Фиверйир медлил.
– Давайте, я покажу вам. – Кертис взял у него лук и встал на его место, перенося вес назад и одновременно натягивая тетиву. Под рубашкой шевельнулись тугие и тренированные мышцы.
– Концентрируйте все внимание на мишени, – обратился он к помощнику Дирика, – а не на стреле. Думайте только о ней и отпускайте тетиву. А теперь попробуйте.
Сэм взял у него лук, натянул тетиву чуть дальше и выпустил стрелу. Чуть вспорхнув в воздух, она нырнула наконечником в траву не столь уж далеко от стрелка. Дэвид рассмеялся и хлопнул себя по ляжке. Фальстоу едко улыбнулся.
– Отличная работа, Фиверйир, – съехидничал Дэвид. – В прошлый раз стрела просто свалилась с лука!
– Я безнадежный ученик, – печально рассмеялся молодой клерк. – Способен только вывернуть из суставов собственные руки.
– Не обращайте внимания на Дэвида, – заметил Хью. – Целые годы упражнений уходят на то, чтобы укрепить мышцы и правильно натягивать лук. Но научиться стрелять из лука способен любой человек… Вот видите, у вас уже получилось чуть лучше!
– Но дело нелегкое, – вздохнул Сэмюель.
– «Обучение стрельбе есть труд, этот спутник всякой добродетели», – привел я цитату из «Токсофила».
Кертис посмотрел на меня с интересом:
– Так вы прочитали книгу, мастер Шардлейк?
– У автора есть несколько метких фраз.
– Это великая книга, – искренне заявил Хью.
– Я бы все же не стал наделять ее подобным эпитетом, – возразил я. Мне вдруг бросилось в глаза, что Хью и Дэвид свежевыбриты: темная щетина хозяйского сына превратилась лишь в легкую тень на щеках, в то время как на шее Кертиса обнаружился небольшой порез возле одного из шрамов. – Быть может, нам удастся поговорить об этой книге позднее.
– Мне бы хотелось этого, мастер Шардлейк. Я не так часто получаю возможность поговорить о книгах. Дэвид-то едва умеет читать, – заявил Хью шутливым тоном, в котором пряталась колкость. Хоббей-младший нахмурился.
– Но стреляю я лучше тебя, – проговорил он. – Вот, Фиверйир, давайте я покажу вам, как стреляет по-настоящему сильный лучник!
Он поднял из травы собственный лук. Подобно луку Хью, это оружие также было превосходной работы, хотя и не настолько хорошо отполировано.
– Экое достижение для юнца, – проговорил Барак, изображая на лице непосредственность. Дэвид нахмурился, не зная, шутит он или нет, после чего натянул тетиву, нагнулся вперед, распрямился и выпустил стрелу. Просвистев в воздухе, она поразила мишень в нескольких дюймах от центра.
– Да вот вышло похуже, чем у Хью, – заметил Фальстоу с легкой улыбкой.
Младший Хоббей подступил к управляющему:
– Я сильнее его. Поставь мишени подальше, и я легко его одолею.
– На мой взгляд, ваш спор не имеет основы, – обратился я к обоим юношам. – «Токсофил» утверждает, что важна не только дальность, но и меткость стрельбы. Вы оба отлично стреляете, и если одному лучше удается одно, а другому – другое, какое это имеет значение?
– Мы с Дэвидом шутим и препираемся последние пять лет, сэр, – с усталой интонацией в голосе проговорил Кертис. – Это и есть наше основное занятие, вне зависимости от темы. А скажите мне, – добавил он вполне искренне, – что вам не нравится в «Токсофиле»?
– Его любовь к войне. И в его похвалах королю есть угодничество, – ответил я.
– Но разве нам самим не следует поощрять военные искусства, чтобы защитить себя? – со спокойным упорством проговорил Хью. – Или мы должны позволить французам вторгнуться к нам и поступать здесь по собственной воле?
– Нет. Но мы должны спросить себя о том, как дошло до этого. Если бы король в прошлом году не вторгся во Францию…
– Сотни лет Гасконь и Нормандия принадлежали нам! – воскликнул юноша, и я впервые услышал в его голосе неподдельную страсть. – Это право принадлежало нам по наследству от норманнов, прежде чем эти выскочки, эти французишки начали именовать себя королями…
– Так говорит король Генрих.
– И он прав.
– Хорошо, что отец не слышит тебя сейчас, – проговорил Дэвид. – Ты же знаешь, что он не отпустит тебя в солдаты. – Тут, к моему удивлению, голос младшего Хоббея обрел просительную интонацию. – A с кем без тебя я буду ездить на охоту? – Дэвид повернулся ко мне: – Сегодня утром мы выезжали, и наши борзые поймали с полдюжины зайцев. Хотя мой быстрый пес поймал больше, чем его…
– Успокойся, – проговорил Хью с внезапным нетерпением. – От твоего бесконечного «Кто лучше кого?» меня уже мутит!
Хоббей был явно задет:
– Но состязание представляет собой смысл жизни. В отцовском деле…
– Разве мы теперь не джентльмены? А знаете ли вы, мастер Шардлейк, что такое хобби?
– Сокол-чеглок, – ответил я.
– Ага, самая маленькая и слабая из птиц.
Глаза Дэвида округлились от обиды. Я подумал, что он вот-вот разразится слезами.
– Довольно, замолчите оба, – отрезал Фальстоу. К моему удивлению, он говорил так, будто обладал властью родителя. Оба юноши немедленно замолчали.
– Прошу вас не спорить, – с внезапным чувством проговорил Фиверйир, и его выступающее адамово яблоко заходило вверх и вниз. – Вы же братья, христиане…
Его прервал громкий голос, выкрикнувший его имя. По лужайке шел Дирик. Он был явно рассержен, и лицо его побагровело – прямо под цвет его волос.
– Что ты делаешь с луком в руках среди юношей? – возмутился мой коллега. – И ты, Барак! Вам было приказано оставаться среди слуг. Мастер дворецкий, почему вы не выполняете распоряжений своего господина?
Амброуз молча ответил Дирику холодным взглядом.
– Молодые люди сами пригласили нас, – произнес Джек с опасной едкостью в голосе.
– Именно так, сэр, – проговорил Кертис. – Ради новой компании.
Дирик не обратил на них никакого внимания:
– Сэм, пойдем со мной! Быстро! Эттис вместе с несколькими деревенскими тупицами орет на мастера Хоббея в его собственном кабинете. Я хочу, чтобы ты записал его слова!
– Да, сэр, – смиренно отозвался Фиверйир. Повернувшись, его господин отправился к дому, и клерк последовал за ним.
– Пойдем и мы, мальчики, – проговорил Фальстоу. – Лучше не спорить в присутствии гостей.
Он посмотрел на Хью и Дэвида, и всех троих явно соединило какое-то взаимопонимание. Они направились следом за Винсентом и Сэмом. Барак посмотрел в сторону здания, и глаза его сузились:
– А не пройтись ли нам, так чтобы оказаться под окном кабинета? Оно находится в задней части дома. Может, что-нибудь услышим. Видишь, они открыли все окна, чтобы проветрить дом?
Недолго поколебавшись, я кивнул.