– Итак. – Он с заговорщицким видом наклонился к ней, положил костлявую руку на ее пальцы и театральным шепотом произнес: – Вы готовы нам помочь?

– Да, – едва слышно ответила она.

– Тогда нам надо идти.

– Куда?

– Туда, где исключена возможность прослушки.

– И надолго?

– Трудно сказать.

– А я думала, что это ваши люди пасут меня возле дома.

– Вы угадали. Но меня беспокоят не они.

– Понятно, – сказала она, все еще пытаясь прийти в себя. – А как же мои вещи?

– Вещи, Оливия, вещи… Нельзя позволять себе привязываться к вещам!

– Совершенно с вами согласна. Но все же мне понадобятся кое-какие вещи, если мне предстоит поездка.

– Составьте список. Я попрошу наших людей забрать их.

– Почему вы не встретили меня в аэропорту? Можно было бы избежать всех ненужных сложностей.

– Никто не застрахован от ошибок при проведении сложной операции, дорогая, – произнес он, поднимаясь на ноги.

Глава 41

Уиджетт нес себя, словно султан. Он скользил легкой походкой по переполненным улочкам Сент-Джеймса, потрясающе элегантный в длинном кашемировом пальто, и взгляд его, брошенный на случайных прохожих, менялся в зависимости от того, кто попадался на пути, становясь то пристально-настороженным, как у хищной птицы, то теплым и полным восхищения. Оливия подумала, что лет в сорок он был, наверное, совершенно неотразим. Она живо представила, как в вечернем платье спешит рядом с ним по тем же улочкам на ужин или танцы в клубе «Кафе де Пари».

– Куда мы направляемся? – спросила Оливия, которую вдруг охватило опасение, что Уиджетт вовсе не агент МИ-6, а просто выживший из ума профессор.

– К реке, милая.

Он провел ее каким-то запутанным путем по улицам, примыкающим к Уайтхоллу, пока они наконец не вышли на набережную, где, как оказалось, их ждал полицейский катер. При виде Уиджетта полицейские вместо того, чтобы загрузить его в карету скорой психиатрической помощи и надеть на него смирительную рубашку, вытянулись в струнку. Оливия облегченно вздохнула.

– Красавчики, правда? – спросил профессор и подал Оливии руку, помогая взойти на катер.

– И где эта ваша конспиративная квартира?

– Вам это знать вовсе не обязательно. Приятного ужина и крепкого сна. Увидимся утром. – Изящно помахав рукой, Уиджетт растворился в толпе.

Катер тут же рванул от берега, устремляясь на середину Темзы, набрал скорость и понесся против течения, подпрыгивая на волнах. Вскоре Биг-Бен и здание парламента превратились лишь в темный силуэт на фоне залитого лунным светом неба. Оливия стояла на носу катера, и сердце ее колотилось от волнения, а в голове звучала музыкальная тема из «Джеймса Бонда». Она участвует в операции спецслужб! Оливия сложила пальцы пистолетом и прошептала: «Ба-бах!» Тут катер со всей силы врезался в волну, и в лицо ударили брызги мутной речной воды. Нет уж, лучше провести остаток путешествия в каюте.

Там сидел полицейский в гражданской одежде.

– Пол Маккеон, – представился он. – Я координатор Скотленд-Ярда по связям со службами безопасности. Что скажете об Уиджетте?

– Даже не знаю, – честно призналась Оливия. – А кто он такой?

– Да ладно! Вы же определенно знаете, кто он.

– Знаю только, что он работает на МИ-6 и что он известный востоковед. Вот, собственно, и все.

– Авессалом Уиджетт! Да это же шпион старой школы – Джеймс Бонд своего времени. Соблазнял жен и дочерей высокопоставленных лиц направо и налево. Работал по всему Ближнему Востоку и Аравии. Иногда выступал под личиной торговца восточными коврами с гомосексуальными наклонностями. Много лет держал лавчонку на рынке на Портобелло-роуд. Заведует кафедрой в Оксфорде. Просто блестящий человек, настоящая легенда.

– Он, наверное, большой чин в разведке?

– Был в свое время. Достиг немалых высот в карьере, но в семидесятые годы по каким-то причинам разочаровался в этой деятельности. До сих пор никто не знает, что произошло на самом деле: то ли интрижка с чьей-то женой, то ли выпил лишнего, то ли подсел на опиум, а может, возникли какие-то идеологические разногласия. Он же человек старой закалки, ну, знаете: нелегалы, говорящие на иностранных языках как на родном, полагающиеся только на свою интуицию… Он считал, что все эти новые технологии только снизят уровень разведки. В конце концов, то, что он впал в немилость, – это ошибка руководства. Арабский отдел после его ухода стал уже не тем, но ровно двенадцатого сентября две тысячи первого года его отставка закончилась.

Оливия задумчиво кивнула.

– А вы не подскажете мне, куда мы направляемся?

– Извините, не имею права. Но не стоит беспокоиться. Уверен, вам там будет достаточно комфортно.

В Хэмптон-корте ее пересадили на вертолет, а после короткого полета – в машину с затемненными окнами, которая с тихим урчанием покатила по проселочным дорогам Беркшира и Чилтерн-хилс. Они пересекли автостраду М40, и Оливия узнала кольцевую дорогу вокруг Оксфорда, а потом направились в сельскую глубинку Котсуолда, где сквозь окошки пабов и коттеджей приветливо мерцали огоньки каминов и все дышало покоем и уютом. Машина теперь ехала вдоль высоких стен загородной усадьбы, и Оливия слышала хруст гравия под колесами. Наконец массивные чугунные ворота медленно отворились, и фары высветили длинную подъездную дорожку. Воображение Оливии рисовало достойное завершение этого путешествия – на пороге их встречает дворецкий в ливрее с серебряным подносом в руках, на котором стоят стаканы с «Кровавой Мэри», или маленький лысый человек в инвалидном кресле, поглаживающий металлической клешней лежащую у него на коленях кошку.

И действительно, перед ними предстал идеально вышколенный дворецкий в ливрее, который сообщил Оливии, что ее багаж уже прибыл, и проводил по каменным ступеням в поражающий своим великолепием холл. На стенах, обитых деревянными панелями, висели написанные маслом картины, а широкая лестница из темного дерева вела на верхний этаж.

Дворецкий спросил, не желает ли она поужинать, и предложил принести горячие закуски на подносе с подогревом прямо в комнату. Оливия понятия не имела, что это за горячие закуски, но перед глазами тут же возник соблазнительный образ: запеченные креветки, гренки по-валлийски с горячим сырным соусом с ароматом пива и горчицы, анчоусная паста «Услада джентльмена», бисквиты со взбитыми сливками, пропитанные хересом, и она, конечно же, с удовольствием приняла предложение, любезно поблагодарив дворецкого.

Однако при виде кровати она вдруг потеряла интерес к окружающему миру и, почувствовав, насколько сильно устала, с наслаждением растянулась между хрустящими белоснежными простынями. Приятным сюрпризом было то, что в кровати обнаружилась горячая грелка, обтянутая стеганой тканью, причем лежала она именно там, где нужно, – в ногах.