– Конечно, мы учитывали такую возможность, но решать предстояло самим детям.
– Вы нашли другого учителя Хью и Дэвиду?
– До последнего года они сменяли друг друга. – Хоббей сухо улыбнулся. – Всем учителям приходилось быть хорошими стрелками. Хью уже тогда заразился этой страстью, и Дэвид последовал его примеру.
– Сменяли друг друга? И сколько же их было?
– Думаю, четверо.
– За пять лет? Это действительно очень много.
– Они не всегда оказывались компетентными: многие из учителей видят в преподавании временный этап, а не карьеру.
– Майкл Кафхилл не был таким.
– У него могли существовать для этого свои причины, – проговорил Дирик с ядом в голосе.
– A Дэвид – не такой уж легкий ученик. – На лице Николаса вновь появилась прежняя печаль. – Последний учитель оказался не столь уж плох, однако он оставил нас, решив отправиться в путешествие по континенту. Это было еще до начала войны.
– Могу ли я услышать их имена? – спросил я.
– Если угодно. Впрочем, я не имею представления о том, где они могут пребывать сейчас.
– Переходя к сегодняшнему дню – время подумывать об университете или профессии для мальчиков, безусловно, прошло.
– Я хочу, чтобы Дэвид оставался здесь, учился управлять поместьем. Что касается Хью, то у него есть жилка к учению, и он любит читать книги. Однако им овладело мальчишеское желание уйти на войну. Посему я удерживаю его при себе до конца боевых действий. Разве это не разумно, мастер Шардлейк?
– Думаю, что вы согласитесь с тем, что делается это в интересах Хью, – вмешался Винсент.
– Быть может, – кивнул я и, сделав паузу, спросил: – Мастер Хоббей, вчера вечером за обедом вы рассказывали о появлении здесь Майкла Кафхилла в прошлую Пасху. Не могли бы вы снова рассказать об этом событии, на сей раз для протокола?
Николас повторил историю появления Майкла на старом церковном кладбище и его слова о том, что он любит Хью больше всех на свете. Я надеялся на то, что Хоббей ошибется, скажет нечто несовместимое с тем, что говорил прошлым вечером. Однако либо он говорил правду, либо Дирик успел натаскать его.
– И насколько далеко должны мы заходить в этом отвратительном эпизоде? – спросил мой противник, когда хозяин дома окончил свой рассказ.
– Еще один момент, мастер Хоббей, – вновь заговорил я. – Вы продавали древесину, полученную на землях, принадлежащих, по праву наследования, Хью.
Наш собеседник опять развел руками:
– Я оказался бы плохим попечителем его интересов, если бы поступил иначе. Благодаря необходимости в строевом лесе для кораблей и потребности в древесном угле железоделов Сассекса, цена никогда еще не поднималась так высоко.
Снова сассекские железоплавильни, подумал я.
– Я распорядился о том, чтобы вырубили часть моего собственного леса. Других доходов у меня здесь практически нет. Рента от деревни Хойленда и нескольких арендаторов в лесу дает мне в год менее семидесяти фунтов, которые год от года стоят все меньше и меньше из-за этого роста цен. Вы видели мои конторские книги.
– Действительно. И мне хотелось бы проехать по принадлежащим Хью землям еще до нашей встречи с сэром Квинтином Приддисом, предстоящей в пятницу.
– Как вам угодно. Но лесные угодья очень велики, иногда размер их составляет несколько миль. Люди работают, сейчас они валят деревья на опушках, но в недра старого, дикого леса проникнуть сложно.
Дирик рассмеялся:
– Не заблудитесь там, брат, или мистрис Кафхилл придется искать нового адвоката!
– Не заблужусь. – Голос мой остался столь же мягким и плавным, как у Хоббея. – A теперь, благодарю вас, сэр. На мой взгляд, пока это все.
Винсент встрепенулся:
– Как это – пока? Вам не разрешено снимать показания многократно!
– Я побеспокою мастера Хоббея только в том случае, если возникнет нечто новое, – улыбнулся я ему. – A теперь, если позволите, я переговорю с управляющим Фальстоу.
– Безусловно. Он сейчас на псарне, следит за кормлением собак. – Мастер Николас посмотрел на часы, в которых еще текла струйка песка.
– Тогда пойду и найду его, – сказал я. – Мне хотелось бы подышать свежим воздухом. Барак, пойдем со мной. A завтра мне бы хотелось выехать на осмотр принадлежащих Хью лесных угодий.
Мы вышли в свежее утро. На лужайке топтался павлин – его яркие перья блестели на солнце. Когда мы подошли поближе, птица испустила свой скорбный крик и отошла подальше. Ориентируясь по собачьему лаю, мы направились к службам, и я вновь отметил, что разбросанные по лужайке деревья представляли собой множество удобных укрытий.
– Как тебе показался Хоббей? – спросил я своего помощника.
– Он не дурак, – отозвался тот. – Однако я бы не стал доверять ему: слишком уж гладко рассказывает.
– Согласен. Однако Хью Кертис явно не обойден вниманием опекуна.
– Они намеревались женить Дэвида на Эмме.
– Так часто случается при опеке. Однако здесь кроется нечто большее, я в этом уверен, – нахмурился я. – Мне как раз вспомнились эти парни с угла. Если здесь при продаже леса творились какие-нибудь мошенничества и либо сэр Квинтин Приддис, либо его сын гостили в Лондоне, они могли дневать и ночевать в Сиротском суде. И там могли узнать о моем участии в этом деле.
– И, побоявшись разоблачения, попытались припугнуть тебя?
– Они, возможно, еще не знали тогда о том, что за моей спиной стоит королева. Хотя Хоббей мог с тех пор известить их об этом в своем письме, – улыбнулся я. – Жду нашей встречи в пятницу.
Затем, набрав воздуха в грудь, я добавил:
– А до того, при наличии времени, я, думается, мог бы съездить в Рольфсвуд и попытаться там что-нибудь разузнать. В одиночестве.
– Тебе не следует туда ездить! – тут же запротестовал Джек. – A тем более в одиночку.
– Будет здорово провести одну ночь вне этих стен. И я хочу, чтобы ты оставался здесь, пытаясь разузнать все, что удастся. Возьмем эту служанку Урсулу, она, во всяком случае, не питает любви к Хоббеям. Можешь попытаться разговорить ее.
Рассказывать помощнику о двух смертях в плавильне я не намеревался.
Однако он, клонив голову набок, проницательно прищурился:
– Ты скрываешь от меня что-то, касающееся Эллен?
– Милостивый боже, Джек! – покраснел я. – Оставь это! Я лучше знаю, что мне надо делать. Кстати, до полудня я хочу написать ответ Уорнеру. Не хочешь ли и ты написать Тамасин для передачи почтовому гонцу?
– Конечно.
– Тогда давай закончим наши дела. – И я направился прямиком на непрекращающийся лай, доносящийся из находящегося возле конюшни здания. Заглянув сквозь открытую дверь в конуры, я увидел дюжину черно-белых охотничьих псов, стоявших на толстом слое соломы и прикованных к стенам длинными железными цепочками. Также на цепи здесь сидели две самые рослые борзые, каких мне приходилось видеть в своей жизни, – обе они были сплошная масса мышц на гибком теле. Один из слуг бросал собакам куски мяса из ведерка под внимательным присмотром Фальстоу. Управляющий обернулся, с удивлением посмотрел на меня и поклонился.