вы! — повысил голос раздосадованный писатель. — По-вашему, этот снимок — подделка?
Глаза Конан Дойля горели юным задором, и Альфред серьезно покачал головой.
— Не думаю, чтобы такой снимок можно было подделать, — проговорил он, прекрасно отдавая себе отчет в том, что карточка сфабрикована.
— У девочек на снимках такие юные, чистые лица, — поддержала секретаря Джин. — Эти наивные глаза просто не могут лгать.
Двери гостиной распахнулись, и на пороге появился дворецкий.
— Сэр, — густым баритоном проговорил он. — К вам мистер Лодж.
— Просите, Уильям, — обрадовался писатель, потирая руки. — Вот кто расскажет нам, как в самом деле обстоят дела с этими снимками!
Друг Дойля физик Оливер Лодж, президент общества психических исследований, активно увлекался парапсихологией и вместе с сэром Артуром входил в состав правления спиритуалистической церкви. Его приметную костистую фигуру и крупную голову с высоким лбом и седой бородкой можно было видеть на каждом собрании прихожан. Тяжело ступая по мягкому ковру, он вошел в гостиную и с порога заговорил:
— Леди Джин, мисс Боули, мое почтение! Приветствую вас, Альфред! Здравствуйте, сэр Артур! У меня замечательные вести. Что это вы мне протягиваете? — Новый гость взял у Дойля снимок и поднес поближе к глазам, рассматривая хорошенькую девочку с цветами в волосах, сидевшую на берегу ручья, подперев подбородок ладошкой. Две феи с крылышками порхали перед ней. — Детские картинки?
— Прошу вас, Оливер, отнеситесь к этой карточке с подобающим вниманием, — взволнованно проговорил писатель. — Подделка это или нет? Мне очень важно узнать ваше мнение по этому вопросу.
— Сэр Артур, — со значением посмотрел на хозяина один из изобретателей радио. — Со всей ответственностью заявляю, что эта фотокарточка — очевидная подделка. Не знаю, кто над вами так грубо подшутил, но данный снимок — вопиющий обман.
— Не может быть, чтобы юные барышни были замешаны в беспардонном надувательстве, — упрямо мотнул головой писатель. — Мои младшие дети — вы знаете их, два мальчика и девочка, очень правдивы и честны. Они никогда не шалят и ведут себя самым подобающим образом. И все они рассказывали мне, что видели неведомое создание, причем рассказывали в подробностях. Каждый из них видел его лишь однажды, и всякий раз речь шла о маленьком существе. Две встречи произошли в саду, одна — в детской. Надо признать, что мир гораздо сложнее, чем нам кажется, и наше дело, дело людей, — приобщиться к этой сложности, исполниться симпатии и желания помочь нашим загадочным соседям. Решено! Я первым же поездом отправляюсь в Йоркшир!
— Сэр Артур, хотите совет? Не связывайтесь вы с этим делом, — увещевал писателя физик.
— Но я не могу не связываться, ибо подумываю написать статью в «Стренде», — признался Конан Дойль. — Придется все-таки ехать.
— Не думаю, что вам удастся попасть в два места одновременно, — скептически улыбнулся Оливер Лодж. — Нам наконец-то удалось договориться о вашем выступлении в Канаде, так что собирайтесь, дорогой друг, в путь-дорогу! Труба зовет!
В первый момент на неунывающем лице Конан Дойля отразилась растерянность, но в следующее мгновенье он уже нашел выход из затруднительного положения. Оглянувшись на секретаря, он проговорил:
— Вуд, вы ведь прогуляетесь в Йоркшир вместо меня? Не сомневаюсь, ваша оценка будет столь же беспристрастна, как и моя.
— Конечно, мистер Дойль, — откликнулся секретарь, поднимаясь из-за стола. — Прямо сейчас иду укладывать чемодан.
Альфред Вуд проходил мимо окна, когда в саду раздался выстрел. Первым бросился из комнаты сэр Артур. За ним поспешил секретарь. Громадными скачками, перепрыгивая через три ступеньки, писатель в считаные минуты преодолел лестницу и устремился к зарослям акации, откуда доносились испуганные детские голоса и громкий плач. Альфред следовал по пятам за патроном и видел, как тот проломился сквозь искусно подстриженную живую изгородь и кинулся к сыновьям. Старший, Дэнис, держал в руке отцовский пистолет, а на траве у его ног корчился от боли сын садовника. Плечо мальчишки было прострелено, из раны сочилась кровь.
— Мы играли в индейцев…
— Хотели, чтобы все было по-настоящему…
— Выстрелили, а он упал, — разом заговорили юные Дойли.
— Быстро отправляйтесь в дом, — не повышая голоса, спокойно скомандовал писатель, отбирая у сына пистолет. И повернулся к секретарю: — Альфред, сходите к садовнику и предложите компенсацию, пока я оказываю мальчишке помощь. Скажем, фунта два. Полагаю, этого достаточно, чтобы уладить дело.
В памяти секретаря всплыли картины другого детства — детства Мэри и Кингсли. Дети Туи и помыслить не могли о том, чтобы отважиться взять что-то из отцовского кабинета. Кара была бы неминуема и страшна. Но детям Джин позволялось все, отец их баловал безмерно. Ведь они были предельно честны, никогда не шалили и вели себя самым подобающим образом.
— Да, сэр, уже бегу, — откликнулся Альфред Вуд, сквозь пролом в живой изгороди устремляясь к садовому домику.
Лесные поляны. 201… год
Раиса умерла во сне. Женщина просто заснула и не проснулась, хотя Полонский и подозревал, что тут не обошлось без Аси. Рыжеволосая красавица так ненавидела свою мать, что Радий почти физически ощущал отвращение, испытываемое ею при виде Раисы. Тем утром духовидец нашел в мусорной яме использованный шприц и, опасаясь, как бы власти не затеяли расследование обстоятельств внезапной смерти, вынул его из грязи и сжег с садовым мусором.
Между Радием и Асей с первых дней знакомства установились какие-то особо нежные отношения, которые довольно сложно охарактеризовать избитым словом «любовь». Это было нечто большее, с оттенком отцовской заботы и дочерней преданности. Казалось, два человека словно растворились друг в друге, дышат, как один, думают, как один, и хотят одного и того же. А Радий Полонский хотел вернуть себе пропавшую трубку, хотя и без нее мог видеть духов, но не так легко и отчетливо, как при помощи артефакта. К тому же без трубки он боялся углубляться в верхний и нижний миры, ограничивая путешествия в астрал лишь кратковременными вылазками. И это было крайне неудобно. Энергия расходовалась стремительно, и неоткуда было взять подпитку.