– Конечно, пойдет на пользу! – обрадовался Фил. – Здесь станете здоровыми и крепкими, как слоны!
Бегло осмотрев близлежащие окрестности, они двинулись к дому. Фил первым поднялся на крыльцо по сырым блестящим ступенькам. На двери была приклеена узкая полоска бумаги с надписью: «Имущество города Ихтиандр. Опечатано». На бумажке стояла небольшая сургучная печать с гербом – большой рыбой. Фил немедленно сорвал бумажку, вспомнив бюрократа Кобелеского. Дверь была заперта на большой замок, покрытый пятнами ржавчины. Маршал достал из кармана ключ и, слегка волнуясь, вставил его в отверстие. Ключ с трудом повернулся.
Фил снял замок и распахнул отчаянно заскрипевшую дверь. На него пахнуло тяжелым нежилым духом. Маршала это не смутило, он вошел в дом. В темноте нащупал выключатель и зажег свет. Соня, Анжела и Рики остались на пороге. Через несколько минут в дверном проеме появилась черная фигура и сказала им:
– Добро пожаловать домой! – Фил Маршал счастливо рассмеялся.
Было заметно, что местные власти не утруждали себя пропажей Родиона Серпинова: дом его не был, как следует, осмотрен, рыбу не убрали, и она за прошедшее с тех пор время превратилась в груду черных скелетов. Дело Серпинова, кстати сказать, было закрыто на шестой день, вывод следователя свелся к тому, что рыбак просто-напросто утонул в болоте.
Фил пожалел о том, что заблаговременно не приехал сюда: ужасный бардак произвел на Анжелу и Соню гнетущее впечатление. Ноги по колено тонули в сухих рыбьих скелетах. Кроме того, они висели на бечевках под потолком, беспрестанно путаясь в волосах. Интерьер дополняли три кривоногих стула и засиженное мухами зеркало. Был еще кожаный диван, на вид – совершенно новый. Такова обстановка гостиной.
– Да уж, здесь придется немного повозиться, – пробормотал Фил.
– Склеп! – воскликнула Анжела. – Настоящий склеп! Какое чудовище могло здесь жить?
– Наверно, Дракула. – предположила Соня.
– Соня, не надо преувеличивать! – Анжела сделала ход назад, вспомнив, что им-то в любом случае придется жить в этом «склепе».
– О! – воскликнула Соня. – А вот и портрет Дракулы!
В затененном углу, в красивой металлической рамке, лишь чуть-чуть потемневшей от сырости, висел портрет. Изображенный на нем молодой мужчина вовсе не походил на Дракулу. Соня вздрогнула – ей показалось, что этот человек напоминает кого-то. Она где-то видела эти печальные карие глаза. Где? Вспомнить она не смогла, как ни напрягала память.
– Сейчас сделать мы ничего не успеем, – задумчиво произнес Фил. – Начнем адову работу с завтрашнего утра. А сейчас подготовим одну комнату наверху, там и переночуем. Надеюсь, там нет этой мерзости. – Маршал поддел ногой лежащие на полу скелеты.
Соня и Анжела вскрикнули: из-под скелетов выскочила крыса и, пометавшись в ужасе, скрылась в дырке в полу.
– Так, – спокойно сказал Фил. – Нужен еще и крысиный яд. Ставни с окон снять… Тоже завтра. А камин надо сейчас затопить.
Фил пошел во двор за дровами. Уже стемнело, и он включил фонарик. Осветил «Фольксваген» и кучу вещей рядом с ним. Вспомнил угрюмого парня – водителя грузовика, что привез их сюда.
«Вот шофер – золотой парень! И грузить, и сгружать помог! Надо было ему побольше денег дать! А впрочем…»
Дровяной сарай был не заперт, может быть, поэтому дров в нем было немного, а сухих и вовсе с гулькин нос. Маршал пытался выбирать их руками и тут за его спиной послышался шорох. Фил обернулся. Из круглого светового пятна от фонарика метнулся темный силуэт.
– Кто здесь? – приглушенно крикнул Фил. – Что за черт!
Никто не откликнулся. Он постоял, посветил в разные стороны – никого. «Может быть, барсук», – подумал Фил, беря дрова в охапку. Фонарик пришлось выключить и сунуть в карман. Он пошел в дом.
И вот в камине заиграл языкастый огонь. Соскучившийся по нему дом радостно запыхтел: он не любил сырости. Огонь же, не обращая внимания на то, что некоторые полена были мокроваты, веселился вовсю, пел, гудел и дарил тепло. Сразу стало уютнее. Даже рыбьи скелеты не казались столь жуткими, тем более что целоваться с ними никто не собирался.
– Надо бы перекусить, – заявил Фил, глядя на огонь. – Завтра предстоит уйма работы.
– Я не хочу, – заявила Соня. – Здесь все так противно!
Камин обиженно зашипел, как бы говоря: «Ах ты неблагодарная! А я?»
– Не хочешь – как хочешь, – отрезал Маршал. – Заставлять не будем. Анж, есть что-нибудь пожевать?
Анжела принесла сумку, из которой достала большой кусок сыра, курицу и хлеб. Но сама есть не стала, сославшись на плохое самочувствие, а Фил и Рики отлично поужинали, греясь у камина.
– Однако так дело не пойдет, – сказал Фил, стряхивая крошки со свитера. – Вы должны поесть!
И он заставил женскую половину своего семейства съесть большой бутерброд на двоих.
– Так-то лучше! – удовлетворенно промолвил Фил. – Теперь – наверх!
Он пошел к лестнице и…
– Осторожно, Фил! – воскликнула Анжела, но было поздно – ступенька переломилась, и Фил коряво рухнул на пол. Соня не выдержала и прыснула со смеху.
– Что ты смеешься, мартышка?! – закричал Фил, потирая ушибленный затылок. – Он часто называл так Соню, и она обыкновенно отвечала: «А ты тогда – мартыш!». Сказала она это и сейчас.
– Соня, как тебе не стыдно! – возмущенно воскликнула Анжела, в данной ситуации не собиравшаяся выгораживать дочь. – Отец чуть не убился, а ты смеешься!
Соня молчала. Ей и в самом деле стало стыдно.
– Ладно, хватит! – Фил поднялся и вновь пошел по лестнице, на этот раз аккуратно ступая по коварным ступенькам. Они угрожающе скрипели, но все обошлось. Анжела, Рики и Соня, не такие тяжелые, как Фил преодолели это препятствие без особых проблем.
На втором этаже оказалось три комнаты: две большие и одна маленькая. Тут было не так замусорено, как внизу, и все же Маршалы немало потрудились, прежде чем привели одну из комнат в надлежащий вид. К тому же им пришлось перетащить из соседней комнаты кровать и снизу – манежик Рики.
– Порядок, – пропыхтел Фил. – Можно спать. Я лягу здесь, ты с Соней на этой кровати, а Рики будет спать в своем манеже. Ему повезло больше всех, он будет спать на привычном месте. Правда, малыш?
Он принялся гладить Рики по голове. Соне стало неприятно. Ей всегда почему-то становилось неприятно, когда кто-то при ней начинал ласкать ее брата, ей казалось, что этот добродетельный человек может переключиться на нее, а Соня терпеть не могла подобных прикосновений.
Было два часа ночи, когда семейство Маршал, наконец, уснуло. В доме повисла тишина… То есть, какая тишина? Фил храпит, хоть святых выноси. В окно – единственное, на котором не было ставен, смотрела луна, необычайно большая и яркая, мягкий голубоватый свет заливал комнату.